КОБРА

Поделись знанием:
(перенаправлено с «КоБрА»)
Перейти к: навигация, поиск

«КОБРА», или «КоБрА» (COBRA) — европейское авангардистское движение, активное в 19491952 гг. Название было придумано в 1948 году Кристианом Дотремоном (Christian Dotremont) по первым буквам родных городов участников движения: Копенгаген (Ко — Co), Брюссель (Бр — Br), Амстердам (А — A). «КОБРА» была образована слиянием голландской группы «Рефлекс» (Reflex), датской группы «Хёст» (Høst) и Бельгийской революционной сюрреалистической группы. «КОБРА» провела две большие выставки: в музее Stedelijk в Амстердаме (1949) и во Дворце изящных искусств (Palais des Beaux-Arts) в Льеже (1951). Художникам из группы «КОБРА» присущи полуабстрактные полотна с яркими цветами, искажённые человеческие фигуры, вдохновлённые первобытным и народным искусством. Художники также брали за основу детский рисунок, скандинавскую мифологию. Они пытались выработать абстрактный язык форм, который мог бы в большей степени, чем сюрреализм, выражать бессознательное. «КОБРА» сыграла значительную роль в развитии ташизма и европейского абстрактного экспрессионизма. Группа также оказала влияние на европейскую социальную и политическую жизнь, развивая критику современного ей общества холодной войны. Международное движение за имажинистский баухаус, отколовшееся от КОБРы, стало ступенью к развитию ситуационистского движения.





Представители

Наследие

В Амстельвеене (Нидерланды) находится музей КОБРы, где выставлены работы Карела Аппеля и других представителей авангарда.

3 апреля 2006 года в Копенгагене прошёл аукцион, посвящённый работам движения «КОБРА». Он собрал 30 млн крон — самую большую аукционную прибыль в Дании. Работы художников группы также представлены в коллекции «Новой национальной галереи» в Берлине.

См. также

Напишите отзыв о статье "КОБРА"

Примечания

Ссылки

  • [www.cobraart.dk/ Сайт о «КОБРЕ»]
  • [www.cobra-museum.nl Музей в Амстелвене]
  • [www.neue-nationalgalerie.de/ Neue Nationalgalerie]

Отрывок, характеризующий КОБРА

Потом ей привели аббата a robe longue [в длинном платье], он исповедовал ее и отпустил ей грехи ее. На другой день ей принесли ящик, в котором было причастие, и оставили ей на дому для употребления. После нескольких дней Элен, к удовольствию своему, узнала, что она теперь вступила в истинную католическую церковь и что на днях сам папа узнает о ней и пришлет ей какую то бумагу.
Все, что делалось за это время вокруг нее и с нею, все это внимание, обращенное на нее столькими умными людьми и выражающееся в таких приятных, утонченных формах, и голубиная чистота, в которой она теперь находилась (она носила все это время белые платья с белыми лентами), – все это доставляло ей удовольствие; но из за этого удовольствия она ни на минуту не упускала своей цели. И как всегда бывает, что в деле хитрости глупый человек проводит более умных, она, поняв, что цель всех этих слов и хлопот состояла преимущественно в том, чтобы, обратив ее в католичество, взять с нее денег в пользу иезуитских учреждений {о чем ей делали намеки), Элен, прежде чем давать деньги, настаивала на том, чтобы над нею произвели те различные операции, которые бы освободили ее от мужа. В ее понятиях значение всякой религии состояло только в том, чтобы при удовлетворении человеческих желаний соблюдать известные приличия. И с этою целью она в одной из своих бесед с духовником настоятельно потребовала от него ответа на вопрос о том, в какой мере ее брак связывает ее.
Они сидели в гостиной у окна. Были сумерки. Из окна пахло цветами. Элен была в белом платье, просвечивающем на плечах и груди. Аббат, хорошо откормленный, а пухлой, гладко бритой бородой, приятным крепким ртом и белыми руками, сложенными кротко на коленях, сидел близко к Элен и с тонкой улыбкой на губах, мирно – восхищенным ее красотою взглядом смотрел изредка на ее лицо и излагал свой взгляд на занимавший их вопрос. Элен беспокойно улыбалась, глядела на его вьющиеся волоса, гладко выбритые чернеющие полные щеки и всякую минуту ждала нового оборота разговора. Но аббат, хотя, очевидно, и наслаждаясь красотой и близостью своей собеседницы, был увлечен мастерством своего дела.
Ход рассуждения руководителя совести был следующий. В неведении значения того, что вы предпринимали, вы дали обет брачной верности человеку, который, с своей стороны, вступив в брак и не веря в религиозное значение брака, совершил кощунство. Брак этот не имел двоякого значения, которое должен он иметь. Но несмотря на то, обет ваш связывал вас. Вы отступили от него. Что вы совершили этим? Peche veniel или peche mortel? [Грех простительный или грех смертный?] Peche veniel, потому что вы без дурного умысла совершили поступок. Ежели вы теперь, с целью иметь детей, вступили бы в новый брак, то грех ваш мог бы быть прощен. Но вопрос опять распадается надвое: первое…
– Но я думаю, – сказала вдруг соскучившаяся Элен с своей обворожительной улыбкой, – что я, вступив в истинную религию, не могу быть связана тем, что наложила на меня ложная религия.
Directeur de conscience [Блюститель совести] был изумлен этим постановленным перед ним с такою простотою Колумбовым яйцом. Он восхищен был неожиданной быстротой успехов своей ученицы, но не мог отказаться от своего трудами умственными построенного здания аргументов.