Книга Страшного суда

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Книга страшного суда»)
Перейти к: навигация, поиск
Книга Страшного суда
Др. названия:
Винчестерская книга, Liber Wintonia
Domesday Book

Язык оригинала:

Средневековая латынь

Выпуск:

1086

«Кни́га Стра́шного суда́», или «Книга Су́дного дня» (ср.-англ. Domesday Book) — свод материалов первой в средневековой Европе всеобщей поземельной переписи, проведённой в Англии в 10851086 годах по приказу Вильгельма Завоевателя. Материалы переписи представляют собой беспрецедентный источник сведений о социальном, экономическом и демографическом развитии Англии XI века. В частности, данные переписи позволяют сделать вывод о численности населения Англии в этот период. Но в силу неполноты данных и использования различных методик подсчёта разными авторами она определяется очень по-разному, в интервале от примерно 1,3 до 2,5 млн человек[1]. Название книги ссылается на библейский Судный день, когда всем людям должен быть предъявлен полный список их деяний.





Перепись населения

Цель и задачи переписи

Целью проведения всеобщей переписи, по всей видимости, являлось определение доступных королю экономических ресурсов Англии после нормандского завоевания 1066 года. Непрочность династических претензий Вильгельма I на английский престол, сохранение угрозы иностранного вторжения, а также желание короля максимально укрепить финансовое и военное обеспечение своей власти легли в основу решения о проведении переписи. В ходе переписи предполагалось провести оценку хозяйственных ресурсов каждого поместья, во-первых, для приведения традиционных норм распределения налогов (датские деньги) в соответствии с реальным уровнем доходности земельных владений, во-вторых, для урегулирования судебных споров о правах на землю, число которых резко возросло в результате перераспределения англосаксонских поместий после нормандского завоевания, и, наконец, для выяснения экономического потенциала ленов баронов короля с целью определения, какое максимальное количество рыцарей каждый лен может предоставить королю. Цель проведения переписи лаконично определил автор Англосаксонской хроники, по свидетельству которого король хотел знать больше о своей новой стране: «как она населена и какими людьми» (англ. how it was peopled and with what sort of men).

Порядок проведения

Решение о проведении переписи было принято на заседании Большого королевского совета на рождество 1085 года. Немедленно во все английские графства были высланы представители короля, ответственные за проведение переписи. В каждом графстве были созваны специальные собрания, представляющие собой расширенный вариант судебных коллегий графств. В их состав входили: шериф, бароны и их рыцари, имеющие земельные владения в данном графстве, члены судебных коллегий каждой сотни, а также священник, староста и шесть вилланов от каждой деревни. Эти собрания были призваны подтверждать клятвой те сведения, которые входили в сферу переписи, а также, возможно, решать возникающие земельные споры. Кроме того, данные по земельным владениям в каждой сотне фиксировались комиссиями, формируемыми из землевладельцев данной сотни. Так, в Кембриджшире в состав комиссии сотни входили в равных долях англосаксы и нормандцы, держащие земли на территории сотни.

Существует две версии того, как именно проходила перепись. По одной из них, королевские представители посещали каждую сотню, где выслушивали комиссию соответствующей сотни. По другой версии, перепись поместий графства происходила в рамках одной сессии собрания графства, участие в котором принимали комиссии сотен. Второе предположение, высказанное ещё в 1897 году Ф. В. Мейтландом[2], представляется большинству современных исследователей более вероятным.

Перепись была завершена к концу 1086 года, и её результаты в виде огромного массива списков и отчётов были предоставлены королю. В дальнейшем они хранились в казначействе Английского королевства в Винчестере. Помимо этого, уже к 1088 году на основании этой документации были составлены два тома «Книги Страшного суда», в которые в компактной форме вошли важнейшие сведения, полученные в результате переписи, отсортированные по графствам.

Объекты переписи

Объектом переписи являлось хозяйственное состояние земельных владений (маноров). В связи с этим вопросы, выясняемые королевскими переписчиками, концентрировались вокруг различных аспектов экономического потенциала поместья. Для каждого земельного владения фиксировались следующие данные:

  • имена владельцев поместья на дату проведения переписи и на 1066 год;
  • имена иных держателей поместья, если владелец передавал его в условное держание;
  • площадь пахотной земли в гайдах[3];
  • количество пахотных бригад (измеряемых упряжками из восьми быков) на домениальных землях владельца и на землях крестьян;
  • количество крестьян различных категорий (вилланов, коттариев, сервов, свободных и сокменов), проживающих на территории поместья[4];
  • размеры пастбищ, лугов и лесов, относящихся к поместью;
  • количество мельниц и мест для рыболовства;
  • денежная оценка[5] хозяйства поместья на дату проведения переписи и на 1066 год;
  • размеры наделов свободных крестьян и сокменов в границах поместья по состоянию на дату проведения переписи и на 1066 год;
  • потенциальная возможность повышения продуктивности поместья.

Очевидно, что также могли фиксироваться количество голов скота в поместье и величина сельскохозяйственных запасов, однако эти данные, в основном, в «Книгу Страшного суда» не вошли. Все сведения, подлежащие переписи, должны были указываться по состоянию на: а) год смерти Эдуарда Исповедника (1066); б) год перехода поместья к новому владельцу; в) год переписи (1086). Фактически, однако, этот принцип полностью не был выдержан, и сведения о хозяйственном положении поместий на дату их передачи новым владельцам появляются в «Книге Страшного суда» лишь эпизодически.

Перечень вопросов, вынесенных на перепись, демонстрирует стремление короля зафиксировать и оценить возможные источники доходов в казну. В частности, замки и другие строения, не связанные непосредственно с экономической деятельностью, в сферу переписи включены не были. Также «Книга Страшного суда» не содержит данных по размеру феодальных обязательств держателей поместий перед королём.

Структура записей

На основании собранных записей была составлена «Книга Страшного суда», которая состоит из двух частей: так называемая «Малая книга», описывающая графства Норфолк, Саффолк и Эссекс, и «Большая книга», описывающая всю остальную Англию, за исключением северных областей[6], а также Лондона, Винчестера и некоторых других городов (предполагается, что задача переписи в них была слишком сложна). В действительности «Малая книга» имеет больший размер, поскольку содержит более подробную информацию о каждом поместье. Предполагается, что её создание было первой попыткой систематизировать результаты переписи, от которой пришлось отказаться из-за невозможности или неудобности пользования столь детальным объёмом информации.

Материал «Книги Страшного суда» сгруппирован по графствам, а в них — по феодальным владениям (а не по сотням). Для каждого графства сначала описываются земельные владения короля, затем — церкви и религиозных орденов, затем — крупнейших землевладельцев, держащих свои земли непосредственно от короля (бароны), и замыкают перечень держания женщин, королевских сервентов, сохранившихся англосаксонских тэнов и прочих мелких землевладельцев. По некоторым графствам отдельно выделены городские поселения.

Дополнительные сведения

Книга хранилась в Винчестере, столице англо-нормандской монархии до правления Генриха II, который перевёл королевскую сокровищницу в Вестминстер. При королеве Виктории книга была передана в Британский национальный архив. Впервые она была перепечатана типографским способом в 1773 году, а в 1986 году, в ознаменование 900-летнего юбилея книги, Би-Би-Си создала её электронную версию с переводом на английский (в оригинале «Книга Страшного суда» написана на латыни).

Материалы переписи используются историками для получения новых сведений, основанных на методиках статистической обработки данных.

Напишите отзыв о статье "Книга Страшного суда"

Примечания

  1. Урланис Б. Ц. [sbiblio.com/biblio/archive/urlanis_rost/01.aspx Рост населения в Европе]. — М., 1941.
  2. Maitland, F. W. Domesday Book and Beyond. — Cambridge, 1897.
  3. Фиксировался не фактический размер пахотных земель, а норма, установленная для обложения земельным налогом.
  4. Если сервы подсчитывались индивидуально, то по вилланам, свободным и сокменам учитывалось только количество семейных хозяйств соответствующего социального статуса на территории поместья. Перепись 1086 года не была переписью населения в строгом смысле слова.
  5. По всей видимости, фиксировалась сумма ренты, уплачиваемой держателем поместья его владельцу.
  6. Нортумберленд севернее Тиса, Камберленд, Уэстморленд и северный Ланкашир

Литература

В Викитеке есть тексты по теме
Domesday survey

Ссылки

  • [www.nationalarchives.gov.uk/domesday/ «Книга Страшного суда»: полный текст] (англ.)
  • [www.esds.ac.uk/findingdata/snDescription.asp?sn=5694 Electronic Edition of Domesday Book], complete text available at the UK Data Archive.  (англ.)
  • [domesday.pase.ac.uk/ Searchable index of landholders in 1066 and 1087], Prosopography of Anglo-Saxon England (PASE) project. (англ.)
  • [www.learningcurve.gov.uk/focuson/domesday/take-a-closer-look/ Focus on Domesday], from [www.learningcurve.gov.uk/ Learning Curve]. Annotated sample page. (англ.)
  • [www.secretsofthenormaninvasion.com/part7.htm Secrets of the Norman Invasion] Domesday analysis of wasted manors. (англ.)
  • [keithbriggs.info/DB_place-name_forms.html Domesday Book place-name forms] All the original spellings of English place-names in Domesday Book (link to pdf file). (англ.)
  • [www.domesdaybook.co.uk/ Domesday Book Online] Simple to use directory with interactive map of England in Norman times (англ.)
  • [www.domesdayextracts.co.uk/ Commercial site with extracts from Domesday Book] Domesday Book entries including translations for each settlement. (англ.)
  • [www.domesdaymap.co.uk/ Open Domesday] Interactive map, listing details of each manor or holdings of each tenant, plus high-resolution images of the original manuscript. Site by Anna Powell-Smith, Domesday data created by Professor J.J.N. Palmer, University of Hull. (англ.)
  • [www.bbc.co.uk/i/b040llvb/ In Our Time — the Domesday Book.] BBC Radio 4 program available on iPlayer (англ.)
  • [cambridgemilitaryhistory.com/2014/09/13/domesday-book-and-cambridgeshire/ Domesday Book and Cambridgeshire] (англ.)

Отрывок, характеризующий Книга Страшного суда

– Нечего говорить! Ему велят, он не только на тебе, на ком хочешь женится; а ты свободна выбирать… Поди к себе, обдумай и через час приди ко мне и при нем скажи: да или нет. Я знаю, ты станешь молиться. Ну, пожалуй, молись. Только лучше подумай. Ступай. Да или нет, да или нет, да или нет! – кричал он еще в то время, как княжна, как в тумане, шатаясь, уже вышла из кабинета.
Судьба ее решилась и решилась счастливо. Но что отец сказал о m lle Bourienne, – этот намек был ужасен. Неправда, положим, но всё таки это было ужасно, она не могла не думать об этом. Она шла прямо перед собой через зимний сад, ничего не видя и не слыша, как вдруг знакомый шопот m lle Bourienne разбудил ее. Она подняла глаза и в двух шагах от себя увидала Анатоля, который обнимал француженку и что то шептал ей. Анатоль с страшным выражением на красивом лице оглянулся на княжну Марью и не выпустил в первую секунду талию m lle Bourienne, которая не видала ее.
«Кто тут? Зачем? Подождите!» как будто говорило лицо Анатоля. Княжна Марья молча глядела на них. Она не могла понять этого. Наконец, m lle Bourienne вскрикнула и убежала, а Анатоль с веселой улыбкой поклонился княжне Марье, как будто приглашая ее посмеяться над этим странным случаем, и, пожав плечами, прошел в дверь, ведшую на его половину.
Через час Тихон пришел звать княжну Марью. Он звал ее к князю и прибавил, что и князь Василий Сергеич там. Княжна, в то время как пришел Тихон, сидела на диване в своей комнате и держала в своих объятиях плачущую m lla Bourienne. Княжна Марья тихо гладила ее по голове. Прекрасные глаза княжны, со всем своим прежним спокойствием и лучистостью, смотрели с нежной любовью и сожалением на хорошенькое личико m lle Bourienne.
– Non, princesse, je suis perdue pour toujours dans votre coeur, [Нет, княжна, я навсегда утратила ваше расположение,] – говорила m lle Bourienne.
– Pourquoi? Je vous aime plus, que jamais, – говорила княжна Марья, – et je tacherai de faire tout ce qui est en mon pouvoir pour votre bonheur. [Почему же? Я вас люблю больше, чем когда либо, и постараюсь сделать для вашего счастия всё, что в моей власти.]
– Mais vous me meprisez, vous si pure, vous ne comprendrez jamais cet egarement de la passion. Ah, ce n'est que ma pauvre mere… [Но вы так чисты, вы презираете меня; вы никогда не поймете этого увлечения страсти. Ах, моя бедная мать…]
– Je comprends tout, [Я всё понимаю,] – отвечала княжна Марья, грустно улыбаясь. – Успокойтесь, мой друг. Я пойду к отцу, – сказала она и вышла.
Князь Василий, загнув высоко ногу, с табакеркой в руках и как бы расчувствованный донельзя, как бы сам сожалея и смеясь над своей чувствительностью, сидел с улыбкой умиления на лице, когда вошла княжна Марья. Он поспешно поднес щепоть табаку к носу.
– Ah, ma bonne, ma bonne, [Ах, милая, милая.] – сказал он, вставая и взяв ее за обе руки. Он вздохнул и прибавил: – Le sort de mon fils est en vos mains. Decidez, ma bonne, ma chere, ma douee Marieie qui j'ai toujours aimee, comme ma fille. [Судьба моего сына в ваших руках. Решите, моя милая, моя дорогая, моя кроткая Мари, которую я всегда любил, как дочь.]
Он отошел. Действительная слеза показалась на его глазах.
– Фр… фр… – фыркал князь Николай Андреич.
– Князь от имени своего воспитанника… сына, тебе делает пропозицию. Хочешь ли ты или нет быть женою князя Анатоля Курагина? Ты говори: да или нет! – закричал он, – а потом я удерживаю за собой право сказать и свое мнение. Да, мое мнение и только свое мнение, – прибавил князь Николай Андреич, обращаясь к князю Василью и отвечая на его умоляющее выражение. – Да или нет?
– Мое желание, mon pere, никогда не покидать вас, никогда не разделять своей жизни с вашей. Я не хочу выходить замуж, – сказала она решительно, взглянув своими прекрасными глазами на князя Василья и на отца.
– Вздор, глупости! Вздор, вздор, вздор! – нахмурившись, закричал князь Николай Андреич, взял дочь за руку, пригнул к себе и не поцеловал, но только пригнув свой лоб к ее лбу, дотронулся до нее и так сжал руку, которую он держал, что она поморщилась и вскрикнула.
Князь Василий встал.
– Ma chere, je vous dirai, que c'est un moment que je n'oublrai jamais, jamais; mais, ma bonne, est ce que vous ne nous donnerez pas un peu d'esperance de toucher ce coeur si bon, si genereux. Dites, que peut etre… L'avenir est si grand. Dites: peut etre. [Моя милая, я вам скажу, что эту минуту я никогда не забуду, но, моя добрейшая, дайте нам хоть малую надежду возможности тронуть это сердце, столь доброе и великодушное. Скажите: может быть… Будущность так велика. Скажите: может быть.]
– Князь, то, что я сказала, есть всё, что есть в моем сердце. Я благодарю за честь, но никогда не буду женой вашего сына.
– Ну, и кончено, мой милый. Очень рад тебя видеть, очень рад тебя видеть. Поди к себе, княжна, поди, – говорил старый князь. – Очень, очень рад тебя видеть, – повторял он, обнимая князя Василья.
«Мое призвание другое, – думала про себя княжна Марья, мое призвание – быть счастливой другим счастием, счастием любви и самопожертвования. И что бы мне это ни стоило, я сделаю счастие бедной Ame. Она так страстно его любит. Она так страстно раскаивается. Я все сделаю, чтобы устроить ее брак с ним. Ежели он не богат, я дам ей средства, я попрошу отца, я попрошу Андрея. Я так буду счастлива, когда она будет его женою. Она так несчастлива, чужая, одинокая, без помощи! И Боже мой, как страстно она любит, ежели она так могла забыть себя. Может быть, и я сделала бы то же!…» думала княжна Марья.


Долго Ростовы не имели известий о Николушке; только в середине зимы графу было передано письмо, на адресе которого он узнал руку сына. Получив письмо, граф испуганно и поспешно, стараясь не быть замеченным, на цыпочках пробежал в свой кабинет, заперся и стал читать. Анна Михайловна, узнав (как она и всё знала, что делалось в доме) о получении письма, тихим шагом вошла к графу и застала его с письмом в руках рыдающим и вместе смеющимся. Анна Михайловна, несмотря на поправившиеся дела, продолжала жить у Ростовых.
– Mon bon ami? – вопросительно грустно и с готовностью всякого участия произнесла Анна Михайловна.
Граф зарыдал еще больше. «Николушка… письмо… ранен… бы… был… ma сhere… ранен… голубчик мой… графинюшка… в офицеры произведен… слава Богу… Графинюшке как сказать?…»
Анна Михайловна подсела к нему, отерла своим платком слезы с его глаз, с письма, закапанного ими, и свои слезы, прочла письмо, успокоила графа и решила, что до обеда и до чаю она приготовит графиню, а после чаю объявит всё, коли Бог ей поможет.
Всё время обеда Анна Михайловна говорила о слухах войны, о Николушке; спросила два раза, когда получено было последнее письмо от него, хотя знала это и прежде, и заметила, что очень легко, может быть, и нынче получится письмо. Всякий раз как при этих намеках графиня начинала беспокоиться и тревожно взглядывать то на графа, то на Анну Михайловну, Анна Михайловна самым незаметным образом сводила разговор на незначительные предметы. Наташа, из всего семейства более всех одаренная способностью чувствовать оттенки интонаций, взглядов и выражений лиц, с начала обеда насторожила уши и знала, что что нибудь есть между ее отцом и Анной Михайловной и что нибудь касающееся брата, и что Анна Михайловна приготавливает. Несмотря на всю свою смелость (Наташа знала, как чувствительна была ее мать ко всему, что касалось известий о Николушке), она не решилась за обедом сделать вопроса и от беспокойства за обедом ничего не ела и вертелась на стуле, не слушая замечаний своей гувернантки. После обеда она стремглав бросилась догонять Анну Михайловну и в диванной с разбега бросилась ей на шею.
– Тетенька, голубушка, скажите, что такое?
– Ничего, мой друг.
– Нет, душенька, голубчик, милая, персик, я не отстaнy, я знаю, что вы знаете.
Анна Михайловна покачала головой.
– Voua etes une fine mouche, mon enfant, [Ты вострушка, дитя мое.] – сказала она.
– От Николеньки письмо? Наверно! – вскрикнула Наташа, прочтя утвердительный ответ в лице Анны Михайловны.
– Но ради Бога, будь осторожнее: ты знаешь, как это может поразить твою maman.
– Буду, буду, но расскажите. Не расскажете? Ну, так я сейчас пойду скажу.
Анна Михайловна в коротких словах рассказала Наташе содержание письма с условием не говорить никому.
Честное, благородное слово, – крестясь, говорила Наташа, – никому не скажу, – и тотчас же побежала к Соне.
– Николенька…ранен…письмо… – проговорила она торжественно и радостно.
– Nicolas! – только выговорила Соня, мгновенно бледнея.
Наташа, увидав впечатление, произведенное на Соню известием о ране брата, в первый раз почувствовала всю горестную сторону этого известия.
Она бросилась к Соне, обняла ее и заплакала. – Немножко ранен, но произведен в офицеры; он теперь здоров, он сам пишет, – говорила она сквозь слезы.
– Вот видно, что все вы, женщины, – плаксы, – сказал Петя, решительными большими шагами прохаживаясь по комнате. – Я так очень рад и, право, очень рад, что брат так отличился. Все вы нюни! ничего не понимаете. – Наташа улыбнулась сквозь слезы.
– Ты не читала письма? – спрашивала Соня.
– Не читала, но она сказала, что всё прошло, и что он уже офицер…
– Слава Богу, – сказала Соня, крестясь. – Но, может быть, она обманула тебя. Пойдем к maman.
Петя молча ходил по комнате.
– Кабы я был на месте Николушки, я бы еще больше этих французов убил, – сказал он, – такие они мерзкие! Я бы их побил столько, что кучу из них сделали бы, – продолжал Петя.
– Молчи, Петя, какой ты дурак!…
– Не я дурак, а дуры те, кто от пустяков плачут, – сказал Петя.
– Ты его помнишь? – после минутного молчания вдруг спросила Наташа. Соня улыбнулась: «Помню ли Nicolas?»
– Нет, Соня, ты помнишь ли его так, чтоб хорошо помнить, чтобы всё помнить, – с старательным жестом сказала Наташа, видимо, желая придать своим словам самое серьезное значение. – И я помню Николеньку, я помню, – сказала она. – А Бориса не помню. Совсем не помню…
– Как? Не помнишь Бориса? – спросила Соня с удивлением.
– Не то, что не помню, – я знаю, какой он, но не так помню, как Николеньку. Его, я закрою глаза и помню, а Бориса нет (она закрыла глаза), так, нет – ничего!
– Ах, Наташа, – сказала Соня, восторженно и серьезно глядя на свою подругу, как будто она считала ее недостойной слышать то, что она намерена была сказать, и как будто она говорила это кому то другому, с кем нельзя шутить. – Я полюбила раз твоего брата, и, что бы ни случилось с ним, со мной, я никогда не перестану любить его во всю жизнь.
Наташа удивленно, любопытными глазами смотрела на Соню и молчала. Она чувствовала, что то, что говорила Соня, была правда, что была такая любовь, про которую говорила Соня; но Наташа ничего подобного еще не испытывала. Она верила, что это могло быть, но не понимала.
– Ты напишешь ему? – спросила она.
Соня задумалась. Вопрос о том, как писать к Nicolas и нужно ли писать и как писать, был вопрос, мучивший ее. Теперь, когда он был уже офицер и раненый герой, хорошо ли было с ее стороны напомнить ему о себе и как будто о том обязательстве, которое он взял на себя в отношении ее.