Кобден-Сандерсон, Томас Джеймс
| Томас Джеймс Кобден-Сандерсон | |
| Thomas James Cobden-Sanderson | |
 Рисунок Уильяма Ротенштейна, 1916 год | |
| Имя при рождении: |
Thomas James Sanderson |
|---|---|
| Род деятельности: |
Художник, типограф, переплетчик |
| Место рождения: |
Элнвик, Нортумберленд |
| Супруга: |
Анна Кобден |
Томас Джеймс Кобден-Сандерсон (2 декабря 1840 — 7 сентября 1922) — английский художник и переплетчик, деятельность которого была связана с Движением искусств и ремёсел.
Биография
Томас Джеймс Сандерсон родился в Элнвике, Нортумберленд. Посещал многочисленные учебные заведения, в том числе королевскую школу в Ворчестере, затем Оуэнский колледж Манчестерского университета, а затем Тринити-колледж в Кембридже, где изучал право[1]. Он покинул колледж, так и не получив степень, и стал барристером в Линкольнс-Инне.
Будучи другом Уильяма Морриса, Сандерсон увлекся идеологией Искусств и ремесел. На одном из обедов жена Морриса, Джейн Берден, убедила его заняться переплетом книг. В 1884 году он открыл мастерскую, которая, в частности, изготавливала специальные переплеты для моррисовского издательства Келмскотт-пресс. Уже после смерти Морриса, в 1900 году, Сандерсон вместе с печатником Эмери Уокером открыл собственную книгопечатню. Издательство Давс-пресс разместилось в лондонском пригороде Хаммерсмит. Там же когда-то находилось издательство Морриса.
Самой известной книгой Сандерсона стала так называемая «Библия Давс-пресс» (Doves Bible). Она вышла в 1903 году. Как и другие книги Давс-пресс, Библия была набрана шрифтом, который специально для издательства нарисовал Уокер. Этот шрифт, как и «Золотой шрифт» Морриса, основывался на антикве Николя Жансона. Историк и типограф Роберт Брингхерст считает, что эта вторая попытка воссоздать знаменитый шрифт была более удачна[2]. Однако в 1916 году Сандерсон закрыл издательство, а всё типографское оборудование, включая литеры шрифта, сбросил в Темзу.
Женившись на Анне Кобден (1853—1926), дочери Ричарда Кобдена, Томас изменил фамилию на Кобден-Сандерсон.
Напишите отзыв о статье "Кобден-Сандерсон, Томас Джеймс"
Примечания
- ↑ [venn.lib.cam.ac.uk/cgi-bin/search.pl?sur=&suro=c&fir=&firo=c&cit=&cito=c&c=all&tex=SNDR860TJ&sye=&eye=&col=all&maxcount=50 Sanderson (post Cobden-Sanderson), Thomas James] in Venn, J. & J. A., Alumni Cantabrigienses, Cambridge University Press, 10 vols, 1922—1958.
- ↑ Брингхерст, Роберт. Основы стиля в типографике. М., 2006. С. 244.
Ссылки
- [libweb5.princeton.edu/visual_materials/hb/cases/twentiethcentury/index.html Переплеты, изготовленные в Doves Bindery]
- [www-sul.stanford.edu/depts/spc/rbc/fine_bindings/fine_bindings.htm Еще несколько переплетов, изготовленных в Doves Bindery]
- [www.themorgan.org/exhibitions/images/binding-by-thomas-james-cobden-sanderson Знаменитый переплет «Капитала» Маркса, выполненный Сандерсоном для Морриса]
- [www.aboutbookbinding.com/Craft/Binders-of-1800s-5.html Book Binders of the Late 1800s]
- [www.lib.udel.edu/ud/spec/findaids/cobdensa.htm Letters to Richard Cobden Sanderson]
| ||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Кобден-Сандерсон, Томас Джеймс
– Ежели бы я был женщина, я бы это делал, Marie. Это добродетель женщины. Но мужчина не должен и не может забывать и прощать, – сказал он, и, хотя он до этой минуты не думал о Курагине, вся невымещенная злоба вдруг поднялась в его сердце. «Ежели княжна Марья уже уговаривает меня простить, то, значит, давно мне надо было наказать», – подумал он. И, не отвечая более княжне Марье, он стал думать теперь о той радостной, злобной минуте, когда он встретит Курагина, который (он знал) находится в армии.Княжна Марья умоляла брата подождать еще день, говорила о том, что она знает, как будет несчастлив отец, ежели Андрей уедет, не помирившись с ним; но князь Андрей отвечал, что он, вероятно, скоро приедет опять из армии, что непременно напишет отцу и что теперь чем дольше оставаться, тем больше растравится этот раздор.
– Adieu, Andre! Rappelez vous que les malheurs viennent de Dieu, et que les hommes ne sont jamais coupables, [Прощай, Андрей! Помни, что несчастия происходят от бога и что люди никогда не бывают виноваты.] – были последние слова, которые он слышал от сестры, когда прощался с нею.
«Так это должно быть! – думал князь Андрей, выезжая из аллеи лысогорского дома. – Она, жалкое невинное существо, остается на съедение выжившему из ума старику. Старик чувствует, что виноват, но не может изменить себя. Мальчик мой растет и радуется жизни, в которой он будет таким же, как и все, обманутым или обманывающим. Я еду в армию, зачем? – сам не знаю, и желаю встретить того человека, которого презираю, для того чтобы дать ему случай убить меня и посмеяться надо мной!И прежде были все те же условия жизни, но прежде они все вязались между собой, а теперь все рассыпалось. Одни бессмысленные явления, без всякой связи, одно за другим представлялись князю Андрею.
Князь Андрей приехал в главную квартиру армии в конце июня. Войска первой армии, той, при которой находился государь, были расположены в укрепленном лагере у Дриссы; войска второй армии отступали, стремясь соединиться с первой армией, от которой – как говорили – они были отрезаны большими силами французов. Все были недовольны общим ходом военных дел в русской армии; но об опасности нашествия в русские губернии никто и не думал, никто и не предполагал, чтобы война могла быть перенесена далее западных польских губерний.
Князь Андрей нашел Барклая де Толли, к которому он был назначен, на берегу Дриссы. Так как не было ни одного большого села или местечка в окрестностях лагеря, то все огромное количество генералов и придворных, бывших при армии, располагалось в окружности десяти верст по лучшим домам деревень, по сю и по ту сторону реки. Барклай де Толли стоял в четырех верстах от государя. Он сухо и холодно принял Болконского и сказал своим немецким выговором, что он доложит о нем государю для определения ему назначения, а покамест просит его состоять при его штабе. Анатоля Курагина, которого князь Андрей надеялся найти в армии, не было здесь: он был в Петербурге, и это известие было приятно Болконскому. Интерес центра производящейся огромной войны занял князя Андрея, и он рад был на некоторое время освободиться от раздражения, которое производила в нем мысль о Курагине. В продолжение первых четырех дней, во время которых он не был никуда требуем, князь Андрей объездил весь укрепленный лагерь и с помощью своих знаний и разговоров с сведущими людьми старался составить себе о нем определенное понятие. Но вопрос о том, выгоден или невыгоден этот лагерь, остался нерешенным для князя Андрея. Он уже успел вывести из своего военного опыта то убеждение, что в военном деле ничего не значат самые глубокомысленно обдуманные планы (как он видел это в Аустерлицком походе), что все зависит от того, как отвечают на неожиданные и не могущие быть предвиденными действия неприятеля, что все зависит от того, как и кем ведется все дело. Для того чтобы уяснить себе этот последний вопрос, князь Андрей, пользуясь своим положением и знакомствами, старался вникнуть в характер управления армией, лиц и партий, участвовавших в оном, и вывел для себя следующее понятие о положении дел.
