Княжевич, Максим Дмитриевич

Максим Дмитриевич Княжевич
Дата рождения	1758(1758)
Место рождения	Удбина, Сербия
Дата смерти	1813(1813)
Принадлежность	Российская империя Российская империя
Награды и премии	Орден Святой Анны 2-й ст.

Максим Дмитриевич Княжевич (1758—1813) — прокурор.

Биография

Родился в области Лика, в Сербии. В 1779 году переехал в Россию и поступил в Лейб-гусарский эскадрон; в 1780 году пожалован прапорщиком и кавалергардом. В 1786 году — поручик; в 1789 произведён в капитаны; 22 ноября 1790 года выпущен из Кавалергардского корпуса в армию, но уже 5 декабря того же года вышел в отставку в чине секунд-майора.

Приняв российское подданство, 9 января 1791 года поступил в Саратовский земский суд прокурором, затем в 1792 году переведён в Уфимскую губернию и произведён в коллежские асессоры. С 1797 года — казанский губернский прокурор; в 1798 году получил чин надворного советника и Орден Святой Анны; с 1800 года — коллежский советник. 27 сентября 1801 года Княжевич был отстранён от должности и отдан под суд, но спустя 4 года, 16 мая 1805 года, был восстановлен в должности.

В 1810—1812 годах М. Д. Княжевич в чине статского советника служил в Казанской казённой палате винным и соляным приставом.

Скончался в 1813 году в Казани и был похоронен на городском кладбище.

Ещё находясь на военной службе, в 1780-х годах, женился на Елизавете Алексеевне Рудневой (ум. 1842). У них родились четверо сыновей: Дмитрий, Александр, Николай, Владислав.

Источники

[dlib.rsl.ru/viewer/01003967000#?page=158 Сборник биографий кавалергардов] / Сост. под ред. С. Панчулидзева. — Т. 1. — С. 138.

Отрывок, характеризующий Княжевич, Максим Дмитриевич

Она слышала, или ей показалось, что были упомянуты имена Курагина и Болконского. Впрочем, ей всегда это казалось. Ей всегда казалось, что все, глядя на нее, только и думают о том, что с ней случилось. Страдая и замирая в душе, как всегда в толпе, Наташа шла в своем лиловом шелковом с черными кружевами платье так, как умеют ходить женщины, – тем спокойнее и величавее, чем больнее и стыднее у ней было на душе. Она знала и не ошибалась, что она хороша, но это теперь не радовало ее, как прежде. Напротив, это мучило ее больше всего в последнее время и в особенности в этот яркий, жаркий летний день в городе. «Еще воскресенье, еще неделя, – говорила она себе, вспоминая, как она была тут в то воскресенье, – и все та же жизнь без жизни, и все те же условия, в которых так легко бывало жить прежде. Хороша, молода, и я знаю, что теперь добра, прежде я была дурная, а теперь я добра, я знаю, – думала она, – а так даром, ни для кого, проходят лучшие годы». Она стала подле матери и перекинулась с близко стоявшими знакомыми. Наташа по привычке рассмотрела туалеты дам, осудила tenue [манеру держаться] и неприличный способ креститься рукой на малом пространстве одной близко стоявшей дамы, опять с досадой подумала о том, что про нее судят, что и она судит, и вдруг, услыхав звуки службы, ужаснулась своей мерзости, ужаснулась тому, что прежняя чистота опять потеряна ею.
Благообразный, тихий старичок служил с той кроткой торжественностью, которая так величаво, успокоительно действует на души молящихся. Царские двери затворились, медленно задернулась завеса; таинственный тихий голос произнес что то оттуда. Непонятные для нее самой слезы стояли в груди Наташи, и радостное и томительное чувство волновало ее.
«Научи меня, что мне делать, как мне исправиться навсегда, навсегда, как мне быть с моей жизнью… – думала она.
Дьякон вышел на амвон, выправил, широко отставив большой палец, длинные волосы из под стихаря и, положив на груди крест, громко и торжественно стал читать слова молитвы:
– «Миром господу помолимся».
«Миром, – все вместе, без различия сословий, без вражды, а соединенные братской любовью – будем молиться», – думала Наташа.