Книга Бытия

Бытие (בְּרֵאשִׁית)
Сотворение света. Гравюра Гюстава Доре
Раздел:	Пятикнижие
Язык оригинала:	еврейский
Легендарный автор:	Моисей
Местность:	Ближний Восток, Египет
Следующая:	Книга Исход
Викитека:	Бытие Текст на Викитеке
Бытие на Викискладе

См. также: Бытие

Запрос «Берешит» перенаправляется сюда; см. также другие значения.

Бытие́ (ивр. ‏בְּרֵאשִׁית‏‎, bᵊrē'šīθ, совр. произн. Бе-реши́т — «В начале»; лат. Genesis; др.-греч. Γένεσις — «Происхождение»; тж. «Первая книга Моисея») — первая книга Пятикнижия (Торы), Ветхого Завета и всей Библии. Содержание книги составляют предания о происхождении мира, древнейшей истории человечества и происхождении еврейского народа. Повествование начинается с cотворения мира и человека и заканчивается смертью Иосифа в Египте. Состоит из пятидесяти глав.

Название

Еврейское название книги, так же как и у других книг Торы, дано по первому значимому слову. В талмудической литературе эта книга часто называется «ספר מעשה בראשית» (Сефер маасе берешит) — «Книга начала бытия», откуда происходит название этой книги в большинстве переводов Библии. В Талмуде называется также «Сефер ха-яшар» (букв. «Прямая книга»), в честь праотцов, которые были «прямыми» (то есть честными с людьми и преданными Богу). Некоторые средневековые рукописи употребляют также название «Сефер ришон» («Первая книга») или «Сефер бриат ха-олам» («Книга сотворения мира»).

Содержание книги

Книга делится на две основные части:

1. история человечества до патриархов (разделы 1—11, Быт. 1:1-11:32), заключает в себе как бы универсальное введение во всемирную историю, поскольку касается исходных пунктов и начальных моментов первобытной истории всего человечества.
2. история патриархов и их семей (разделы 12—50, Быт. 12:1-50:26), описывает историю зарождения еврейского народа в лице его родоначальников — патриархов Авраама, Исаака и Иакова. Иосиф Прекрасный в Египте. Разделение евреев на колена.

По Главам

1. История о том как Бог сотворил мир и человека.

2. Освящение Субботы. Адам и Ева и помещены в райский сад. Запрет на дерево познания добра и зла

3. Адам и Ева съели плод запретного дерева.

4. Каин убивает Авеля.

5.  Запись людей от Адама до Ноя.

6. Бог повелевает Ною построить ковчег.

7. Земля затоплена на 150 дней.

8. Ной и животные выходят из ковчега.

9.  Бог заключает договор из Ноем.

10.  Список потомков Ноя. Сим, Хам, Иафет.

11.  Вавилонская башня, список людей , от Сима до Аврама

12.  По повелению Бога Авраам с Лот покидают Харран. Завет Бога о земле Ханаана.

13.  Аврам и Лот разделились.

14.  Аврам спасает Лота .

15.  Божий завет с Аврамом .

16.  Аврам женится на Агарь , которая затем рождает Измаила .

17.  Завет обрезания , Абрам теперь называется Авраам и Сара называется Сарра .

18.  Три Посланниика пришли к Аврааму и он умоляет помиловать Содом и Гоморры

19.  Содом и Гоморра были уничтожены, Лот и его дочери были сохранены.

20.  Авраам переходит к Гераре и встречается с Авимелехом .

21.  Сара рождает первого ребенка Исаака , Агарь и Измаила отправляются на восток.

22.  Жертвоприношение Исаака .

23.  Умирает Сарра.

24.  Исаак находит себе жену Ревекку .

25.  Смерть Авраама , история Измаила и рождение Исава и Иакова . Исав продает первородство

26.  Исаак идет к Авимелеху .

27.  Иаков обманывает Исава и получает первородство.

28.  Иаков уходит от Исава в Харран и получает сон от Бога.

29.  Иаков прибывает в Месопотамию и женится на Лии и Рахили.

30.  Семья Иакова растет и он договаривается с Лаваном , так что он получает много коз и овец.

31.  Иаков возвращается в землю Ханаан ; преследуемый Лаваном .

32.  Иаков готовится к встрече с Исавом, снова борется с Богом и теперь называется Израиль .

33.  Иаков и Исав встретились.

34.  Дайна изнасилована Сихемом , после чего Симеон и Леви убитвают весь город из мести.

35.  Иаков идет в Вефиль, Рахиль и Исаак умерают.

36.  Потомки Исава.

37.  Иосиф видит сны, после этого он продан в Египет его братьями.

38.  Дети Иуды  Ир , Онан и Шела.

39.  Иосиф помещается в тюрьму из – за жены Потифара.

40.  Иосиф истолковывает сны двух заключенных.

41.  Фараон имеет сон и Иосиф просят обьяснить их. Иосиф становится господином над всем Египтом.

42.  Братья Иосифа идут в Египет , чтобы получить пищу во время голода.

43.  Братья Иосифа идут в Египет во второй раз.

44.  Иосиф обманывает своих братьев и угрожает бросить Вениамина в тюрьму.

45.  Иосиф раскрывает свою личность перед своими братьями.

46.  Иаков идет в Египет; потомки Иакова

47.  Иаков и его семья оседают в Раамсесе, Иосиф борится с голодом.

48.  Благословение Манассии и Ефрема.

49.  Иаков пророчествует своим детьям и умирает.

50.  Иаков похоронен, Иосиф умирает.

Основные сюжеты книги

Сотворение мира

Книга начинается словами «В начале сотворил Бог небо и землю», после которых описывается сотворение мира за 6 дней. В первый день был создан свет. Во второй день Бог сотворил небо. В третий день Бог сотворил землю и растения: траву и деревья различных видов. В четвёртый день Бог создал два светила и поместил Солнце, Луну и звёзды на тверди небесной. В пятый день Бог сотворил рыб, пресмыкающихся и птиц и благословил их словами: «Плодитесь и размножайтесь, и наполняйте воды в морях, и птицы да размножаются на земле» (Быт. 1:22). В шестой день Бог сотворил остальных животных. В тот же день Бог сотворил человека по образу Своему: мужчину и женщину. В седьмой день Бог пребывал в покое. Бог благословил седьмой день ибо в этот день Он окончил свой труд. Когда Бог сотворил человека, Он вдохнул в его ноздри дыхание жизни, и стал человек душою живою. Для человека Бог насадил сад — Эдем. Там Он поселил человека и разрешил ему есть плоды со всех деревьев, но запретил есть плоды с дерева познания добра и зла. «И сказал Господь Бог: не хорошо быть человеку одному;…» (Быт. 2:18), и создал из ребра его жену.

Грехопадение

После того, как Бог для человека (Адама) создал женщину (Еву), люди стали жить в Эдеме. Змей-искуситель уговорил женщину съесть плод с дерева познания добра и зла (с которого Бог запретил есть плоды), женщина дала мужчине, и они ели. Бог позвал человека: «Где ты?». «Я увидел свою наготу и спрятался». — ответил человек (а перед тем как съесть плод с дерева познания люди не стыдились того, что они наги). Бог понял, что они ели плоды с дерева, с которого он запретил им есть, и изгнал их из Эдема. Человек — Адам — назвал свою жену Евой. Люди стали жить и зарабатывать своим трудом, так как изгоняя Адама из рая, Бог сказал ему: «В поте лица твоего ты будешь есть свой хлеб» (Быт. 3:19).

Допотопные времена

Далее Адам и Ева стали жить на земле. У них родились дети: Каин и Авель. Однажды братья принесли Богу дары, дар Авеля был угоден Богу, а дар Каина неугоден. Каин разгневался и предложил Авелю выйти в поле, где убил его. За это Бог проклял Каина и сделал его изгоем и отступником. Каин ушёл в страну Нод. Там у него родился сын Енох. Далее в Библии описывается род Каина до Ламеха. У Адама и Евы родился ещё сын Сиф (Шет). Дальше идёт род Сифа до Ноя, при котором произошёл Всемирный потоп.

Всемирный потоп

Когда люди начали умножаться на земле, то увидели сыны Божии (праведники), что дочери человеческие прекрасны, и стали брать их в жёны. Со временем люди начали всё больше развращаться и вставать на греховный, не угодный Богу путь жизни (Быт. 6).

В наказание Бог сотворил Бог потоп. Спасся только праведный Ной со своим семейством в построенном им самим ковчеге.

Таблица народа

Сыновья Ноя: Сим, Хам, Яфет. Заключение завета Бога с Авраамом. Сыновья Авраама Исаак и Измаил стают родоначальникам евреев и арабов. Сыны Иакова: Исав основывает царство Идумею, а Иаков - двенадцати колен Израилевых.

Жертвоприношение Исаака

Бог отменяет жертвоприношение Исаака и велит принести в жертву барана.Видя верность Авраама Господь подтверждает свое завет с ним.

Разделение книги на недельные главы

1. Берешит (1:1—6:8)
2. Ноах (6:9—11:32)
3. Лех леха (12:1—17:27)
4. Ваера (18:1—22:24)
5. Хаей Сара (23:1—25:18)
6. Толдот (25:19—28:9)
7. Ваеце (28:10—32:3)
8. Ваишлах (32:4—36:43)
9. Ваешев (37:1—40:23)
10. Микец (41:1—44:17)
11. Ваигаш (44:18—47:27)
12. Ваехи (47:28—50:26)

Мнения о происхождении книги

Немецкий философ Гердер пытался доказать, что книга Бытие была создана на основе устной традиции, существовавшей задолго до пророка Моисея.

См. также

• В начале сотворил Бог небо и землю
• Энума элиш
• Первый человек
• Праотцы

Литература

• [www.scribd.com/doc/49669300/Russian-Mikraot-Gedolot Классические библейские комментарии: Книга Бытия]. Сборник переводов с древнееврейского, арамейского и средневекового иврита. — М.: Олимп, 2010. — 700 c. — 1000 экз. — ISBN 978-5-7390-2468-8
• Рождественский В. Г. Бытие // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Фаст Геннадий. Этюды по Ветхому Завету. Руководство к изучению Священного Писания. — Красноярск: Енисейский благовест, 2007. — Т. 1. — 352 с.

Ссылки

• Зайцев Д. В. [www.pravenc.ru/text/153739.html Бытие] // Православная энциклопедия. Том VI. — М.: Церковно-научный центр «Православная энциклопедия», 2003. — С. 412-428. — 752 с. — 39 000 экз. — ISBN 5-89572-010-2
• [www.eleven.co.il/article/10805 Бытие] — статья из Электронной еврейской энциклопедии
• [www.machanaim.org/tanach/_snch-ow/csoa_pr.htm Книга Брейшит]. Предисловие к изданию Сончино.
• [bible.ort.org/books/torahd5.asp?action=displaypage&book=1&chapter=1&verse=1&portion=1 Bereshit]  (англ.) (иврит)
• [www.mechon-mamre.org/p/pt/pt0101.htm Берешит на иврите с переводом на англ.]
• [lophnbible.narod.ru/gen/txtgen.htm Комментарий к Книге Бытия из толковой Библии Лопухина]
• [www.ccel.org/contrib/ru/Sbible/gen.pdf Бытие на церковнославянском]
• [церковно-славянская-библия.рф/mp3/Bitie_1.mp3 Прослушать Книгу Бытие]. Читает Nikolai Digalo  (ст.-слав.)
• [www.vechnoe.info/bible/translit/gen Книга Бытия в Острожской Библии]

Отрывок, характеризующий Книга Бытия

10 го октября, в тот самый день, как Дохтуров прошел половину дороги до Фоминского и остановился в деревне Аристове, приготавливаясь в точности исполнить отданное приказание, все французское войско, в своем судорожном движении дойдя до позиции Мюрата, как казалось, для того, чтобы дать сражение, вдруг без причины повернуло влево на новую Калужскую дорогу и стало входить в Фоминское, в котором прежде стоял один Брусье. У Дохтурова под командою в это время были, кроме Дорохова, два небольших отряда Фигнера и Сеславина.
Вечером 11 го октября Сеславин приехал в Аристово к начальству с пойманным пленным французским гвардейцем. Пленный говорил, что войска, вошедшие нынче в Фоминское, составляли авангард всей большой армии, что Наполеон был тут же, что армия вся уже пятый день вышла из Москвы. В тот же вечер дворовый человек, пришедший из Боровска, рассказал, как он видел вступление огромного войска в город. Казаки из отряда Дорохова доносили, что они видели французскую гвардию, шедшую по дороге к Боровску. Из всех этих известий стало очевидно, что там, где думали найти одну дивизию, теперь была вся армия французов, шедшая из Москвы по неожиданному направлению – по старой Калужской дороге. Дохтуров ничего не хотел предпринимать, так как ему не ясно было теперь, в чем состоит его обязанность. Ему велено было атаковать Фоминское. Но в Фоминском прежде был один Брусье, теперь была вся французская армия. Ермолов хотел поступить по своему усмотрению, но Дохтуров настаивал на том, что ему нужно иметь приказание от светлейшего. Решено было послать донесение в штаб.
Для этого избран толковый офицер, Болховитинов, который, кроме письменного донесения, должен был на словах рассказать все дело. В двенадцатом часу ночи Болховитинов, получив конверт и словесное приказание, поскакал, сопутствуемый казаком, с запасными лошадьми в главный штаб.


Ночь была темная, теплая, осенняя. Шел дождик уже четвертый день. Два раза переменив лошадей и в полтора часа проскакав тридцать верст по грязной вязкой дороге, Болховитинов во втором часу ночи был в Леташевке. Слезши у избы, на плетневом заборе которой была вывеска: «Главный штаб», и бросив лошадь, он вошел в темные сени.
– Дежурного генерала скорее! Очень важное! – проговорил он кому то, поднимавшемуся и сопевшему в темноте сеней.
– С вечера нездоровы очень были, третью ночь не спят, – заступнически прошептал денщицкий голос. – Уж вы капитана разбудите сначала.
– Очень важное, от генерала Дохтурова, – сказал Болховитинов, входя в ощупанную им растворенную дверь. Денщик прошел вперед его и стал будить кого то:
– Ваше благородие, ваше благородие – кульер.
– Что, что? от кого? – проговорил чей то сонный голос.
– От Дохтурова и от Алексея Петровича. Наполеон в Фоминском, – сказал Болховитинов, не видя в темноте того, кто спрашивал его, но по звуку голоса предполагая, что это был не Коновницын.
Разбуженный человек зевал и тянулся.
– Будить то мне его не хочется, – сказал он, ощупывая что то. – Больнёшенек! Может, так, слухи.
– Вот донесение, – сказал Болховитинов, – велено сейчас же передать дежурному генералу.
– Постойте, огня зажгу. Куда ты, проклятый, всегда засунешь? – обращаясь к денщику, сказал тянувшийся человек. Это был Щербинин, адъютант Коновницына. – Нашел, нашел, – прибавил он.
Денщик рубил огонь, Щербинин ощупывал подсвечник.
– Ах, мерзкие, – с отвращением сказал он.
При свете искр Болховитинов увидел молодое лицо Щербинина со свечой и в переднем углу еще спящего человека. Это был Коновницын.
Когда сначала синим и потом красным пламенем загорелись серники о трут, Щербинин зажег сальную свечку, с подсвечника которой побежали обгладывавшие ее прусаки, и осмотрел вестника. Болховитинов был весь в грязи и, рукавом обтираясь, размазывал себе лицо.
– Да кто доносит? – сказал Щербинин, взяв конверт.
– Известие верное, – сказал Болховитинов. – И пленные, и казаки, и лазутчики – все единогласно показывают одно и то же.
– Нечего делать, надо будить, – сказал Щербинин, вставая и подходя к человеку в ночном колпаке, укрытому шинелью. – Петр Петрович! – проговорил он. Коновницын не шевелился. – В главный штаб! – проговорил он, улыбнувшись, зная, что эти слова наверное разбудят его. И действительно, голова в ночном колпаке поднялась тотчас же. На красивом, твердом лице Коновницына, с лихорадочно воспаленными щеками, на мгновение оставалось еще выражение далеких от настоящего положения мечтаний сна, но потом вдруг он вздрогнул: лицо его приняло обычно спокойное и твердое выражение.
– Ну, что такое? От кого? – неторопливо, но тотчас же спросил он, мигая от света. Слушая донесение офицера, Коновницын распечатал и прочел. Едва прочтя, он опустил ноги в шерстяных чулках на земляной пол и стал обуваться. Потом снял колпак и, причесав виски, надел фуражку.
– Ты скоро доехал? Пойдем к светлейшему.
Коновницын тотчас понял, что привезенное известие имело большую важность и что нельзя медлить. Хорошо ли, дурно ли это было, он не думал и не спрашивал себя. Его это не интересовало. На все дело войны он смотрел не умом, не рассуждением, а чем то другим. В душе его было глубокое, невысказанное убеждение, что все будет хорошо; но что этому верить не надо, и тем более не надо говорить этого, а надо делать только свое дело. И это свое дело он делал, отдавая ему все свои силы.
Петр Петрович Коновницын, так же как и Дохтуров, только как бы из приличия внесенный в список так называемых героев 12 го года – Барклаев, Раевских, Ермоловых, Платовых, Милорадовичей, так же как и Дохтуров, пользовался репутацией человека весьма ограниченных способностей и сведений, и, так же как и Дохтуров, Коновницын никогда не делал проектов сражений, но всегда находился там, где было труднее всего; спал всегда с раскрытой дверью с тех пор, как был назначен дежурным генералом, приказывая каждому посланному будить себя, всегда во время сраженья был под огнем, так что Кутузов упрекал его за то и боялся посылать, и был так же, как и Дохтуров, одной из тех незаметных шестерен, которые, не треща и не шумя, составляют самую существенную часть машины.
Выходя из избы в сырую, темную ночь, Коновницын нахмурился частью от головной усилившейся боли, частью от неприятной мысли, пришедшей ему в голову о том, как теперь взволнуется все это гнездо штабных, влиятельных людей при этом известии, в особенности Бенигсен, после Тарутина бывший на ножах с Кутузовым; как будут предлагать, спорить, приказывать, отменять. И это предчувствие неприятно ему было, хотя он и знал, что без этого нельзя.
Действительно, Толь, к которому он зашел сообщить новое известие, тотчас же стал излагать свои соображения генералу, жившему с ним, и Коновницын, молча и устало слушавший, напомнил ему, что надо идти к светлейшему.


Кутузов, как и все старые люди, мало спал по ночам. Он днем часто неожиданно задремывал; но ночью он, не раздеваясь, лежа на своей постели, большею частию не спал и думал.
Так он лежал и теперь на своей кровати, облокотив тяжелую, большую изуродованную голову на пухлую руку, и думал, открытым одним глазом присматриваясь к темноте.
С тех пор как Бенигсен, переписывавшийся с государем и имевший более всех силы в штабе, избегал его, Кутузов был спокойнее в том отношении, что его с войсками не заставят опять участвовать в бесполезных наступательных действиях. Урок Тарутинского сражения и кануна его, болезненно памятный Кутузову, тоже должен был подействовать, думал он.
«Они должны понять, что мы только можем проиграть, действуя наступательно. Терпение и время, вот мои воины богатыри!» – думал Кутузов. Он знал, что не надо срывать яблоко, пока оно зелено. Оно само упадет, когда будет зрело, а сорвешь зелено, испортишь яблоко и дерево, и сам оскомину набьешь. Он, как опытный охотник, знал, что зверь ранен, ранен так, как только могла ранить вся русская сила, но смертельно или нет, это был еще не разъясненный вопрос. Теперь, по присылкам Лористона и Бертелеми и по донесениям партизанов, Кутузов почти знал, что он ранен смертельно. Но нужны были еще доказательства, надо было ждать.
«Им хочется бежать посмотреть, как они его убили. Подождите, увидите. Все маневры, все наступления! – думал он. – К чему? Все отличиться. Точно что то веселое есть в том, чтобы драться. Они точно дети, от которых не добьешься толку, как было дело, оттого что все хотят доказать, как они умеют драться. Да не в том теперь дело.
И какие искусные маневры предлагают мне все эти! Им кажется, что, когда они выдумали две три случайности (он вспомнил об общем плане из Петербурга), они выдумали их все. А им всем нет числа!»
Неразрешенный вопрос о том, смертельна или не смертельна ли была рана, нанесенная в Бородине, уже целый месяц висел над головой Кутузова. С одной стороны, французы заняли Москву. С другой стороны, несомненно всем существом своим Кутузов чувствовал, что тот страшный удар, в котором он вместе со всеми русскими людьми напряг все свои силы, должен был быть смертелен. Но во всяком случае нужны были доказательства, и он ждал их уже месяц, и чем дальше проходило время, тем нетерпеливее он становился. Лежа на своей постели в свои бессонные ночи, он делал то самое, что делала эта молодежь генералов, то самое, за что он упрекал их. Он придумывал все возможные случайности, в которых выразится эта верная, уже свершившаяся погибель Наполеона. Он придумывал эти случайности так же, как и молодежь, но только с той разницей, что он ничего не основывал на этих предположениях и что он видел их не две и три, а тысячи. Чем дальше он думал, тем больше их представлялось. Он придумывал всякого рода движения наполеоновской армии, всей или частей ее – к Петербургу, на него, в обход его, придумывал (чего он больше всего боялся) и ту случайность, что Наполеон станет бороться против него его же оружием, что он останется в Москве, выжидая его. Кутузов придумывал даже движение наполеоновской армии назад на Медынь и Юхнов, но одного, чего он не мог предвидеть, это того, что совершилось, того безумного, судорожного метания войска Наполеона в продолжение первых одиннадцати дней его выступления из Москвы, – метания, которое сделало возможным то, о чем все таки не смел еще тогда думать Кутузов: совершенное истребление французов. Донесения Дорохова о дивизии Брусье, известия от партизанов о бедствиях армии Наполеона, слухи о сборах к выступлению из Москвы – все подтверждало предположение, что французская армия разбита и сбирается бежать; но это были только предположения, казавшиеся важными для молодежи, но не для Кутузова. Он с своей шестидесятилетней опытностью знал, какой вес надо приписывать слухам, знал, как способны люди, желающие чего нибудь, группировать все известия так, что они как будто подтверждают желаемое, и знал, как в этом случае охотно упускают все противоречащее. И чем больше желал этого Кутузов, тем меньше он позволял себе этому верить. Вопрос этот занимал все его душевные силы. Все остальное было для него только привычным исполнением жизни. Таким привычным исполнением и подчинением жизни были его разговоры с штабными, письма к m me Stael, которые он писал из Тарутина, чтение романов, раздачи наград, переписка с Петербургом и т. п. Но погибель французов, предвиденная им одним, было его душевное, единственное желание.