Кнетеманн, Джерри
Джерри Кнетеманн | ||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Общая информация | ||||||||||
| Прозвище | Кнет | |||||||||
| Дата рождения | 6 марта 1951 | |||||||||
| Место рождения | Амстердам | |||||||||
| Дата смерти | 2 ноября 2004 (53 года) | |||||||||
| Место смерти | Берген (Северная Голландия, Нидерланды) | |||||||||
| Гражданство |  Нидерланды
| |||||||||
| Информация о гонщике | ||||||||||
| Профессиональные команды | ||||||||||
| 1974—1975 1976—1983 1984 1985 1986—1989 |
Gan - Mercier TI-Raleigh Europ Decor - Boule d'Or Skil - Sem PDM-Ultima-Concorde | |||||||||
| Главные победы | ||||||||||
Гранд-Туры
Многодневки
Однодневки
| ||||||||||
| Медали | ||||||||||
| ||||||||||
Джерри Кнетеманн (нидерл. Gerrie Knetemann; 6 марта 1951, Амстердам — 2 ноября 2004, Берген) — нидерландский шоссейный велогонщик, чемпион мира и многократный победитель этапов Тур де Франс.
Содержание
Карьера
Профессиональная карьера Джерри Кнетеманна началась в 1974 году, и он сразу выиграл Амстел Голд Рейс. В тот же год голландец дебютировал на Тур де Франс, где участвовал 11 раз. Слабая езда в горах никогда не давала ему возможности бороться за победу в общем зачёте, но Кнетеманн выиграл 10 этапов, 4 года подряд надевал жёлтую майку лидера Тура, а в 1977 году был признан самым агрессивным гонщиком. Вместе с Яном Расом и Йопом Зутемелком Джерри удерживает рекорд нидерландских гонщиков по количеству этапных побед на французской супермногодневке. Кнетеманн обладал хорошим индивидуальным ходом, поэтому часть Туровских побед была одержана на этапах с раздельным стартом. Не считаясь спринтером, Джерри успешно финишировал в малых группах, что в 1978 году принесло ему победу над Франческо Мозером на чемпионате мира. В том же сезоне Кнетеманн выиграл Париж — Ниццу, что вкупе с победами на двух этапах, включая последний, Тур де Франс, принесло ему звание Спортсмена года в Нидерландах. В марте 1983 года Джерри получил тяжёлую травму, и после долгого восстановления так и не сумел вернуться на прежний уровень, хотя ему удалось во второй раз выиграть Амстел Голд Рейс и рекордный четвёртый — Тур Нидерландов. В 1989 году Кнетеманн завершил карьеру, но остался в системе своей последней команды, «PDM-Ultima-Concorde». С 1991 года он работал главным тренером национальной сборной, а также принимал участие в организации велогонок. 2 ноября 2004 года во время велопоездки с друзьями Джерри умер из-за тромбоэмболии лёгочной артерии[1]. 8 ноября две тысячи людей пришли проститься с ним на велодром Алкмара, после чего он был похоронен в Кроммени. После смерти Кнетеманна его имя получил приз самому талантливому велогонщику страны до 23 лет. В 2006 и 2007 годах в Гелдерланде проходило Гран-при Джерри Кнетеманна, отменённое из-за недостатка финансирования.
Главные победы
-
Чемпионат мира (1978) - Амстел Голд Рейс (1974, 1985)
- 10 этапов Тур де Франс (1975—1982)
- Тур Нидерландов (1976, 1980, 1981, 1986)
- Париж — Ницца (1978)
- Тур Средиземноморья (1978, 1980, 1983)
- Тур Бельгии (1980)
- Четыре дня Дюнкерка (1977)
- Вуэльта Андалусии (1976)
- Гран-при Франкфурта (1977)
- Гран-при Пино Керами (1978)
- Нокере Курсе (1981)
- Три дня Де Панне (1982)
- Тур Швеции (1987)
Напишите отзыв о статье "Кнетеманн, Джерри"
Примечания
- ↑ [autobus.cyclingnews.com/news.php?id=news/2004/nov04/nov03newsflash Knetemann dead at 53]
Ссылки
- [www.cyclingarchives.com/coureurfiche.php?coureurid=9129 Профиль] на cyclingarchives.com
Отрывок, характеризующий Кнетеманн, Джерри
Соня вышла в коридор, чтобы итти в амбар. Николай поспешно пошел на парадное крыльцо, говоря, что ему жарко. Действительно в доме было душно от столпившегося народа.На дворе был тот же неподвижный холод, тот же месяц, только было еще светлее. Свет был так силен и звезд на снеге было так много, что на небо не хотелось смотреть, и настоящих звезд было незаметно. На небе было черно и скучно, на земле было весело.
«Дурак я, дурак! Чего ждал до сих пор?» подумал Николай и, сбежав на крыльцо, он обошел угол дома по той тропинке, которая вела к заднему крыльцу. Он знал, что здесь пойдет Соня. На половине дороги стояли сложенные сажени дров, на них был снег, от них падала тень; через них и с боку их, переплетаясь, падали тени старых голых лип на снег и дорожку. Дорожка вела к амбару. Рубленная стена амбара и крыша, покрытая снегом, как высеченная из какого то драгоценного камня, блестели в месячном свете. В саду треснуло дерево, и опять всё совершенно затихло. Грудь, казалось, дышала не воздухом, а какой то вечно молодой силой и радостью.
С девичьего крыльца застучали ноги по ступенькам, скрыпнуло звонко на последней, на которую был нанесен снег, и голос старой девушки сказал:
– Прямо, прямо, вот по дорожке, барышня. Только не оглядываться.
– Я не боюсь, – отвечал голос Сони, и по дорожке, по направлению к Николаю, завизжали, засвистели в тоненьких башмачках ножки Сони.
Соня шла закутавшись в шубку. Она была уже в двух шагах, когда увидала его; она увидала его тоже не таким, каким она знала и какого всегда немножко боялась. Он был в женском платье со спутанными волосами и с счастливой и новой для Сони улыбкой. Соня быстро подбежала к нему.
«Совсем другая, и всё та же», думал Николай, глядя на ее лицо, всё освещенное лунным светом. Он продел руки под шубку, прикрывавшую ее голову, обнял, прижал к себе и поцеловал в губы, над которыми были усы и от которых пахло жженой пробкой. Соня в самую середину губ поцеловала его и, выпростав маленькие руки, с обеих сторон взяла его за щеки.
– Соня!… Nicolas!… – только сказали они. Они подбежали к амбару и вернулись назад каждый с своего крыльца.
Когда все поехали назад от Пелагеи Даниловны, Наташа, всегда всё видевшая и замечавшая, устроила так размещение, что Луиза Ивановна и она сели в сани с Диммлером, а Соня села с Николаем и девушками.
Николай, уже не перегоняясь, ровно ехал в обратный путь, и всё вглядываясь в этом странном, лунном свете в Соню, отыскивал при этом всё переменяющем свете, из под бровей и усов свою ту прежнюю и теперешнюю Соню, с которой он решил уже никогда не разлучаться. Он вглядывался, и когда узнавал всё ту же и другую и вспоминал, слышав этот запах пробки, смешанный с чувством поцелуя, он полной грудью вдыхал в себя морозный воздух и, глядя на уходящую землю и блестящее небо, он чувствовал себя опять в волшебном царстве.
– Соня, тебе хорошо? – изредка спрашивал он.
– Да, – отвечала Соня. – А тебе ?
На середине дороги Николай дал подержать лошадей кучеру, на минутку подбежал к саням Наташи и стал на отвод.
– Наташа, – сказал он ей шопотом по французски, – знаешь, я решился насчет Сони.
– Ты ей сказал? – спросила Наташа, вся вдруг просияв от радости.
– Ах, какая ты странная с этими усами и бровями, Наташа! Ты рада?
– Я так рада, так рада! Я уж сердилась на тебя. Я тебе не говорила, но ты дурно с ней поступал. Это такое сердце, Nicolas. Как я рада! Я бываю гадкая, но мне совестно было быть одной счастливой без Сони, – продолжала Наташа. – Теперь я так рада, ну, беги к ней.
– Нет, постой, ах какая ты смешная! – сказал Николай, всё всматриваясь в нее, и в сестре тоже находя что то новое, необыкновенное и обворожительно нежное, чего он прежде не видал в ней. – Наташа, что то волшебное. А?
– Да, – отвечала она, – ты прекрасно сделал.
«Если б я прежде видел ее такою, какою она теперь, – думал Николай, – я бы давно спросил, что сделать и сделал бы всё, что бы она ни велела, и всё бы было хорошо».
