Книд

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Древний город
Книд
греч. Κνίδος
<tr><td colspan="2" style="text-align:center;"> </td></tr>
Страна
Турция
Область
Другие названия
Стадия, Триопия
Координаты

Книд (Κνίδος, также Стадия и Триопия) — колония лакедемонян на Триопийском мысе карийского Херсонеса, построенная частью в Малой Азии, частью на соединённом с сушей дамбами острове, с двумя гаванями, одна из которых предназначалась для военных, другая — для купеческих судов. Крупный торговый город, центр культа Афродиты, один из шести членов Дорического союза, место проведения Дорических игр.



История

Книд упоминается уже в гомеровских гимнах. В глубокой древности книдцы, считавшие себя потомками спартанцев, колонизировали Липарские острова и Корчулу в Адриатике. Геродот сообщает, что при наступлении персов во главе с Гарпагом книдцы безуспешно пытались прорыть канал с тем, чтобы превратить Триопийский мыс в остров Эгейского моря.

До 412 г. до н. э. Книд выступал на стороне Афин в войнах со Спартой, затем управлялся самими гражданами в духе демократии, в III в. признал власть Птолемеев. Славился обсерваторией астронома Эвдокса, медицинской школой и статуей Афродиты работы Праксителя. В римские времена сохранял автономию, обезлюдел к VII в. н. э.

В 1857-59 гг. развалины Книда были исследованы англичанами под руководством Ньютона, их главной находкой стала мраморная статуя Деметры. Во время раскопок 1970-х гг. археологами был вскрыт круглый в плане дорический храм Афродиты, в котором был обнаружен пьедестал легендарной статуи Афродиты Книдской.

Известные жители и уроженцы


К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Напишите отзыв о статье "Книд"

Отрывок, характеризующий Книд

Пьер был принят в новенькой гостиной, в которой нигде сесть нельзя было, не нарушив симметрии, чистоты и порядка, и потому весьма понятно было и не странно, что Берг великодушно предлагал разрушить симметрию кресла, или дивана для дорогого гостя, и видимо находясь сам в этом отношении в болезненной нерешительности, предложил решение этого вопроса выбору гостя. Пьер расстроил симметрию, подвинув себе стул, и тотчас же Берг и Вера начали вечер, перебивая один другого и занимая гостя.
Вера, решив в своем уме, что Пьера надо занимать разговором о французском посольстве, тотчас же начала этот разговор. Берг, решив, что надобен и мужской разговор, перебил речь жены, затрогивая вопрос о войне с Австриею и невольно с общего разговора соскочил на личные соображения о тех предложениях, которые ему были деланы для участия в австрийском походе, и о тех причинах, почему он не принял их. Несмотря на то, что разговор был очень нескладный, и что Вера сердилась за вмешательство мужского элемента, оба супруга с удовольствием чувствовали, что, несмотря на то, что был только один гость, вечер был начат очень хорошо, и что вечер был, как две капли воды похож на всякий другой вечер с разговорами, чаем и зажженными свечами.
Вскоре приехал Борис, старый товарищ Берга. Он с некоторым оттенком превосходства и покровительства обращался с Бергом и Верой. За Борисом приехала дама с полковником, потом сам генерал, потом Ростовы, и вечер уже совершенно, несомненно стал похож на все вечера. Берг с Верой не могли удерживать радостной улыбки при виде этого движения по гостиной, при звуке этого бессвязного говора, шуршанья платьев и поклонов. Всё было, как и у всех, особенно похож был генерал, похваливший квартиру, потрепавший по плечу Берга, и с отеческим самоуправством распорядившийся постановкой бостонного стола. Генерал подсел к графу Илье Андреичу, как к самому знатному из гостей после себя. Старички с старичками, молодые с молодыми, хозяйка у чайного стола, на котором были точно такие же печенья в серебряной корзинке, какие были у Паниных на вечере, всё было совершенно так же, как у других.


Пьер, как один из почетнейших гостей, должен был сесть в бостон с Ильей Андреичем, генералом и полковником. Пьеру за бостонным столом пришлось сидеть против Наташи и странная перемена, происшедшая в ней со дня бала, поразила его. Наташа была молчалива, и не только не была так хороша, как она была на бале, но она была бы дурна, ежели бы она не имела такого кроткого и равнодушного ко всему вида.