Кобец, Анатолий Степанович

Анатолий Степанович Кобец
укр. Анатолій Степанович Кобець
Место рождения:	пгт. Межевая (ныне Межевский район Днепропетровская область Украина)
Научная сфера:	механизация сельского хозяйства
Место работы:	Днепропетровский государственный аграрно-экономический университет
Учёная степень:	кандидат технических наук
Учёное звание:	профессор, академик АН Высшего образования Украины
Альма-матер:	Днепропетровский государственный аграрный университет
Известен как:
Известна как:
Награды и премии:

Анатолий Степанович Кобец (укр. Анатолій Степанович Кобець; 22 июля 1955, пгт. Межевая (ныне Межевского района, Днепропетровской области, Украины) — украинский учёный, педагог, профессор (2003), ректор Днепропетровского государственного аграрно-экономического университета. Академик АН Высшего образования Украины. Заслуженный работник образования Украины (2009).

Биография

В 1978 году окончил факультет механизации сельского хозяйства Днепропетровского сельскохозяйственного института. Работал старшим научным сотрудником на кафедре сельскохозяйственных машин альма матер. С 1980 — старший научный сотрудник научно-исследовательского института Нечерноземной зоны Украины в г. Коростень. В 1983—1986 — аспирант Всесоюзного научно-исследовательского института сахарной свеклы и сахара (ВНИИСС) (г. Киев).

С 1986 — кандидат технических наук, тема диссертации «Обоснование рабочего процесса и параметров комбинированного выкапывающего устройства машины для уборки кормовой свеклы». В том же году ученому присвоено звание «Лучший молодой изобретатель Украины», был назначен заведующим лаборатории НИИ Нечерноземной зоны Украины.

С 1990 работает в Днепропетровском государственном аграрном университете на должностях доцента кафедры сельскохозяйственных машин, декана факультета механизации сельского хозяйства, с 2001 года — первый проректор-проректор по учебной работе, с 2007 — ректор Днепропетровского государственного аграрного университета.

Научная деятельность

А. С. Кобец — специалист в области механизации выращивания корнеплодов, разработки и применения полимерных материалов.

Под научным руководством профессора А. С. Кобца создана научная школа «Разработка и исследование рабочих органов для обработки почвы и уборки корнеплодов в сложных условиях», которая плодотворно работает над совершенствованием существующих и созданием новых рабочих органов сельскохозяйственных машин и их рациональным использованием. По результатам проведенных аналитических исследований созданы теория взаимодействия эластичных рабочих органов с корнеплодом; теория процесса направленного износа почвообрабатывающих рабочих органов, оснащенных элементами локального упрочнения; теоретическое обоснование процесса выкапывания корнеплодов.

А. С. Кобец — автор более 480 научных работ, посвященных актуальным теоретическим и научно-практическим вопросам механизации сельского хозяйства. Среди них монографии «Устойчивое развитие сложных динамических систем» и «Теория и расчет копателей для уборки картофеля», более 20 патентов на изобретения, а также «Практикум по использованию машин в растениеводстве», «Лабораторный практикум по использованию машин в растениеводстве», «Курсовое проектирование с машиноиспользованием в растениеводстве». Им опубликовано учебное пособие «Основы теории рабочих органов сельскохозяйственных машин».

Получил около 200 авторских свидетельств и патентов на изобретения.

Под его руководством защищены три кандидатские диссертации. Он является главным редактором научно-теоретического и научно-практического журнала «Вестник Днепропетровского государственного аграрного университета».

Ссылки

• [esteticamente.ru/portal/chem_biol/Vddau/kobets.html Кобець Анатолій Степанович] (укр.)
• [ukurier.gov.ua/uk/articles/anatolij-kobec-nasha-meta-stati-universitetom-yevr/ Интервью с А. С. Кобцом] (укр.)

Отрывок, характеризующий Кобец, Анатолий Степанович

– Мама, голубчик, это совсем не оттого… душечка моя, бедная, – обращалась она к матери, которая, чувствуя себя на краю разрыва, с ужасом смотрела на сына, но, вследствие упрямства и увлечения борьбы, не хотела и не могла сдаться.
– Николинька, я тебе растолкую, ты уйди – вы послушайте, мама голубушка, – говорила она матери.
Слова ее были бессмысленны; но они достигли того результата, к которому она стремилась.
Графиня тяжело захлипав спрятала лицо на груди дочери, а Николай встал, схватился за голову и вышел из комнаты.
Наташа взялась за дело примирения и довела его до того, что Николай получил обещание от матери в том, что Соню не будут притеснять, и сам дал обещание, что он ничего не предпримет тайно от родителей.
С твердым намерением, устроив в полку свои дела, выйти в отставку, приехать и жениться на Соне, Николай, грустный и серьезный, в разладе с родными, но как ему казалось, страстно влюбленный, в начале января уехал в полк.
После отъезда Николая в доме Ростовых стало грустнее чем когда нибудь. Графиня от душевного расстройства сделалась больна.
Соня была печальна и от разлуки с Николаем и еще более от того враждебного тона, с которым не могла не обращаться с ней графиня. Граф более чем когда нибудь был озабочен дурным положением дел, требовавших каких нибудь решительных мер. Необходимо было продать московский дом и подмосковную, а для продажи дома нужно было ехать в Москву. Но здоровье графини заставляло со дня на день откладывать отъезд.
Наташа, легко и даже весело переносившая первое время разлуки с своим женихом, теперь с каждым днем становилась взволнованнее и нетерпеливее. Мысль о том, что так, даром, ни для кого пропадает ее лучшее время, которое бы она употребила на любовь к нему, неотступно мучила ее. Письма его большей частью сердили ее. Ей оскорбительно было думать, что тогда как она живет только мыслью о нем, он живет настоящею жизнью, видит новые места, новых людей, которые для него интересны. Чем занимательнее были его письма, тем ей было досаднее. Ее же письма к нему не только не доставляли ей утешения, но представлялись скучной и фальшивой обязанностью. Она не умела писать, потому что не могла постигнуть возможности выразить в письме правдиво хоть одну тысячную долю того, что она привыкла выражать голосом, улыбкой и взглядом. Она писала ему классически однообразные, сухие письма, которым сама не приписывала никакого значения и в которых, по брульонам, графиня поправляла ей орфографические ошибки.
Здоровье графини все не поправлялось; но откладывать поездку в Москву уже не было возможности. Нужно было делать приданое, нужно было продать дом, и притом князя Андрея ждали сперва в Москву, где в эту зиму жил князь Николай Андреич, и Наташа была уверена, что он уже приехал.
Графиня осталась в деревне, а граф, взяв с собой Соню и Наташу, в конце января поехал в Москву.



Пьер после сватовства князя Андрея и Наташи, без всякой очевидной причины, вдруг почувствовал невозможность продолжать прежнюю жизнь. Как ни твердо он был убежден в истинах, открытых ему его благодетелем, как ни радостно ему было то первое время увлечения внутренней работой самосовершенствования, которой он предался с таким жаром, после помолвки князя Андрея с Наташей и после смерти Иосифа Алексеевича, о которой он получил известие почти в то же время, – вся прелесть этой прежней жизни вдруг пропала для него. Остался один остов жизни: его дом с блестящею женой, пользовавшеюся теперь милостями одного важного лица, знакомство со всем Петербургом и служба с скучными формальностями. И эта прежняя жизнь вдруг с неожиданной мерзостью представилась Пьеру. Он перестал писать свой дневник, избегал общества братьев, стал опять ездить в клуб, стал опять много пить, опять сблизился с холостыми компаниями и начал вести такую жизнь, что графиня Елена Васильевна сочла нужным сделать ему строгое замечание. Пьер почувствовав, что она была права, и чтобы не компрометировать свою жену, уехал в Москву.
В Москве, как только он въехал в свой огромный дом с засохшими и засыхающими княжнами, с громадной дворней, как только он увидал – проехав по городу – эту Иверскую часовню с бесчисленными огнями свеч перед золотыми ризами, эту Кремлевскую площадь с незаезженным снегом, этих извозчиков и лачужки Сивцева Вражка, увидал стариков московских, ничего не желающих и никуда не спеша доживающих свой век, увидал старушек, московских барынь, московские балы и Московский Английский клуб, – он почувствовал себя дома, в тихом пристанище. Ему стало в Москве покойно, тепло, привычно и грязно, как в старом халате.