Князь Суворов (броненосец)
Князь Суворов — русский эскадренный броненосец. Заложен 8 сентября 1901 года в Санкт-Петербурге, 25 сентября 1902 года спущен на воду. Назван в честь великого русского полководца А. В. Суворова. 27 августа 1904 года броненосец был введён в строй.
В составе 2-й Тихоокеанской эскадры, сформированной из кораблей Балтийского флота, под командованием капитана 1-го ранга Василия Васильевича Игнациуса совершил 18 000-мильный переход, принял участие в Цусимском сражении, в ходе которого был потоплен.
Содержание
Участие в бою
Будучи флагманским кораблем вице-адмирала Рожественского, «Суворов» возглавлял колонну броненосцев, следуя первым мателотом в колонне 1-го броненосного отряда.
В 13:49 левая носовая 6" башня броненосца начала пристрелку. В 13:52 японский флагман «Микаса» открыл огонь по «Суворову» с дистанции 34,5 кабельтова (примерно 6,3 км).
В 13:54 огонь по «Суворову» открыли «Сикисима» и «Асахи», в 14:02 — «Фудзи». Пользуясь преимуществом в скорости, японский 1-й боевой отряд удерживал «Суворова» на траверзе 3-4 мателота, пересекая курс русской эскадры и охватывая её голову. В первые же минуты боя на «Суворове» вышли из строя сигнальные фалы, а из-за града осколков сигнальщики не могли выйти на мостик, чтобы воспользоваться флажным семафором. Флагман утратил управление эскадрой. В начале третьего Рожественский приказал отвернуть на несколько румбов вправо, чтобы увеличить дистанцию между собой и противником, но «Микаса» тоже изменил курс.
В 14:08 на «Суворове» возникли сильные пожары. Около 14:18 японский флот охватил голову русской эскадры настолько, что «Суворов» оказался на траверзе крейсера «Ивате», в результате чего почти все корабли 2-го броненосного отряда перенесли огонь на русский флагман. Броненосец заволокло дымом, и японцы временно перенесли огонь на другие русские корабли.
В 14:32 осколки снаряда проникли через щель в броневую рубку «Суворова», убив почти всех находившихся там, в том числе и ранив самого Рожественского. Потеряв управление, броненосец начал описывать циркуляцию вправо, увлекая за собой другие корабли. Но командир «Императора Александра III» быстро разобрался в ситуации и вернулся на прежний курс. «Суворов», описав полный круг, прорезал строй русской эскадры между «Сисоем Великим» и «Наварином». Броненосец пытался управляться машинами, рыская из стороны в сторону. Оказавшись между двух эскадр, он подвергся ожесточённому обстрелу, лишившись всех труб и мачт и почти всей артиллерии. Рожественский был ранен вторично.
В 15:03 на отставший броненосец в тумане вновь наткнулся японский 1-й боевой отряд. «Микаса» выпустил по нему торпеду и повернул, разыскивая русскую эскадру. Около 15:10 на «Суворов» наткнулся 2-й боевой отряд японцев. Броненосные крейсера Камимуры открыли огонь с дистанции в 11 кабельтовых, а в 15:17 «Якумо» и «Азума» выпустили по торпеде. «Суворов» был охвачен пламенем, и огонь по нему прекратили. Проходившие мимо главные силы русской эскадры пытались прикрыть своего флагмана огнём. В 15:21 авизо «Чихая» выпустил в «Суворова» две торпеды с дистанции 8,5 кабельтовых.
В 15:27 на русский флагман пошёл в атаку 5-й отряд японских истребителей, выпустивший пять 457-мм торпед с расстояния 2-4 кабельтова. В 15:30 Камимура лег на курс, параллельный курсу русской эскадры. Шедший зигзагами между противниками «Суворов» опять подвергся ожесточённому обстрелу. В начале шестого «Микаса» и «Сикисима» вновь выпустили в «Суворова» торпеды. В это же время вблизи кормовой башни броненосца разорвался 6" снаряд, снёсший обрубок грот-мачты.
В 16:15 броненосец, шедший со скоростью 10 узлов, опять прорезал колонну русских кораблей и в 16:28 был атакован 4-м отрядом истребителей. «Асагири» и «Мурасаме» выпустили по одной, а «Асасиво» — две торпеды в правый борт «Суворова», после чего «Асагири» и «Мурасаме» повторили атаку слева. Броненосец отстреливался единственной оставшейся 75-мм пушкой в кормовом каземате, но его прикрыли огнём остальные русские корабли, которые успешно отогнали от флагмана 3-й отряд истребителей. В начале шестого миноносец «Буйный» снял с «Суворова» часть штаба эскадры во главе с тяжело раненым Рожественским. Миноносец «Бедовый», которому было приказано снять оставшуюся часть штаба, приказ не выполнил.
Около 18:00 2-й боевой отряд, проходя мимо, с дистанции в 60 кабельтовых вновь обстрелял «Суворова» и задержавшуюся возле флагмана плавмастерскую «Камчатка». В седьмом часу оба корабля были потоплены японскими крейсерами 6-го боевого отряда и миноносцами. С «Суворова» не спасся ни один человек. Однако, существуют свидетельства, что вместе с частью штаба и адмиралом Рожественским, на «Буйный» были переданы 20 матросов с броненосца[1][2].
Эскадренный броненосец «Князь Суворов» был исключён из списков флота 15 сентября 1905 года.
Схема бронирования
- тип — крупповская броня
- пояс по ватерлинии — 194—125 мм
- верхний пояс — 152—102 мм
- башни главного калибра — 254 мм
- 152-мм башни — 152 мм
- батареи 76 мм, палуба — до 107 мм (суммарно)
- рубка — 203 мм
Список корабельных и штабных офицеров, погибших в Цусимском сражении
- Флагманский минный офицер Капитан 2 ранга Павел Павлович Македонский 1-й
- Флагманский артиллерийский офицер Полковник КМА Фёдор Аркадьевич Берсенев
- Старший флаг-офицер Лейтенант Евгений Владимирович Свенторжецкий
- Старший флаг-офицер Лейтенант Сергей Дмитриевич Свербеев 1-й
- Младший флаг-офицер Лейтенант Алексей Николаевич Новосильцев
- Младший флаг-офицер Мичман Георгий Ростомович князь Церетели
- Младший флаг-офицер Мичман Владимир Петрович Козакевич
- И.д. Флагманского инженер-механика Полковник КИМ Леонид Николаевич Стратанович
- Флагманский Корабельный инженер Старший Помощник судостроителя Евгений Сигизмундович Политовский
- Командир Капитан 1 ранга Василий Васильевич Игнациус
- Старший офицер Капитан 2 ранга Андрей Павлович Македонский 2-й
- Ревизор Лейтенант Пётр Илларионович Орнатов
- Старший минный офицер Лейтенант Николай Иванович Богданов 1-й
- Младший минный офицер Лейтенант Пётр Александрович Вырубов 1-й
- Старший артиллерийский офицер Лейтенант Пётр Владимирович Владимирский
- Младший артиллерийский офицер Лейтенант Александр Александрович Прохоров 2-й
- Младший артиллерийский офицер Мичман Николай Ильич Кульнев 1-й
- Старший штурманский офицер Лейтенант Владимир Петрович Зотов 1-й
- Младший штурманский офицер Мичман Михаил Сергеевич Краевский
- Вахтенный Начальник Лейтенант Анатолий Анатольевич Редкин
- Вахтенный Начальник Лейтенант Борис Арсеньевич Данчич
- Вахтенный Начальник Мичман Владимир Митрофанович Баль 4-й
- Вахтенный Начальник Мичман Александр Александрович Флоров
- Вахтенный офицер Мичман Владимир Юрьевич Фомин
- Вахтенный офицер Мичман Борис Николаевич Шишкин
- Вахтенный офицер Мичман Георгий Иванович Жуковский
- Вахтенный офицер Мичман Дмитрий Сергеевич Головнин 2-й
- Вахтенный офицер Прапорщик по морской части Вернер Иванович фон-Курсель
- И.д. Старшего судового механика Капитан КИМ Борис Викторович Вернандер
- Младший судовой механик Поручик КИМ Павел Степанович Федюшин
- Младший судовой механик Поручик КИМ Генрих Рудольфович Криммер
- Младший судовой механик Поручик КИМ Сергей Митрофанович Малыгин
- Младший судовой механик Прапорщик по мех. части Николай Александрович Белый
- Младший судовой механик Прапорщик по мех. части Георгий Готлибович Гирбургер
- Старший судовой врач Надворный Советник Александр Митрофанович Надеин
- Младший судовой врач Коллежский Советник Аполлоний Михайлович Матавкин
- Капельмейстер Фридрих Дитш
- Судовой священник Иеромонах отец Назарий
См. также
Напишите отзыв о статье "Князь Суворов (броненосец)"
Примечания
Литература
- Семёнов В. И. [elib.shpl.ru/ru/nodes/8648-semenov-v-i-boy-pri-tsusime-pamyati-suvorova-spb-1910#page/1/mode/grid/zoom/1 Бой при Цусиме: Памяти «Суворова»]. — СПб., 1910.
- Балакин С. «Последние броненосцы Франции», Моделист-конструктор, 1993, № 7
Ссылки
- [www.battleships.spb.ru/0793/Suvorov.html Эскадренный броненосец «Князь Суворов»]
- [www.cnw.mk.ua/weapons/navy/prebb/ru_borod.htm ЭСКАДРЕННЫЕ БРОНЕНОСЦЫ «Цесаревич» и типа «Бородино»]
- [www.archive.org/stream/boipritsusimie00seme#page/n3/mode/2up В. Семёнов «Бой при Цусиме», 1910]
- [www.proza.ru/2011/05/27/914 Е.Брацун «Эскадренный броненосец Князь Суворов»]
- [www.bazuev.spb.ru/PortArtur_sv.htm Священники, погибшие на кораблях российского флота в русско-японскую войну]
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Князь Суворов (броненосец)
В третьем кружке Нарышкин говорил о заседании австрийского военного совета, в котором Суворов закричал петухом в ответ на глупость австрийских генералов. Шиншин, стоявший тут же, хотел пошутить, сказав, что Кутузов, видно, и этому нетрудному искусству – кричать по петушиному – не мог выучиться у Суворова; но старички строго посмотрели на шутника, давая ему тем чувствовать, что здесь и в нынешний день так неприлично было говорить про Кутузова.Граф Илья Андреич Ростов, озабоченно, торопливо похаживал в своих мягких сапогах из столовой в гостиную, поспешно и совершенно одинаково здороваясь с важными и неважными лицами, которых он всех знал, и изредка отыскивая глазами своего стройного молодца сына, радостно останавливал на нем свой взгляд и подмигивал ему. Молодой Ростов стоял у окна с Долоховым, с которым он недавно познакомился, и знакомством которого он дорожил. Старый граф подошел к ним и пожал руку Долохову.
– Ко мне милости прошу, вот ты с моим молодцом знаком… вместе там, вместе геройствовали… A! Василий Игнатьич… здорово старый, – обратился он к проходившему старичку, но не успел еще договорить приветствия, как всё зашевелилось, и прибежавший лакей, с испуганным лицом, доложил: пожаловали!
Раздались звонки; старшины бросились вперед; разбросанные в разных комнатах гости, как встряхнутая рожь на лопате, столпились в одну кучу и остановились в большой гостиной у дверей залы.
В дверях передней показался Багратион, без шляпы и шпаги, которые он, по клубному обычаю, оставил у швейцара. Он был не в смушковом картузе с нагайкой через плечо, как видел его Ростов в ночь накануне Аустерлицкого сражения, а в новом узком мундире с русскими и иностранными орденами и с георгиевской звездой на левой стороне груди. Он видимо сейчас, перед обедом, подстриг волосы и бакенбарды, что невыгодно изменяло его физиономию. На лице его было что то наивно праздничное, дававшее, в соединении с его твердыми, мужественными чертами, даже несколько комическое выражение его лицу. Беклешов и Федор Петрович Уваров, приехавшие с ним вместе, остановились в дверях, желая, чтобы он, как главный гость, прошел вперед их. Багратион смешался, не желая воспользоваться их учтивостью; произошла остановка в дверях, и наконец Багратион всё таки прошел вперед. Он шел, не зная куда девать руки, застенчиво и неловко, по паркету приемной: ему привычнее и легче было ходить под пулями по вспаханному полю, как он шел перед Курским полком в Шенграбене. Старшины встретили его у первой двери, сказав ему несколько слов о радости видеть столь дорогого гостя, и недождавшись его ответа, как бы завладев им, окружили его и повели в гостиную. В дверях гостиной не было возможности пройти от столпившихся членов и гостей, давивших друг друга и через плечи друг друга старавшихся, как редкого зверя, рассмотреть Багратиона. Граф Илья Андреич, энергичнее всех, смеясь и приговаривая: – пусти, mon cher, пусти, пусти, – протолкал толпу, провел гостей в гостиную и посадил на средний диван. Тузы, почетнейшие члены клуба, обступили вновь прибывших. Граф Илья Андреич, проталкиваясь опять через толпу, вышел из гостиной и с другим старшиной через минуту явился, неся большое серебряное блюдо, которое он поднес князю Багратиону. На блюде лежали сочиненные и напечатанные в честь героя стихи. Багратион, увидав блюдо, испуганно оглянулся, как бы отыскивая помощи. Но во всех глазах было требование того, чтобы он покорился. Чувствуя себя в их власти, Багратион решительно, обеими руками, взял блюдо и сердито, укоризненно посмотрел на графа, подносившего его. Кто то услужливо вынул из рук Багратиона блюдо (а то бы он, казалось, намерен был держать его так до вечера и так итти к столу) и обратил его внимание на стихи. «Ну и прочту», как будто сказал Багратион и устремив усталые глаза на бумагу, стал читать с сосредоточенным и серьезным видом. Сам сочинитель взял стихи и стал читать. Князь Багратион склонил голову и слушал.
«Славь Александра век
И охраняй нам Тита на престоле,
Будь купно страшный вождь и добрый человек,
Рифей в отечестве а Цесарь в бранном поле.
Да счастливый Наполеон,
Познав чрез опыты, каков Багратион,
Не смеет утруждать Алкидов русских боле…»
Но еще он не кончил стихов, как громогласный дворецкий провозгласил: «Кушанье готово!» Дверь отворилась, загремел из столовой польский: «Гром победы раздавайся, веселися храбрый росс», и граф Илья Андреич, сердито посмотрев на автора, продолжавшего читать стихи, раскланялся перед Багратионом. Все встали, чувствуя, что обед был важнее стихов, и опять Багратион впереди всех пошел к столу. На первом месте, между двух Александров – Беклешова и Нарышкина, что тоже имело значение по отношению к имени государя, посадили Багратиона: 300 человек разместились в столовой по чинам и важности, кто поважнее, поближе к чествуемому гостю: так же естественно, как вода разливается туда глубже, где местность ниже.
Перед самым обедом граф Илья Андреич представил князю своего сына. Багратион, узнав его, сказал несколько нескладных, неловких слов, как и все слова, которые он говорил в этот день. Граф Илья Андреич радостно и гордо оглядывал всех в то время, как Багратион говорил с его сыном.
Николай Ростов с Денисовым и новым знакомцем Долоховым сели вместе почти на середине стола. Напротив них сел Пьер рядом с князем Несвицким. Граф Илья Андреич сидел напротив Багратиона с другими старшинами и угащивал князя, олицетворяя в себе московское радушие.
Труды его не пропали даром. Обеды его, постный и скоромный, были великолепны, но совершенно спокоен он всё таки не мог быть до конца обеда. Он подмигивал буфетчику, шопотом приказывал лакеям, и не без волнения ожидал каждого, знакомого ему блюда. Всё было прекрасно. На втором блюде, вместе с исполинской стерлядью (увидав которую, Илья Андреич покраснел от радости и застенчивости), уже лакеи стали хлопать пробками и наливать шампанское. После рыбы, которая произвела некоторое впечатление, граф Илья Андреич переглянулся с другими старшинами. – «Много тостов будет, пора начинать!» – шепнул он и взяв бокал в руки – встал. Все замолкли и ожидали, что он скажет.
– Здоровье государя императора! – крикнул он, и в ту же минуту добрые глаза его увлажились слезами радости и восторга. В ту же минуту заиграли: «Гром победы раздавайся».Все встали с своих мест и закричали ура! и Багратион закричал ура! тем же голосом, каким он кричал на Шенграбенском поле. Восторженный голос молодого Ростова был слышен из за всех 300 голосов. Он чуть не плакал. – Здоровье государя императора, – кричал он, – ура! – Выпив залпом свой бокал, он бросил его на пол. Многие последовали его примеру. И долго продолжались громкие крики. Когда замолкли голоса, лакеи подобрали разбитую посуду, и все стали усаживаться, и улыбаясь своему крику переговариваться. Граф Илья Андреич поднялся опять, взглянул на записочку, лежавшую подле его тарелки и провозгласил тост за здоровье героя нашей последней кампании, князя Петра Ивановича Багратиона и опять голубые глаза графа увлажились слезами. Ура! опять закричали голоса 300 гостей, и вместо музыки послышались певчие, певшие кантату сочинения Павла Ивановича Кутузова.
«Тщетны россам все препоны,
Храбрость есть побед залог,
Есть у нас Багратионы,
Будут все враги у ног» и т.д.
Только что кончили певчие, как последовали новые и новые тосты, при которых всё больше и больше расчувствовался граф Илья Андреич, и еще больше билось посуды, и еще больше кричалось. Пили за здоровье Беклешова, Нарышкина, Уварова, Долгорукова, Апраксина, Валуева, за здоровье старшин, за здоровье распорядителя, за здоровье всех членов клуба, за здоровье всех гостей клуба и наконец отдельно за здоровье учредителя обеда графа Ильи Андреича. При этом тосте граф вынул платок и, закрыв им лицо, совершенно расплакался.
Пьер сидел против Долохова и Николая Ростова. Он много и жадно ел и много пил, как и всегда. Но те, которые его знали коротко, видели, что в нем произошла в нынешний день какая то большая перемена. Он молчал всё время обеда и, щурясь и морщась, глядел кругом себя или остановив глаза, с видом совершенной рассеянности, потирал пальцем переносицу. Лицо его было уныло и мрачно. Он, казалось, не видел и не слышал ничего, происходящего вокруг него, и думал о чем то одном, тяжелом и неразрешенном.
Этот неразрешенный, мучивший его вопрос, были намеки княжны в Москве на близость Долохова к его жене и в нынешнее утро полученное им анонимное письмо, в котором было сказано с той подлой шутливостью, которая свойственна всем анонимным письмам, что он плохо видит сквозь свои очки, и что связь его жены с Долоховым есть тайна только для одного него. Пьер решительно не поверил ни намекам княжны, ни письму, но ему страшно было теперь смотреть на Долохова, сидевшего перед ним. Всякий раз, как нечаянно взгляд его встречался с прекрасными, наглыми глазами Долохова, Пьер чувствовал, как что то ужасное, безобразное поднималось в его душе, и он скорее отворачивался. Невольно вспоминая всё прошедшее своей жены и ее отношения с Долоховым, Пьер видел ясно, что то, что сказано было в письме, могло быть правда, могло по крайней мере казаться правдой, ежели бы это касалось не его жены. Пьер вспоминал невольно, как Долохов, которому было возвращено всё после кампании, вернулся в Петербург и приехал к нему. Пользуясь своими кутежными отношениями дружбы с Пьером, Долохов прямо приехал к нему в дом, и Пьер поместил его и дал ему взаймы денег. Пьер вспоминал, как Элен улыбаясь выражала свое неудовольствие за то, что Долохов живет в их доме, и как Долохов цинически хвалил ему красоту его жены, и как он с того времени до приезда в Москву ни на минуту не разлучался с ними.
«Да, он очень красив, думал Пьер, я знаю его. Для него была бы особенная прелесть в том, чтобы осрамить мое имя и посмеяться надо мной, именно потому, что я хлопотал за него и призрел его, помог ему. Я знаю, я понимаю, какую соль это в его глазах должно бы придавать его обману, ежели бы это была правда. Да, ежели бы это была правда; но я не верю, не имею права и не могу верить». Он вспоминал то выражение, которое принимало лицо Долохова, когда на него находили минуты жестокости, как те, в которые он связывал квартального с медведем и пускал его на воду, или когда он вызывал без всякой причины на дуэль человека, или убивал из пистолета лошадь ямщика. Это выражение часто было на лице Долохова, когда он смотрел на него. «Да, он бретёр, думал Пьер, ему ничего не значит убить человека, ему должно казаться, что все боятся его, ему должно быть приятно это. Он должен думать, что и я боюсь его. И действительно я боюсь его», думал Пьер, и опять при этих мыслях он чувствовал, как что то страшное и безобразное поднималось в его душе. Долохов, Денисов и Ростов сидели теперь против Пьера и казались очень веселы. Ростов весело переговаривался с своими двумя приятелями, из которых один был лихой гусар, другой известный бретёр и повеса, и изредка насмешливо поглядывал на Пьера, который на этом обеде поражал своей сосредоточенной, рассеянной, массивной фигурой. Ростов недоброжелательно смотрел на Пьера, во первых, потому, что Пьер в его гусарских глазах был штатский богач, муж красавицы, вообще баба; во вторых, потому, что Пьер в сосредоточенности и рассеянности своего настроения не узнал Ростова и не ответил на его поклон. Когда стали пить здоровье государя, Пьер задумавшись не встал и не взял бокала.
