Коатликуэ
Коатликуэ (исп. Coatlicue) — «Она в платье из змей»; также Коатлантонан, «Наша змеиная мать». Иногда отождествляется с Тетеоинан («Матерью богов»), богинями Тоси и Сиуакоатль. В мифологии ацтеков богиня земли и огня. В ней одновременно заключено начало и конец жизни.
Коатликуэ является матерью бога Уицилопочтли. Согласно мифу Коатликуэ была добропорядочной вдовой (вдовой старого Солнца) и жила вместе со своими сыновьями Сенцонуицнауа («400 южных звёзд») и дочерью Койольшауки, богиней Луны. После рождения детей Коатликуэ дала обет целомудрия и каждый день поднималась на гору Коатепек («Змеиная Гора»), что около города Толлан, чтобы принести жертву в храме. Однажды на вершине горы к ней с неба упал шар из перьев колибри, который она спрятала за пояс юбки, после чего шар загадочно исчез. Вскоре Коатликуэ почувствовала, что понесла. Узнав об этом, её дети пришли в ярость, и дочь подбила братьев убить опозорившую себя мать. Но дитя в чреве Коатликуэ обещало защитить её. Когда убийцы приблизились к горе Коатепек, новорожденный Уицилопочтли напал на братьев и обратил в бегство, а Койольшауки отсёк голову и забросил её на небо, где она стала Луной.
Таким образом, Коатликуэ — олицетворение земли, из которой каждый день появляется солнце (Уицилопочтли), побеждая луну и звёзды. Одновременно Коатликуэ — богиня смерти, так как земля поглощает всё живущее. Коатликуэ обитала под землей и помогала произрастать на свет растительным культурам; считалась покровительницей разведения цветов. Иногда её также называли матерью Шолотля и Кецалькоатля.
Самая известная статуя Коатликуэ, найденная в 1790 г. в Мехико, сочетает в себе человеческие и зооморфные черты, изображая богиню Земли во всей её мощи и величии. Лицо богини образуют головы двух змей, либо два потока крови в форме змей. Одежда статуи состоит из отрубленных человеческих рук и сердец, пряжкой пояса является череп, символизирующий то, что тела людей после их смерти окажутся в земле, а юбку образуют змеи, способные проникать в подземное царство. Руки и ноги богини украшают мощные ногти, напоминающие орлиные, с помощью которых Коатликуэ выкапывает могилы, а груди изображены обвислыми после вскармливания детей. Являясь женским божеством, Коатликуэ в то же время несёт и мужские черты. Мужское начало представлено в ней орлом, женское — змеей. В этом смысле она представляет женскую параллель пернатого змея Кецалькоатля.
В её честь назван венец Коатликуэ на Венере.
См. также
Напишите отзыв о статье "Коатликуэ"
Ссылки
- [web.archive.org/web/20040722145253/mesoamerica.narod.ru/mifaztpant.html Древняя Мезоамерика]
- [fraktali.849pm.com/text/archive/nam/mmp/mmp1.htm Mexican Mythology]
Источники
- Коатликуэ // Мифологический словарь/ Гл. ред. Е. М. Мелетинский. — М.:Советская энциклопедия, 1990. — С. 292.
- Женщины в легендах и мифах/ Пер. с англ. О. Перфильева. — М., «Крон-Пресс», 1998. — 592 с. С. 478—479.
- Льюис Спенс «Мифы инков и майя»/ Пер. с англ. Л. А. Карповой. — М., Центрополиграф, 2005. С. 78-80.
- [kuprienko.info/skazaniya-o-solntsah-mify-i-istoricheskie-legendy-naua/ Сказания о Солнцах. Мифы и исторические легенды науа] / Ред. и пер. С. А. Куприенко, В. Н. Талах.. — К.: Видавець Купрієнко С.А., 2014. — 377 с. — ISBN 978-617-7085-11-8.
Отрывок, характеризующий Коатликуэ
– Одно слово, червонный!… (полкового командира прозвали червонным королем) – смеясь, сказал субалтерн офицер.Счастливое расположение духа начальства после смотра перешло и к солдатам. Рота шла весело. Со всех сторон переговаривались солдатские голоса.
– Как же сказывали, Кутузов кривой, об одном глазу?
– А то нет! Вовсе кривой.
– Не… брат, глазастее тебя. Сапоги и подвертки – всё оглядел…
– Как он, братец ты мой, глянет на ноги мне… ну! думаю…
– А другой то австрияк, с ним был, словно мелом вымазан. Как мука, белый. Я чай, как амуницию чистят!
– Что, Федешоу!… сказывал он, что ли, когда стражения начнутся, ты ближе стоял? Говорили всё, в Брунове сам Бунапарте стоит.
– Бунапарте стоит! ишь врет, дура! Чего не знает! Теперь пруссак бунтует. Австрияк его, значит, усмиряет. Как он замирится, тогда и с Бунапартом война откроется. А то, говорит, в Брунове Бунапарте стоит! То то и видно, что дурак. Ты слушай больше.
– Вишь черти квартирьеры! Пятая рота, гляди, уже в деревню заворачивает, они кашу сварят, а мы еще до места не дойдем.
– Дай сухарика то, чорт.
– А табаку то вчера дал? То то, брат. Ну, на, Бог с тобой.
– Хоть бы привал сделали, а то еще верст пять пропрем не емши.
– То то любо было, как немцы нам коляски подавали. Едешь, знай: важно!
– А здесь, братец, народ вовсе оголтелый пошел. Там всё как будто поляк был, всё русской короны; а нынче, брат, сплошной немец пошел.
– Песенники вперед! – послышался крик капитана.
И перед роту с разных рядов выбежало человек двадцать. Барабанщик запевало обернулся лицом к песенникам, и, махнув рукой, затянул протяжную солдатскую песню, начинавшуюся: «Не заря ли, солнышко занималося…» и кончавшуюся словами: «То то, братцы, будет слава нам с Каменскиим отцом…» Песня эта была сложена в Турции и пелась теперь в Австрии, только с тем изменением, что на место «Каменскиим отцом» вставляли слова: «Кутузовым отцом».
Оторвав по солдатски эти последние слова и махнув руками, как будто он бросал что то на землю, барабанщик, сухой и красивый солдат лет сорока, строго оглянул солдат песенников и зажмурился. Потом, убедившись, что все глаза устремлены на него, он как будто осторожно приподнял обеими руками какую то невидимую, драгоценную вещь над головой, подержал ее так несколько секунд и вдруг отчаянно бросил ее:
Ах, вы, сени мои, сени!
«Сени новые мои…», подхватили двадцать голосов, и ложечник, несмотря на тяжесть амуниции, резво выскочил вперед и пошел задом перед ротой, пошевеливая плечами и угрожая кому то ложками. Солдаты, в такт песни размахивая руками, шли просторным шагом, невольно попадая в ногу. Сзади роты послышались звуки колес, похрускиванье рессор и топот лошадей.
Кутузов со свитой возвращался в город. Главнокомандующий дал знак, чтобы люди продолжали итти вольно, и на его лице и на всех лицах его свиты выразилось удовольствие при звуках песни, при виде пляшущего солдата и весело и бойко идущих солдат роты. Во втором ряду, с правого фланга, с которого коляска обгоняла роты, невольно бросался в глаза голубоглазый солдат, Долохов, который особенно бойко и грациозно шел в такт песни и глядел на лица проезжающих с таким выражением, как будто он жалел всех, кто не шел в это время с ротой. Гусарский корнет из свиты Кутузова, передразнивавший полкового командира, отстал от коляски и подъехал к Долохову.
Гусарский корнет Жерков одно время в Петербурге принадлежал к тому буйному обществу, которым руководил Долохов. За границей Жерков встретил Долохова солдатом, но не счел нужным узнать его. Теперь, после разговора Кутузова с разжалованным, он с радостью старого друга обратился к нему:
