Книппер, Лев Константинович
Лев Книппер | ||||||
Полное имя |
Лев Константинович Книппер | |||||
---|---|---|---|---|---|---|
Дата рождения | ||||||
Место рождения | ||||||
Дата смерти | ||||||
Место смерти | ||||||
Страна | ||||||
Профессии | ||||||
Награды |
|
Лев Константи́нович Кни́ппер (1898—1974) — советский композитор. Народный артист РСФСР (1974). Лауреат двух Сталинских премий второй степени (1946, 1949)[1].
Содержание
Биография
Родился 21 ноября (3 декабря) 1898 года в Тифлисе (ныне — Тбилиси).
Племянник актрисы Ольги Книппер-Чеховой и тенора Владимира Нардова, родной брат Ольги Чеховой.
В Гражданскую войну воевал в Белой армии и эвакуировался в 1920 году из Крыма с остатками Армии барона Врангеля.
С 1922 года — в Москве. С 1923 года — член Ассоциации современной музыки. Вёл творческую и пропагандистскую работу в РККА.
С 1932 года — инструктор по массовой работе Особой Краснознамённой Дальневосточной армии. С 1933 года выступает как дирижёр. С 1936 года — руководитель музыкальной части Театра народов Востока.
Автор симфонических произведений, в том числе 4-й симфонии «Поэма о бойце-комсомольце» (1934), в которую вошла его знаменитая песня «Полюшко-поле». Кроме того, автор музыки опер «Северный ветер» (1930), «На Байкале» (1948), «Маленький принц» (1964), балета «Красавица Ангара» (совместно с Бау Ямпиловым, поставлен в 1959 году Бурятским театром оперы и балета), свыше 20 симфоний, музыки к кинофильмам и театральным спектаклям (среди прочих — таировская «Оптимистическая трагедия» в Камерном театре).
Он также изучал народную музыку в среднеазиатских республиках: Туркмении, Киргизии и Таджикистане, — записал таджикские (около 150), киргизские, туркменские, курдские, ассирийские народные песни и наигрыши, — около 80 бурятских напевов.
Умер 30 июля 1974 года в Москве.
Награды и премии
- Сталинская премия второй степени (1949) — за сюиту «Солдатские песни» для симфонического оркестра
- заслуженный деятель искусств Бурятской АССР (1958)
- заслуженный деятель искусств РСФСР (1968)
- народный артист РСФСР (1974)
- орден «Знак Почёта» (24.12.1959)
- медали
Сочинения
Симфонии
- 1927 — I (1929) / Symphony No. 1 opus 13
- 1928—1932 — II, «Лирическая» (1931) / Symphony No. 2 «Lyric» opus 30
- 1932—1933 — III, «Дальневосточная», с солистами, мужским хором, духовым оркестром, сл. Виктора Гусева (1932) / Symphony No. 3 «The Far-East Army» after Geseyev for soloists, male chorus, military brass band and orchestra opus 32
- 1933—1934 — IV, «Поэма о бойце-комсомольце», с солистами и хором, сл. Виктора Гусева (1933); 2-я ред. — 1965 / Symphony No. 4 «Poem for the Komsomol Fighters» in D major after Guseyev for soloists, chorus and orchestra opus 41
- 1933—1934 — V (1935) / Symphony No. 5 «Lyric Poem» opus 42
- 1936—1938 — VI, «Красная конница», с солистом, слова народные (1936) / Symphony No. 6 in E major «The Red Cavalry»
- 1938 — VII, «Военная» (1937) / Symphony No. 7 D Major «Military»
- 1943 — VIII (1943) / Symphony No. 8
- 1945 — IX (1944) / Symphony No. 9
- 1946 — X, «Эпизоды Великой Отечественной войны» (1946) / Symphony No. 10
- 1946 — XI (1949) / Symphony No. 11
- 1947 — XII (1950) / Symphony No. 12
- 1947 — XIII, «Памяти Николая Мясковского» (1952) / Symphony No. 13
- 1954 — XIV (1954) / Symphony No. 14
- 1962 — XV, для струнных инструментов (1962) / Symphony No. 15 for string orchestra
- 1966 — XVI, «Драматическая» (1968) / Symphony No. 16
- 1970 — XVII, «К 100-летию со дня рождения В. И. Ленина», с концертирующей виолончелью и солистами, сл. Владимира Маяковского и Марфы Крюковой (1970) / Symphony No. 17 («Lenin») for soloists and orchestra
- 1971 — XVIII, «Камерная», с солисткой, сл. Миколы Сингаевского (1970) / Symphony No. 18 for female voices and orchestra
- 1971 — XIX (1971) / Symphony No. 19
- 1972—1973 — XX, с концертирующей виолончелью (1972) / Symphony No. 20 for violin, cello and orchestra
- 1974 — XXI, «Симфонические танцы»
Опера-балет
- 1927 — «Кандид», по повести Вольтера
Оперы
- 1930 — «Северный ветер», либретто В. М. Киршона, реж. Л. В. Баратов / Музыкальный театр имени К. С. Станиславского
- 1931 — «Города и годы», по роману К. А. Федина
- 1942 — «Актриса»
- 1948 — «На Байкале» (Улан-Удэ, 2 ред. — 1958)
- 1958 — «Корень жизни» (2-я ред. — «Сердце тайги», Куйбышев)
- 1959 — «Мурат» (Фрунзе)
- 1965 — «Маленький принц», опера-поэма, по сказкe А. де Сент-Экзюпери (Москва)
- 1967 — «Андрей Соколов», опера-повесть; собств. либретто по повести М. Шолохова
Балеты
- 1951 — «Источник счастья» (Сталинабад)
- 1959 — «Красавица Ангара», совм. с Б. Б. Ямпиловым (Улан-Удэ)
Для солистов, хора и оркестра
- Кантаты:
- Для хора и оркестра:
- «Победная увертюра», сл. Ц. Солодаря
Для симфонического оркестра
- 1925 — сюита «Сказка гипсового божка»
- 1932 — сюита «Воспоминание», для скрипки и симф. орк.
- Сюиты:
- 1935 — «Бахи-Боло»
- Танцевальные сюиты:
- I (1937)
- II, — для симфоджаз-оркестра (1947)
- 1939 — «Туркменские эскизы»
- 1940 — «Образы Туркмении»
- 1942 — «Маку», на иранские темы
- 1946 — «Солдатские песни» — Сталинская премия 1949
- 1947 — «Забайкальская Курумкан»
- 1949 — «Колхозные песни»
- 1951 — «Памир»
- 1959 — «Ала-Тоо»
Симфониетты
- 1932 — «Тиль Уленшпигель»
- 1953 — «Симфониетта»
Поэмы
- 1940 — «На Перекопском валу»
- 1942 — «Песня о коннице» («Доватор»)
Увертюры
Симфонии-сюиты
- 1960 — «Симфонические рассказы о целине»
- 1961 — [i077.radikal.ru/0909/48/602e215a8d09.jpg «Письма друзьям»]
Концерты
- 1943 — I
- 1965 — II
- 1967 — III
- Для виолончели, хора и симфонического оркестра:
- «Сказ», посв. создателям космических кораблей (1964)
- Для струнного квартета и симфонического оркестра:
- Концерт (1967)
- Для трубы, фагота и симфонического оркестра:
- Двойной концерт (1968)
- Для кларнета и симфонического оркестра:
- Концерт (1964)
- Для фагота и симфонического оркестра
- Концерт (1970)
- Для валторны и симфонического оркестра:
- 4 импровизации и кода
- Для голоса и оркестра:
- «Подвиг», сл. А. Красовского (1955)
- Для струнного оркестра:
- Симфониетты:
- 1945 — «Горная серенада»
- Для струнного квартета и струнного оркестра:
- Для виолончели, 7 духовых инструментов и литавр:
- «Концерт-монолог» (1962)
- Для виолончели, струнных и ударных инструментов:
- «Концерт-поэма» (1969)
- Для скрипки, виолончели и 7 духовых инструментов:
- «Двойной концерт» (1966)
- Для гобоя, струнного квинтета и ударных инструментов:
- «Концерт-сюита» (1966)
- Для 12 духовых инструментов:
- Струнные квартеты:
- Для гобоя и фортепиано:
- Для кларнета и фортепиано:
- Для фортепиано:
Вокальные сочинения
Для голоса и фортепиано
- 1925 — Два романса на сл. А. А. Блока
- 1935 — цикл «Про любовь»: 8 песен на сл. A. С. Пушкина
- 1945 — «Пять массовых песен», сл. армейских поэтов
- 1945 — баллада «Белая хата», сл. армейских поэтов
Песни
- 1934 — «Полюшко-поле», сл. В. М. Гусева
- 1934 — «Почётный караул», сл. М. А. Светлова
- 1939 — «Походная кавалерийская» (сл. Аркадия Ситковского)
- 1942 — «Боевая песня», сл. О. Колычева
- 1942 — «Отомстим», сл. А. Высотина
- «Варежки» (детская), сл. Е. А. Долматовского
- «Почему медведь зимою спит?» (детская), сл. А. Коваленкова
Для хора
- 1936 — Три казачьи песни, сл. народные
- 1938 — Три песни на сл. Тараса Шевченко
- 1969 — «Ленину», слова Владимира Маяковского
Музыка к драм. спектаклям
- 1925, 29 декабря — «Загмук», трагедия в 5 д. (о восстании рабов в Вавилоне) А. Г. Глебова, реж. Николай Волконский, худ. Иван Федотов / Малый театр
- 1932 — «Пятый горизонт», по пьесе Переца Маркиша, реж. Иосиф Толчанов, худ. Исаак Рабинович / Театр им. Вахтангова
- 1933, 18 декабря — «Оптимистическая трагедия», по пьесе Вс. Вишневского; реж. Александр Таиров, худ. Вадим Рындин / Камерный театр
- 1950 — «Сказка»
Музыка к фильмам
Напишите отзыв о статье "Книппер, Лев Константинович"
Примечания
- ↑ Лауреаты Сталинской премии в области литературы и искусства
- ↑ См., в частности: Судоплатов П. [lib.ru/POLITOLOG/SUDOPLATOW/specoperacii.txt Спецоперации. Лубянка и Кремль 1930—1950 годы]. — М.: Олма-пресс, 1997. — 186 с. — ISBN 5-94849-202-8.
Литература
- Гайдамович Т. А. Лев Книппер. Годы жизни / Редактор Н. Пёрышкина. — М.: Композитор, 2005. — 216 с. — ISBN 5-85285-834-X. — [www.mosconsv.ru/publications/contents.phtml?352 Содержание]
Ссылки
- Лев Книппер (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [www.kino-teatr.ru/kino/composer/sov/41362/bio/ Книппер Лев Константинович]. Кино-театр. Проверено 28 января 2010. [www.webcitation.org/6649X4kiX Архивировано из первоисточника 10 марта 2012].
- Матвеев, Олег. [www.redstar.ru/2005/03/29_03/4_05.html Капкан для вермахта: На случай сдачи столицы НКВД готовил «Московский план»] // Красная звезда. 2005. 29 марта.
- Клейн Б. [www.russian-globe.com/N83/Klein.KnipperChekhovu.htm Книппер-Чеховы: Нежданный поворот сюжета] // Русский Глобус: Международный интернет-журнал. 2009. № 1, январь.
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Книппер, Лев Константинович
Так же, как трудно объяснить, для чего, куда спешат муравьи из раскиданной кочки, одни прочь из кочки, таща соринки, яйца и мертвые тела, другие назад в кочку – для чего они сталкиваются, догоняют друг друга, дерутся, – так же трудно было бы объяснить причины, заставлявшие русских людей после выхода французов толпиться в том месте, которое прежде называлось Москвою. Но так же, как, глядя на рассыпанных вокруг разоренной кочки муравьев, несмотря на полное уничтожение кочки, видно по цепкости, энергии, по бесчисленности копышущихся насекомых, что разорено все, кроме чего то неразрушимого, невещественного, составляющего всю силу кочки, – так же и Москва, в октябре месяце, несмотря на то, что не было ни начальства, ни церквей, ни святынь, ни богатств, ни домов, была та же Москва, какою она была в августе. Все было разрушено, кроме чего то невещественного, но могущественного и неразрушимого.Побуждения людей, стремящихся со всех сторон в Москву после ее очищения от врага, были самые разнообразные, личные, и в первое время большей частью – дикие, животные. Одно только побуждение было общее всем – это стремление туда, в то место, которое прежде называлось Москвой, для приложения там своей деятельности.
Через неделю в Москве уже было пятнадцать тысяч жителей, через две было двадцать пять тысяч и т. д. Все возвышаясь и возвышаясь, число это к осени 1813 года дошло до цифры, превосходящей население 12 го года.
Первые русские люди, которые вступили в Москву, были казаки отряда Винцингероде, мужики из соседних деревень и бежавшие из Москвы и скрывавшиеся в ее окрестностях жители. Вступившие в разоренную Москву русские, застав ее разграбленною, стали тоже грабить. Они продолжали то, что делали французы. Обозы мужиков приезжали в Москву с тем, чтобы увозить по деревням все, что было брошено по разоренным московским домам и улицам. Казаки увозили, что могли, в свои ставки; хозяева домов забирали все то, что они находили и других домах, и переносили к себе под предлогом, что это была их собственность.
Но за первыми грабителями приезжали другие, третьи, и грабеж с каждым днем, по мере увеличения грабителей, становился труднее и труднее и принимал более определенные формы.
Французы застали Москву хотя и пустою, но со всеми формами органически правильно жившего города, с его различными отправлениями торговли, ремесел, роскоши, государственного управления, религии. Формы эти были безжизненны, но они еще существовали. Были ряды, лавки, магазины, лабазы, базары – большинство с товарами; были фабрики, ремесленные заведения; были дворцы, богатые дома, наполненные предметами роскоши; были больницы, остроги, присутственные места, церкви, соборы. Чем долее оставались французы, тем более уничтожались эти формы городской жизни, и под конец все слилось в одно нераздельное, безжизненное поле грабежа.
Грабеж французов, чем больше он продолжался, тем больше разрушал богатства Москвы и силы грабителей. Грабеж русских, с которого началось занятие русскими столицы, чем дольше он продолжался, чем больше было в нем участников, тем быстрее восстановлял он богатство Москвы и правильную жизнь города.
Кроме грабителей, народ самый разнообразный, влекомый – кто любопытством, кто долгом службы, кто расчетом, – домовладельцы, духовенство, высшие и низшие чиновники, торговцы, ремесленники, мужики – с разных сторон, как кровь к сердцу, – приливали к Москве.
Через неделю уже мужики, приезжавшие с пустыми подводами, для того чтоб увозить вещи, были останавливаемы начальством и принуждаемы к тому, чтобы вывозить мертвые тела из города. Другие мужики, прослышав про неудачу товарищей, приезжали в город с хлебом, овсом, сеном, сбивая цену друг другу до цены ниже прежней. Артели плотников, надеясь на дорогие заработки, каждый день входили в Москву, и со всех сторон рубились новые, чинились погорелые дома. Купцы в балаганах открывали торговлю. Харчевни, постоялые дворы устраивались в обгорелых домах. Духовенство возобновило службу во многих не погоревших церквах. Жертвователи приносили разграбленные церковные вещи. Чиновники прилаживали свои столы с сукном и шкафы с бумагами в маленьких комнатах. Высшее начальство и полиция распоряжались раздачею оставшегося после французов добра. Хозяева тех домов, в которых было много оставлено свезенных из других домов вещей, жаловались на несправедливость своза всех вещей в Грановитую палату; другие настаивали на том, что французы из разных домов свезли вещи в одно место, и оттого несправедливо отдавать хозяину дома те вещи, которые у него найдены. Бранили полицию; подкупали ее; писали вдесятеро сметы на погоревшие казенные вещи; требовали вспомоществований. Граф Растопчин писал свои прокламации.
В конце января Пьер приехал в Москву и поселился в уцелевшем флигеле. Он съездил к графу Растопчину, к некоторым знакомым, вернувшимся в Москву, и собирался на третий день ехать в Петербург. Все торжествовали победу; все кипело жизнью в разоренной и оживающей столице. Пьеру все были рады; все желали видеть его, и все расспрашивали его про то, что он видел. Пьер чувствовал себя особенно дружелюбно расположенным ко всем людям, которых он встречал; но невольно теперь он держал себя со всеми людьми настороже, так, чтобы не связать себя чем нибудь. Он на все вопросы, которые ему делали, – важные или самые ничтожные, – отвечал одинаково неопределенно; спрашивали ли у него: где он будет жить? будет ли он строиться? когда он едет в Петербург и возьмется ли свезти ящичек? – он отвечал: да, может быть, я думаю, и т. д.
О Ростовых он слышал, что они в Костроме, и мысль о Наташе редко приходила ему. Ежели она и приходила, то только как приятное воспоминание давно прошедшего. Он чувствовал себя не только свободным от житейских условий, но и от этого чувства, которое он, как ему казалось, умышленно напустил на себя.
На третий день своего приезда в Москву он узнал от Друбецких, что княжна Марья в Москве. Смерть, страдания, последние дни князя Андрея часто занимали Пьера и теперь с новой живостью пришли ему в голову. Узнав за обедом, что княжна Марья в Москве и живет в своем не сгоревшем доме на Вздвиженке, он в тот же вечер поехал к ней.
Дорогой к княжне Марье Пьер не переставая думал о князе Андрее, о своей дружбе с ним, о различных с ним встречах и в особенности о последней в Бородине.
«Неужели он умер в том злобном настроении, в котором он был тогда? Неужели не открылось ему перед смертью объяснение жизни?» – думал Пьер. Он вспомнил о Каратаеве, о его смерти и невольно стал сравнивать этих двух людей, столь различных и вместе с тем столь похожих по любви, которую он имел к обоим, и потому, что оба жили и оба умерли.
В самом серьезном расположении духа Пьер подъехал к дому старого князя. Дом этот уцелел. В нем видны были следы разрушения, но характер дома был тот же. Встретивший Пьера старый официант с строгим лицом, как будто желая дать почувствовать гостю, что отсутствие князя не нарушает порядка дома, сказал, что княжна изволили пройти в свои комнаты и принимают по воскресеньям.
– Доложи; может быть, примут, – сказал Пьер.
– Слушаю с, – отвечал официант, – пожалуйте в портретную.
Через несколько минут к Пьеру вышли официант и Десаль. Десаль от имени княжны передал Пьеру, что она очень рада видеть его и просит, если он извинит ее за бесцеремонность, войти наверх, в ее комнаты.
В невысокой комнатке, освещенной одной свечой, сидела княжна и еще кто то с нею, в черном платье. Пьер помнил, что при княжне всегда были компаньонки. Кто такие и какие они, эти компаньонки, Пьер не знал и не помнил. «Это одна из компаньонок», – подумал он, взглянув на даму в черном платье.
Княжна быстро встала ему навстречу и протянула руку.
– Да, – сказала она, всматриваясь в его изменившееся лицо, после того как он поцеловал ее руку, – вот как мы с вами встречаемся. Он и последнее время часто говорил про вас, – сказала она, переводя свои глаза с Пьера на компаньонку с застенчивостью, которая на мгновение поразила Пьера.
– Я так была рада, узнав о вашем спасенье. Это было единственное радостное известие, которое мы получили с давнего времени. – Опять еще беспокойнее княжна оглянулась на компаньонку и хотела что то сказать; но Пьер перебил ее.
– Вы можете себе представить, что я ничего не знал про него, – сказал он. – Я считал его убитым. Все, что я узнал, я узнал от других, через третьи руки. Я знаю только, что он попал к Ростовым… Какая судьба!
Пьер говорил быстро, оживленно. Он взглянул раз на лицо компаньонки, увидал внимательно ласково любопытный взгляд, устремленный на него, и, как это часто бывает во время разговора, он почему то почувствовал, что эта компаньонка в черном платье – милое, доброе, славное существо, которое не помешает его задушевному разговору с княжной Марьей.
Но когда он сказал последние слова о Ростовых, замешательство в лице княжны Марьи выразилось еще сильнее. Она опять перебежала глазами с лица Пьера на лицо дамы в черном платье и сказала:
– Вы не узнаете разве?
Пьер взглянул еще раз на бледное, тонкое, с черными глазами и странным ртом, лицо компаньонки. Что то родное, давно забытое и больше чем милое смотрело на него из этих внимательных глаз.
«Но нет, это не может быть, – подумал он. – Это строгое, худое и бледное, постаревшее лицо? Это не может быть она. Это только воспоминание того». Но в это время княжна Марья сказала: «Наташа». И лицо, с внимательными глазами, с трудом, с усилием, как отворяется заржавелая дверь, – улыбнулось, и из этой растворенной двери вдруг пахнуло и обдало Пьера тем давно забытым счастием, о котором, в особенности теперь, он не думал. Пахнуло, охватило и поглотило его всего. Когда она улыбнулась, уже не могло быть сомнений: это была Наташа, и он любил ее.
В первую же минуту Пьер невольно и ей, и княжне Марье, и, главное, самому себе сказал неизвестную ему самому тайну. Он покраснел радостно и страдальчески болезненно. Он хотел скрыть свое волнение. Но чем больше он хотел скрыть его, тем яснее – яснее, чем самыми определенными словами, – он себе, и ей, и княжне Марье говорил, что он любит ее.
«Нет, это так, от неожиданности», – подумал Пьер. Но только что он хотел продолжать начатый разговор с княжной Марьей, он опять взглянул на Наташу, и еще сильнейшая краска покрыла его лицо, и еще сильнейшее волнение радости и страха охватило его душу. Он запутался в словах и остановился на середине речи.
Пьер не заметил Наташи, потому что он никак не ожидал видеть ее тут, но он не узнал ее потому, что происшедшая в ней, с тех пор как он не видал ее, перемена была огромна. Она похудела и побледнела. Но не это делало ее неузнаваемой: ее нельзя было узнать в первую минуту, как он вошел, потому что на этом лице, в глазах которого прежде всегда светилась затаенная улыбка радости жизни, теперь, когда он вошел и в первый раз взглянул на нее, не было и тени улыбки; были одни глаза, внимательные, добрые и печально вопросительные.
Смущение Пьера не отразилось на Наташе смущением, но только удовольствием, чуть заметно осветившим все ее лицо.
– Она приехала гостить ко мне, – сказала княжна Марья. – Граф и графиня будут на днях. Графиня в ужасном положении. Но Наташе самой нужно было видеть доктора. Ее насильно отослали со мной.
– Да, есть ли семья без своего горя? – сказал Пьер, обращаясь к Наташе. – Вы знаете, что это было в тот самый день, как нас освободили. Я видел его. Какой был прелестный мальчик.
Наташа смотрела на него, и в ответ на его слова только больше открылись и засветились ее глаза.
– Что можно сказать или подумать в утешенье? – сказал Пьер. – Ничего. Зачем было умирать такому славному, полному жизни мальчику?
– Да, в наше время трудно жить бы было без веры… – сказала княжна Марья.
– Да, да. Вот это истинная правда, – поспешно перебил Пьер.
– Отчего? – спросила Наташа, внимательно глядя в глаза Пьеру.
– Как отчего? – сказала княжна Марья. – Одна мысль о том, что ждет там…
Наташа, не дослушав княжны Марьи, опять вопросительно поглядела на Пьера.
– И оттого, – продолжал Пьер, – что только тот человек, который верит в то, что есть бог, управляющий нами, может перенести такую потерю, как ее и… ваша, – сказал Пьер.
Наташа раскрыла уже рот, желая сказать что то, но вдруг остановилась. Пьер поспешил отвернуться от нее и обратился опять к княжне Марье с вопросом о последних днях жизни своего друга. Смущение Пьера теперь почти исчезло; но вместе с тем он чувствовал, что исчезла вся его прежняя свобода. Он чувствовал, что над каждым его словом, действием теперь есть судья, суд, который дороже ему суда всех людей в мире. Он говорил теперь и вместе с своими словами соображал то впечатление, которое производили его слова на Наташу. Он не говорил нарочно того, что бы могло понравиться ей; но, что бы он ни говорил, он с ее точки зрения судил себя.
Княжна Марья неохотно, как это всегда бывает, начала рассказывать про то положение, в котором она застала князя Андрея. Но вопросы Пьера, его оживленно беспокойный взгляд, его дрожащее от волнения лицо понемногу заставили ее вдаться в подробности, которые она боялась для самой себя возобновлять в воображенье.
– Да, да, так, так… – говорил Пьер, нагнувшись вперед всем телом над княжной Марьей и жадно вслушиваясь в ее рассказ. – Да, да; так он успокоился? смягчился? Он так всеми силами души всегда искал одного; быть вполне хорошим, что он не мог бояться смерти. Недостатки, которые были в нем, – если они были, – происходили не от него. Так он смягчился? – говорил Пьер. – Какое счастье, что он свиделся с вами, – сказал он Наташе, вдруг обращаясь к ней и глядя на нее полными слез глазами.
Лицо Наташи вздрогнуло. Она нахмурилась и на мгновенье опустила глаза. С минуту она колебалась: говорить или не говорить?
– Да, это было счастье, – сказала она тихим грудным голосом, – для меня наверное это было счастье. – Она помолчала. – И он… он… он говорил, что он желал этого, в ту минуту, как я пришла к нему… – Голос Наташи оборвался. Она покраснела, сжала руки на коленах и вдруг, видимо сделав усилие над собой, подняла голову и быстро начала говорить:
- Родившиеся 3 декабря
- Родившиеся в 1898 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Тбилиси
- Умершие 30 июля
- Умершие в 1974 году
- Умершие в Москве
- Музыканты по алфавиту
- Композиторы по алфавиту
- Композиторы СССР
- Композиторы России
- Композиторы XX века
- Кавалеры ордена «Знак Почёта»
- Награждённые медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
- Народные артисты РСФСР
- Лауреаты Сталинской премии
- Оперные композиторы СССР
- Оперные композиторы России
- Балетные композиторы СССР
- Композиторы-песенники
- Члены Союза композиторов СССР
- Выпускники Флёровской гимназии
- Участники Гражданской войны в России
- Персоналии:Белое движение
- Чеховы — Книпперы