Книга пророка Наума

Книга пророка Нау́ма — 21-я часть Танаха, часть Ветхого Завета, написанная пророком Нау́мом (Нахумом).

Книга представляет собой поэму, содержащую предсказание падении Ниневии, столицы могущественной Ассирийской империи. Вероятно поэма предназначалась для исполнения в Храме. Для книги характерен поэтичный язык, со множеством сравнений и метафор.

Автор

В первом стихе содержится название, «книга видений Наума Елкосянина». Однако о Науме практически ничего не известно. Его имя означает «утешитель» и, вероятно, является усеченной формой имени Неемия (Господь утешит). Его прозвище указывает на город Елкос, но об этом городе также нет определенных сведений. Возможно, пророк как-то связан с городом Капернаумом (город Наума).

Время написания

О времени написания книги можно сказать с некоторой долей определённости, что она написана в период между падением Фив (Но-Амон в книге) и падением Ниневии, то есть между 663 и 612 гг до н. э. и, во всяком случае, относится к VII-му веку до н.э.. Однако существуют и более ранние датировки написания книги.

Содержание

Первая глава представляет собой псалом, написанный акростихом (хотя и неполный), восславляющий Бога-Судью. В этой главе прославляется милость Господа к Своему народу и верность Его завету.

Вторая глава рассказывает о падении Ниневии. В ней особенно подчёркивается, что это великий город, столица могущественной империи. Она сравнивается с львиным логовом (лев — символ Ассирии).

Третья глава продолжает эту тему, описывает снова картину гибели города, указывая причины этого: храмовая проституция, жадность, жестокость. Падение Ниневии сравнивается с тем, как ассирийцы захватывали другие города и страны.

Ссылки

• [jhist.org/code/bhist081.htm Библейские истории. Густав Гече]
• [www.reformed.org.ua/2/382/17/Young Введение в Ветхий Завет. Эдвард Янг] // Гл. 17. Малые пророки (Книга Двенадцати).
• [www.xn-----7kcagabcx1bboelivelc9a1ae5h2keg.xn--p1ai/pdf/41_kniga_proroka_nauma.pdf Прочитать Книгу Пророка Наума].  (ст.-слав.)

Отрывок, характеризующий Книга пророка Наума

И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.

Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?

В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.