Синаспизмос

Коалиция левых и экологических движений (Синаспизмос)
Συνασπισμός της Αριστεράς των Κινημάτων και της Οικολογίας
Лидер:	Алексис Ципрас
Дата основания:	1991
Штаб-квартира:	105 53, Афины, пл. Элефтерия, д. 1
Идеология:	демократический социализм, неомарксизм, антикапитализм, экосоциализм, альтерглобализм
Интернационал:	Партия европейских левых, Европейские объединённые левые/Лево-зелёные северных стран, «Европейские антикапиталистические левые» (наблюдатель)
Союзники и блоки:	СИРИЗА
Молодёжная организация:	«Молодёжь Синаспизмос» (Νεολαία ΣΥΝ)
Мест в Парламенте Греции:	71 (СИРИЗА) из 300
Мест в Европарламенте:	1 из 22
Партийная печать:	«Авги»
Сайт:	[www.syn.gr/en/index.htm www.syn.gr/en/index.htm]

К:Политические партии, основанные в 1991 году

Коалиция левых и экологических движений (Коалиция левых движений и экологии; греч. Συνασπισμός της Αριστεράς των Κινημάτων και της Οικολογίας, Синаспизмос тис Аристерас тон Киниматон каи тис Ойкологиас), сокращённо известная как Синаспизмос (Синазпизмос; Συνασπισμός) или СИН (ΣΥΝ), — радикальная социалистическая партия новых левых в Греции. Преобразованная в партию из электорального альянса в 1991 году, до 2003 года носила название Коалиция левых и прогресса (греч. Συνασπισμός της Αριστεράς και της Προόδου). Синаспизмос являлся крупнейшей партией и ядром Коалиции радикальных левых (СИРИЗА) до самого её преобразования в единую партию в 2012—2013 годах.

История

Современная партия Синаспизмос является преемницей существовавшей в 1980-х годах избирательной коалиции двух крупнейших греческих коммунистических партий — просоветской Коммунистической партии Греции (КПГ, греческая аббревиатура KKE) и еврокоммунистических «Греческих левых», образовавшихся после раскола Коммунистической партии Греции (внутренней) в 1986 году. Распад СССР и участие компартий в коалиции с консервативной партии «Новая демократия» вызвали брожение в среде греческих левых, занимавших заметное место в политической жизни страны. Сталинистское большинство в КПГ обвинило своих оппонентов внутри партии в «ревизионизме» и стремлении «растворить партию в Синаспизмос», после чего исключило противников «жёсткой линии» из партии (включая 45 % членов ЦК и генерального секретаря Григориоса Фаракоса) и покинуло электоральную коалицию.

События подтолкнули исключённых из КПГ и остальные партии коалиции к переформатированию Синаспизмос в единую политическую партию (1991 год). На парламентских выборах 1993 года СИН не хватило 2 000 голосов до 3%-ного барьера, необходимого для прохождения в парламент Греции. Однако в следующем году, на выборах в Европейский парламент 1994 года, Синаспизмос достиг пика электоральной поддержки — 6,26 % голосов избирателей.

На парламентских выборах 2000 года к СИН присоединились «Обновлённая коммунистическая экологическая левая» (AKOA), правопреемница той части еврокоммунистической Коммунистической партии Греции (внутренней), которая не вошла в Синаспизмос при основании партии, и небольшая группа экологистов. После выборов несколько членов Национального комитета, выступавших за сближение с социал-демократической ПАСОК, выставили партийному большинству обвинения в «неокоммунистическом повороте» и сформировали недолговечную партию AEKA.

В 2001 году оформилось «Пространство для диалога за единство и совместные действия левых» (Χώρος Διαλόγου για την Ενότητα και Κοινή Δράση της Αριστεράς). «Пространство» объединило различные левые организации, разделявшие, несмотря на исторические и идеологические расхождения, единое видение по ряду вопросов, актуальных для Греции конца 1990-х годов: неприятие приватизации социальной сферы и национализированных предприятий, защита социальных и трудовых прав, осуждение Косовской войны и т. д. В рамках «Пространства» сложился единый фронт организаций, сотрудничавших в борьбе против неолиберальных реформ пенсионной сферы и социального страхования, противостоянии новым «антитеррористическим» законам, а также в подготовке греческой делегации альтерглобалистов к участию в международных протестах против саммита «Большой восьмёрки» в Генуе.

Результатом объединительных процессов стало формирование к январю 2004 года единой политической платформы, ставшей основой для Коалиции радикальных левых (СИРИЗА), в которую вошли:

• Синаспизмос (СИН);
• Обновлённая коммунистическая экологическая левая (AKOA);
• Движение за единство действий левых (ΚΕΔΑ);
• Интернационалистская рабочая левая (ΔΕΑ);
• «Активные граждане» Манолиса Глезоса;
• Независимые левые активисты.

По результатам парламентских выборов 2004 года в парламент Греции прошли шесть представителей СИРИЗА, все из которых были членами Синаспизмос. Меньшие партии безуспешно требовали уступить одно из депутатских мест Яннису Баниасу из Обновлённой коммунистической экологической левой, что стало причиной нарастания трений внутри Коалиции. В результате, через три месяца после парламентских выборов Синаспизмос пошёл на выборы в Европарламент 2004 года независимо, а часть его партнёров по СИРИЗА поддержали феминистский список «Женщины за другую Европу» (Γυναίκες για μια άλλη Ευρώπη).

Конец кризису Коалиции радикальных левых положил IV съезд Синаспизмос, проходивший в декабре 2004 года. На нём подавляющее большинство делегатов поддержало возрождение Коалиции. Новым председателем партии вместо Никоса Констатопулоса (в 2010 году возглавившего футбольный клуб «Панатинаикос») был избран активный сторонник широкого леворадикального объединения Алекос Алаванос. Алаванос рекомендовал в качестве кандидата в мэры Афин 30-летнего Алексиса Ципраса, представителя нового поколения греческих политиков.

22 июня 2007 года Синаспизмос и меньшие партии-участницы СИРИЗА подписали совместную Декларацию Коалиции радикальных левых, в которой очертили основы их политического союза и его предвыборную программу. Состав Коалиции расширился: в июне к ней присоединились маоисты из Коммунистической организации Греции, а в августе — энвайроменталисты из Экологического действия и демократические социалисты из Демократического социального движения (ДИККИ). В июне 2008 года к СИРИЗА присоединилась местная секция КРИ — «Ксекинима — Социалистическая интернационалистская организация».

После того, как 27 ноября 2007 года Алаванос объявил, что из-за проблем со здоровьем не будет выдвигаться председателем Синаспизмос на очередной срок, на его место на V съезде партии 10 февраля 2008 года был избран Алексис Ципрас. Алаванос возглавил парламентскую фракцию СИРИЗА, а Ципрас остался в муниципалитете Афин.

В декабре 2008 года Синаспизмос и СИРИЗА участвовали в молодёжных акциях протеста, начавшихся после убийства полицией 15-летнего Александроса Григоропулоса, а в 2009—2010 годах — в общенациональной забастовке и демонстрациях протеста против антисоциальных мер правительства.

Идейно-политические установки

Синаспизмос определяет себя как «радикальная левая партия, вдохновляемая идеями обновления и возрождения коммунистического и широкого левого движения в Греции и во всей Европе. Он также стремится объединить в стратегический союз левое и экологическое движения. Организационная культура партии была обогащена активным участием в движении против неолиберальной капиталистической глобализации»

Партия использует идейное наследие Карла Маркса, В. И. Ленина, Розы Люксембург, Антонио Грамши, Мао Цзэдуна, Луи Альтюссера, Никоса Пуланзаса и других марксистских теоретиков.

Из известных общественных деятелей в поддержку Синаспизмос высказывались сейсмолог Вассилис Папазахос, писатель и публицист Периклис Коровесис, известный своими интернационалистскими взглядами спортивный комментатор Георгиос Хелакис, микробиолог, выходец из турецкой общины Мустафа Мустафа и композитор Микис Теодоракис, в 2004 году предлагавший Синаспизмос и КПГ идти на выборы единым фронтом.

Платформы

Синаспизмос, как и созданная при его участии Коалиция радикальных левых, стремится сохранять демократизм и «зонтичную структуру», объединяя людей с различным прошлым, отличающимися мировоззренческими и теоретическими взглядами. Члены СИН могут формировать внутрипартийные «тенденции» (платформы) по идеологическому признаку. Платформы ведут открытые дискуссии и публикуют свои издания, но не имеют права противодействовать реализации решений, принятых большинством партии. Важность платформ проявляется на съездах, где они представляет своё видение партийной стратегии и свой список кандидатов в Национальный комитет.

В Синаспизмос входят следующие платформы:

• «Инициатива за переформатирование левых» (марксисты-евроскептики, сторонники сотрудничества с Коммунистической партией Греции) — занимает в партии левые позиции;
• «Красно-зелёная сеть» (марксисты-экосоциалисты, сторонники привлечения леворадикальных активистов извне СИРИЗА) — левая;
• «Левая тенденция» (неомарксисты, в частности, сторонники структуралистского марксизма) — левоцентристская;
• «Обновленческое крыло» («Ананеотики»; радикальные социал-демократы, сторонники сотрудничества с Всегреческим социалистическим движением) — правая.

С 2004 года «Левая тенденция», «Инициатива» и «Красно-зелёная сеть» объединены в т. н. «Левое большинство», в целом определяющее направление развития партии.

Реформистское социал-демократическое крыло Синазписмос («Ананеотики»), добивавшееся роспуска СИРИЗА, портерпело поражение на VI съезде партии в июне 2010 года. В результате, его сторонники покинули СИН и основали левоцентристскую и проевропейскую партию «Демократические левые». В неё перешли четверо из шести представлявших платформу депутатов парламента Греции, включая возглавившего её опытного политика Фотиса Кувелиса и диджея Григориса Псарианоса. На местных выборах 2010 года мэром Афин был избран выдвинутый «Демократическими левыми» независимый кандидат — профессор конституционного права Йоргос Каминис, набравший во втором туре 52 % голосов.

Международные связи

В качестве партии Синаспизмос представлен в парламенте Греции (с 1996 года) и Европейском парламенте (с 1994 года). С 1996 года и до подъёма ультраправого Народного православного призыва на выборах 2009 года Синаспизмос был четвёртой партией в греческом парламенте. По уровню представительства на местном уровне партия остаётся третьей по стране.

На европейском уровне партия участвует в Партии европейских левых. Более того, 29-30 октября 2005 года Синаспизмос принимал у себя I съезд европейских левых, на котором была принята Афинская декларация европейских левых, ставшая манифестом ПЕЛ. В Европарламенте Синаспизмос входит в группу «Европейские объединённые левые/Лево-зелёные северных стран» (в 1999—2004 годах наряду с ним Грецию во фракции европейских левых представляло Демократическое социальное движение).

Синаспизмос проявил себя как организатор Греческого социального форума, существующего с 2002 года, и IV Европейского социального форума, состоявшегося в мае 2006 года в Афинах.

Синаспизмос поддерживает связи с многими левыми движениями, включая партнёров по Партии европейских левых, немецких Левых, турецкую Партию свободы и солидарности, португальский Левый блок, французскую Новую антикапиталистическую партию, Единую социалистическую партию Венесуэлы и Коммунистическую партия Кубы.

Молодёжное крыло

«Молодёжь Синаспизмос» (Νεολαία ΣΥΝ, Неолайя СИН) независима от партийной структуры. В 1990-х носила название «Левая молодёжная лига» (Ένωση Aριστερών Νέων). Молодёжка Синаспизмос пользуется значительным влиянием в среде студентов и представлена в большинстве студенческих советов и профсоюзов в стране. «Молодёжь Синасписмос» участвует в Европейской сети демократической левой молодёжи.

Учреждения и СМИ

Синаспизмос связан со следующими учреждениями и СМИ:

• Институт политических исследований Никоса Пуланзаса;
• Архив современной социальной истории (ΑΣKI);
• Ежедневная газета «Авги» («ΑΥΓΗ», «Рассвет»);
• Афинская радиостанция «105.5 FM — Στο Κóκκινο» («В красном»).

Руководство

• В качестве электоральной коалиции:
  • 1989—1991: председатель Харилаос Флоракис, секретарь Леонидас Киркос
  • 1991: председатель Мария Даманаки, секретарь Фотис Кувелис

• В качестве партии:
  • 1991—1993: председатель Мария Даманаки, секретарь отсутствует
  • 1993—2004: председатель Никос Константопулос, секретарь отсутствует
  • 2004—2008: председатель Алекос Алаванос, секретарь Никос Хунтис
  • с 2008: председатель Алексис Ципрас, секретарь Димитрис Вицас (с июля 2009)

Участие в выборах

Результаты выборов, 1993—2007
Год	Тип выборов	Количество голосов	%	Избрано представителей
1993	Парламент	<center> 202 887	<center> 2,94	<center> 0
1994	<center> Европейский парламент	<center> 408 066	<center> 6,26	<center> 2
1996	<center> Парламент	<center> 347 051	<center> 5,12	<center> 10
1999	<center> Европейский парламент	<center> 331 928	<center> 5,16	<center> 2
2000	<center> Парламент	<center> 219 880	<center> 3,20	<center> 6
2004	<center> Парламент	<center> 241 539	<center> 3,30	<center> 6
2004	<center> Европейский парламент	<center> 254 447	<center> 4,16	<center> 1
2007	<center> Парламент	<center> 361 059	<center> 5,04	<center> 14
2009	<center> Европейский парламент	<center> 240 930	<center> 4,70	<center> 1
2009	<center> Парламент	<center> 315 627	<center> 4,60	<center> 13

Ссылки

• [www.syn.gr/en/index.htm Англоязычная страница Синаспизмос]
• [www.ammanatidou.gr/index.php?option=com_content&view=article&id=174:2009-06-10-12-46-28&catid=16:2009-04-27-10-59-16&Itemid=16 Женский лик Синаспизмоса]

Отрывок, характеризующий Синаспизмос

В то время как у Ростовых танцовали в зале шестой англез под звуки от усталости фальшививших музыкантов, и усталые официанты и повара готовили ужин, с графом Безухим сделался шестой удар. Доктора объявили, что надежды к выздоровлению нет; больному дана была глухая исповедь и причастие; делали приготовления для соборования, и в доме была суетня и тревога ожидания, обыкновенные в такие минуты. Вне дома, за воротами толпились, скрываясь от подъезжавших экипажей, гробовщики, ожидая богатого заказа на похороны графа. Главнокомандующий Москвы, который беспрестанно присылал адъютантов узнавать о положении графа, в этот вечер сам приезжал проститься с знаменитым Екатерининским вельможей, графом Безухим.
Великолепная приемная комната была полна. Все почтительно встали, когда главнокомандующий, пробыв около получаса наедине с больным, вышел оттуда, слегка отвечая на поклоны и стараясь как можно скорее пройти мимо устремленных на него взглядов докторов, духовных лиц и родственников. Князь Василий, похудевший и побледневший за эти дни, провожал главнокомандующего и что то несколько раз тихо повторил ему.
Проводив главнокомандующего, князь Василий сел в зале один на стул, закинув высоко ногу на ногу, на коленку упирая локоть и рукою закрыв глаза. Посидев так несколько времени, он встал и непривычно поспешными шагами, оглядываясь кругом испуганными глазами, пошел чрез длинный коридор на заднюю половину дома, к старшей княжне.
Находившиеся в слабо освещенной комнате неровным шопотом говорили между собой и замолкали каждый раз и полными вопроса и ожидания глазами оглядывались на дверь, которая вела в покои умирающего и издавала слабый звук, когда кто нибудь выходил из нее или входил в нее.
– Предел человеческий, – говорил старичок, духовное лицо, даме, подсевшей к нему и наивно слушавшей его, – предел положен, его же не прейдеши.
– Я думаю, не поздно ли соборовать? – прибавляя духовный титул, спрашивала дама, как будто не имея на этот счет никакого своего мнения.
– Таинство, матушка, великое, – отвечало духовное лицо, проводя рукою по лысине, по которой пролегало несколько прядей зачесанных полуседых волос.
– Это кто же? сам главнокомандующий был? – спрашивали в другом конце комнаты. – Какой моложавый!…
– А седьмой десяток! Что, говорят, граф то не узнает уж? Хотели соборовать?
– Я одного знал: семь раз соборовался.
Вторая княжна только вышла из комнаты больного с заплаканными глазами и села подле доктора Лоррена, который в грациозной позе сидел под портретом Екатерины, облокотившись на стол.
– Tres beau, – говорил доктор, отвечая на вопрос о погоде, – tres beau, princesse, et puis, a Moscou on se croit a la campagne. [прекрасная погода, княжна, и потом Москва так похожа на деревню.]
– N'est ce pas? [Не правда ли?] – сказала княжна, вздыхая. – Так можно ему пить?
Лоррен задумался.
– Он принял лекарство?
– Да.
Доктор посмотрел на брегет.
– Возьмите стакан отварной воды и положите une pincee (он своими тонкими пальцами показал, что значит une pincee) de cremortartari… [щепотку кремортартара…]
– Не пило слушай , – говорил немец доктор адъютанту, – чтопи с третий удар шивь оставался .
– А какой свежий был мужчина! – говорил адъютант. – И кому пойдет это богатство? – прибавил он шопотом.
– Окотник найдутся , – улыбаясь, отвечал немец.
Все опять оглянулись на дверь: она скрипнула, и вторая княжна, сделав питье, показанное Лорреном, понесла его больному. Немец доктор подошел к Лоррену.
– Еще, может, дотянется до завтрашнего утра? – спросил немец, дурно выговаривая по французски.
Лоррен, поджав губы, строго и отрицательно помахал пальцем перед своим носом.
– Сегодня ночью, не позже, – сказал он тихо, с приличною улыбкой самодовольства в том, что ясно умеет понимать и выражать положение больного, и отошел.

Между тем князь Василий отворил дверь в комнату княжны.
В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла.
– Ах, это вы, mon cousin?
Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного куска с головой и покрыты лаком.
– Что, случилось что нибудь? – спросила она. – Я уже так напугалась.
– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.
– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.
Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло шутливо, то испуганно оглядывались.
Княжна, своими сухими, худыми руками придерживая на коленях собачку, внимательно смотрела в глаза князю Василию; но видно было, что она не прервет молчания вопросом, хотя бы ей пришлось молчать до утра.
– Вот видите ли, моя милая княжна и кузина, Катерина Семеновна, – продолжал князь Василий, видимо, не без внутренней борьбы приступая к продолжению своей речи, – в такие минуты, как теперь, обо всём надо подумать. Надо подумать о будущем, о вас… Я вас всех люблю, как своих детей, ты это знаешь.
Княжна так же тускло и неподвижно смотрела на него.
– Наконец, надо подумать и о моем семействе, – сердито отталкивая от себя столик и не глядя на нее, продолжал князь Василий, – ты знаешь, Катишь, что вы, три сестры Мамонтовы, да еще моя жена, мы одни прямые наследники графа. Знаю, знаю, как тебе тяжело говорить и думать о таких вещах. И мне не легче; но, друг мой, мне шестой десяток, надо быть ко всему готовым. Ты знаешь ли, что я послал за Пьером, и что граф, прямо указывая на его портрет, требовал его к себе?
Князь Василий вопросительно посмотрел на княжну, но не мог понять, соображала ли она то, что он ей сказал, или просто смотрела на него…
– Я об одном не перестаю молить Бога, mon cousin, – отвечала она, – чтоб он помиловал его и дал бы его прекрасной душе спокойно покинуть эту…
– Да, это так, – нетерпеливо продолжал князь Василий, потирая лысину и опять с злобой придвигая к себе отодвинутый столик, – но, наконец…наконец дело в том, ты сама знаешь, что прошлою зимой граф написал завещание, по которому он всё имение, помимо прямых наследников и нас, отдавал Пьеру.
– Мало ли он писал завещаний! – спокойно сказала княжна. – Но Пьеру он не мог завещать. Пьер незаконный.
– Ma chere, – сказал вдруг князь Василий, прижав к себе столик, оживившись и начав говорить скорей, – но что, ежели письмо написано государю, и граф просит усыновить Пьера? Понимаешь, по заслугам графа его просьба будет уважена…
Княжна улыбнулась, как улыбаются люди, которые думают что знают дело больше, чем те, с кем разговаривают.
– Я тебе скажу больше, – продолжал князь Василий, хватая ее за руку, – письмо было написано, хотя и не отослано, и государь знал о нем. Вопрос только в том, уничтожено ли оно, или нет. Ежели нет, то как скоро всё кончится , – князь Василий вздохнул, давая этим понять, что он разумел под словами всё кончится , – и вскроют бумаги графа, завещание с письмом будет передано государю, и просьба его, наверно, будет уважена. Пьер, как законный сын, получит всё.
– А наша часть? – спросила княжна, иронически улыбаясь так, как будто всё, но только не это, могло случиться.
– Mais, ma pauvre Catiche, c'est clair, comme le jour. [Но, моя дорогая Катишь, это ясно, как день.] Он один тогда законный наследник всего, а вы не получите ни вот этого. Ты должна знать, моя милая, были ли написаны завещание и письмо, и уничтожены ли они. И ежели почему нибудь они забыты, то ты должна знать, где они, и найти их, потому что…
– Этого только недоставало! – перебила его княжна, сардонически улыбаясь и не изменяя выражения глаз. – Я женщина; по вашему мы все глупы; но я настолько знаю, что незаконный сын не может наследовать… Un batard, [Незаконный,] – прибавила она, полагая этим переводом окончательно показать князю его неосновательность.
– Как ты не понимаешь, наконец, Катишь! Ты так умна: как ты не понимаешь, – ежели граф написал письмо государю, в котором просит его признать сына законным, стало быть, Пьер уж будет не Пьер, а граф Безухой, и тогда он по завещанию получит всё? И ежели завещание с письмом не уничтожены, то тебе, кроме утешения, что ты была добродетельна et tout ce qui s'en suit, [и всего, что отсюда вытекает,] ничего не останется. Это верно.
– Я знаю, что завещание написано; но знаю тоже, что оно недействительно, и вы меня, кажется, считаете за совершенную дуру, mon cousin, – сказала княжна с тем выражением, с которым говорят женщины, полагающие, что они сказали нечто остроумное и оскорбительное.
– Милая ты моя княжна Катерина Семеновна, – нетерпеливо заговорил князь Василий. – Я пришел к тебе не за тем, чтобы пикироваться с тобой, а за тем, чтобы как с родной, хорошею, доброю, истинною родной, поговорить о твоих же интересах. Я тебе говорю десятый раз, что ежели письмо к государю и завещание в пользу Пьера есть в бумагах графа, то ты, моя голубушка, и с сестрами, не наследница. Ежели ты мне не веришь, то поверь людям знающим: я сейчас говорил с Дмитрием Онуфриичем (это был адвокат дома), он то же сказал.
Видимо, что то вдруг изменилось в мыслях княжны; тонкие губы побледнели (глаза остались те же), и голос, в то время как она заговорила, прорывался такими раскатами, каких она, видимо, сама не ожидала.
– Это было бы хорошо, – сказала она. – Я ничего не хотела и не хочу.
Она сбросила свою собачку с колен и оправила складки платья.
– Вот благодарность, вот признательность людям, которые всем пожертвовали для него, – сказала она. – Прекрасно! Очень хорошо! Мне ничего не нужно, князь.
– Да, но ты не одна, у тебя сестры, – ответил князь Василий.
Но княжна не слушала его.
– Да, я это давно знала, но забыла, что, кроме низости, обмана, зависти, интриг, кроме неблагодарности, самой черной неблагодарности, я ничего не могла ожидать в этом доме…
– Знаешь ли ты или не знаешь, где это завещание? – спрашивал князь Василий еще с большим, чем прежде, подергиванием щек.
– Да, я была глупа, я еще верила в людей и любила их и жертвовала собой. А успевают только те, которые подлы и гадки. Я знаю, чьи это интриги.
Княжна хотела встать, но князь удержал ее за руку. Княжна имела вид человека, вдруг разочаровавшегося во всем человеческом роде; она злобно смотрела на своего собеседника.
– Еще есть время, мой друг. Ты помни, Катишь, что всё это сделалось нечаянно, в минуту гнева, болезни, и потом забыто. Наша обязанность, моя милая, исправить его ошибку, облегчить его последние минуты тем, чтобы не допустить его сделать этой несправедливости, не дать ему умереть в мыслях, что он сделал несчастными тех людей…
– Тех людей, которые всем пожертвовали для него, – подхватила княжна, порываясь опять встать, но князь не пустил ее, – чего он никогда не умел ценить. Нет, mon cousin, – прибавила она со вздохом, – я буду помнить, что на этом свете нельзя ждать награды, что на этом свете нет ни чести, ни справедливости. На этом свете надо быть хитрою и злою.
– Ну, voyons, [послушай,] успокойся; я знаю твое прекрасное сердце.
– Нет, у меня злое сердце.
– Я знаю твое сердце, – повторил князь, – ценю твою дружбу и желал бы, чтобы ты была обо мне того же мнения. Успокойся и parlons raison, [поговорим толком,] пока есть время – может, сутки, может, час; расскажи мне всё, что ты знаешь о завещании, и, главное, где оно: ты должна знать. Мы теперь же возьмем его и покажем графу. Он, верно, забыл уже про него и захочет его уничтожить. Ты понимаешь, что мое одно желание – свято исполнить его волю; я затем только и приехал сюда. Я здесь только затем, чтобы помогать ему и вам.
– Теперь я всё поняла. Я знаю, чьи это интриги. Я знаю, – говорила княжна.
– Hе в том дело, моя душа.
– Это ваша protegee, [любимица,] ваша милая княгиня Друбецкая, Анна Михайловна, которую я не желала бы иметь горничной, эту мерзкую, гадкую женщину.
– Ne perdons point de temps. [Не будем терять время.]
– Ax, не говорите! Прошлую зиму она втерлась сюда и такие гадости, такие скверности наговорила графу на всех нас, особенно Sophie, – я повторить не могу, – что граф сделался болен и две недели не хотел нас видеть. В это время, я знаю, что он написал эту гадкую, мерзкую бумагу; но я думала, что эта бумага ничего не значит.
– Nous у voila, [В этом то и дело.] отчего же ты прежде ничего не сказала мне?
– В мозаиковом портфеле, который он держит под подушкой. Теперь я знаю, – сказала княжна, не отвечая. – Да, ежели есть за мной грех, большой грех, то это ненависть к этой мерзавке, – почти прокричала княжна, совершенно изменившись. – И зачем она втирается сюда? Но я ей выскажу всё, всё. Придет время!


В то время как такие разговоры происходили в приемной и в княжниной комнатах, карета с Пьером (за которым было послано) и с Анной Михайловной (которая нашла нужным ехать с ним) въезжала во двор графа Безухого. Когда колеса кареты мягко зазвучали по соломе, настланной под окнами, Анна Михайловна, обратившись к своему спутнику с утешительными словами, убедилась в том, что он спит в углу кареты, и разбудила его. Очнувшись, Пьер за Анною Михайловной вышел из кареты и тут только подумал о том свидании с умирающим отцом, которое его ожидало. Он заметил, что они подъехали не к парадному, а к заднему подъезду. В то время как он сходил с подножки, два человека в мещанской одежде торопливо отбежали от подъезда в тень стены. Приостановившись, Пьер разглядел в тени дома с обеих сторон еще несколько таких же людей. Но ни Анна Михайловна, ни лакей, ни кучер, которые не могли не видеть этих людей, не обратили на них внимания. Стало быть, это так нужно, решил сам с собой Пьер и прошел за Анною Михайловной. Анна Михайловна поспешными шагами шла вверх по слабо освещенной узкой каменной лестнице, подзывая отстававшего за ней Пьера, который, хотя и не понимал, для чего ему надо было вообще итти к графу, и еще меньше, зачем ему надо было итти по задней лестнице, но, судя по уверенности и поспешности Анны Михайловны, решил про себя, что это было необходимо нужно. На половине лестницы чуть не сбили их с ног какие то люди с ведрами, которые, стуча сапогами, сбегали им навстречу. Люди эти прижались к стене, чтобы пропустить Пьера с Анной Михайловной, и не показали ни малейшего удивления при виде их.