Книппер, Андрей Львович

Андрей Львович Книппер
Научная сфера:	геолог
Учёное звание:	академик РАН

Андрей Львович Кни́ппер (24 февраля 1931, Москва — 9 сентября 2010) — геолог, академик РАН (с 1992), член Отделения наук о Земле (секция геологии, геофизики, геохимии и горных наук). Главный научный сотрудник Геологического института РАН. Лауреат Государственной премии Российской Федерации в области науки и техники (1995).

Научная деятельность

Родился в семье композитора Льва Книппера и архитектора Любови Сергеевны Залесской. Был внучатым племянником известной актрисы Ольги Леонардовны Книппер-Чеховой. В 1952 году во время обучения в Московском Государственном Университете участвовал в геологической экспедиции в Казахстане. После окончания учёбы в 1954 году пришёл на работу в Геологический Институт РАН, в котором прошёл путь от простого научного сотрудника до известного всему миру учёного, возглавившего институт.

В 1950-е годы начал исследования в области геологии и геодинамики. Им было изучено строение Байконуровского синклинория – одного из крупных элементов Улутавской складчатой системы. Андрей Львович одним из первых в нашей стране пришел к выводу об океанической природе офиалитовых ассоциаций Альпийской зоны. Этот цикл работ и содержавшиеся в них новаторские обобщения оказали большое влияние на теорию и практику геологических исследований в нашей стране, найдя одновременно широкий положительный резонанс и за рубежом. Выводы Андрея Львовича стали повсеместно использоваться при интерпретации геологической структуры покровно-складчатых сооружений, в разработках методики их картирования и при анализе структурной приуроченности полезных ископаемых в аллохтонных комплексах пород.

Исследуя строение и историю развития складчатых сооружений в 60-80 г.г., Андрей Книппер работал на Малом Кавказе, Кубе, Сирии, Полярном Урале, хребте Черского, Западном и Восточном Саяне, Крыму и др. Эти работы Книппера оказали большое влияние на развитие геологических исследований в Советском союзе, особенно в области интерпретации геологической структуры многих покровно-складчатых сооружений, методики их картирования и структурной приуроченности полезных ископаемых.

Огромный успех имела Международная геологическая экскурсия на Кавказе в 1973 году в составе известных ученых Европы и Америки, а также ведущих геологов из разных регионов СССР. Ученые мира «экзаменовали» тектонические карты и модели, созданные ГИНом под руководством академика Книппера. Признание со стороны ведущих мировых специалистов представленных Книппером и его соратниками новых данных стало переломным моментом в утверждении мобилизма в нашей стране.

Наряду с интенсивной научной деятельностью Андрей Львович вёл большую научно-организационную работу. Он один из активных создателей Межведомственного Тектонического комитета. По инициативе Андрея Львовича была создана программа научного сотрудничества Академий наук социалистических стран в области геологии.

Основные работы Книппера посвящены тектонике, истории развития и палинспастике Альпийской складчатой области. Большое научное значение имеет атлас палинспастических карт Тетиса (1985), созданный при активном участии Книппера, иллюстрирующий структурно-тектоническую эволюцию этого палеоокеана от ранней юры до современности. В отечественных и зарубежных изданиях лично им и в соавторстве опубликовано свыше 170 научных работ, включая 8 монографий и карты.

Ссылки

• www.ras.ru/news/shownews.aspx?id=6bf77b98-33ff-4b74-8822-41d2803c04a4&print=1
• www.ng.ru/science/2011-09-28/13_knipper.html

Отрывок, характеризующий Книппер, Андрей Львович

В отыскании законов исторического движения происходит совершенно то же.
Движение человечества, вытекая из бесчисленного количества людских произволов, совершается непрерывно.
Постижение законов этого движения есть цель истории. Но для того, чтобы постигнуть законы непрерывного движения суммы всех произволов людей, ум человеческий допускает произвольные, прерывные единицы. Первый прием истории состоит в том, чтобы, взяв произвольный ряд непрерывных событий, рассматривать его отдельно от других, тогда как нет и не может быть начала никакого события, а всегда одно событие непрерывно вытекает из другого. Второй прием состоит в том, чтобы рассматривать действие одного человека, царя, полководца, как сумму произволов людей, тогда как сумма произволов людских никогда не выражается в деятельности одного исторического лица.
Историческая наука в движении своем постоянно принимает все меньшие и меньшие единицы для рассмотрения и этим путем стремится приблизиться к истине. Но как ни мелки единицы, которые принимает история, мы чувствуем, что допущение единицы, отделенной от другой, допущение начала какого нибудь явления и допущение того, что произволы всех людей выражаются в действиях одного исторического лица, ложны сами в себе.
Всякий вывод истории, без малейшего усилия со стороны критики, распадается, как прах, ничего не оставляя за собой, только вследствие того, что критика избирает за предмет наблюдения большую или меньшую прерывную единицу; на что она всегда имеет право, так как взятая историческая единица всегда произвольна.
Только допустив бесконечно малую единицу для наблюдения – дифференциал истории, то есть однородные влечения людей, и достигнув искусства интегрировать (брать суммы этих бесконечно малых), мы можем надеяться на постигновение законов истории.
Первые пятнадцать лет XIX столетия в Европе представляют необыкновенное движение миллионов людей. Люди оставляют свои обычные занятия, стремятся с одной стороны Европы в другую, грабят, убивают один другого, торжествуют и отчаиваются, и весь ход жизни на несколько лет изменяется и представляет усиленное движение, которое сначала идет возрастая, потом ослабевая. Какая причина этого движения или по каким законам происходило оно? – спрашивает ум человеческий.
Историки, отвечая на этот вопрос, излагают нам деяния и речи нескольких десятков людей в одном из зданий города Парижа, называя эти деяния и речи словом революция; потом дают подробную биографию Наполеона и некоторых сочувственных и враждебных ему лиц, рассказывают о влиянии одних из этих лиц на другие и говорят: вот отчего произошло это движение, и вот законы его.
Но ум человеческий не только отказывается верить в это объяснение, но прямо говорит, что прием объяснения не верен, потому что при этом объяснении слабейшее явление принимается за причину сильнейшего. Сумма людских произволов сделала и революцию и Наполеона, и только сумма этих произволов терпела их и уничтожила.
«Но всякий раз, когда были завоевания, были завоеватели; всякий раз, когда делались перевороты в государстве, были великие люди», – говорит история. Действительно, всякий раз, когда являлись завоеватели, были и войны, отвечает ум человеческий, но это не доказывает, чтобы завоеватели были причинами войн и чтобы возможно было найти законы войны в личной деятельности одного человека. Всякий раз, когда я, глядя на свои часы, вижу, что стрелка подошла к десяти, я слышу, что в соседней церкви начинается благовест, но из того, что всякий раз, что стрелка приходит на десять часов тогда, как начинается благовест, я не имею права заключить, что положение стрелки есть причина движения колоколов.
Всякий раз, как я вижу движение паровоза, я слышу звук свиста, вижу открытие клапана и движение колес; но из этого я не имею права заключить, что свист и движение колес суть причины движения паровоза.