Эллис (писатель)

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Кобылинский, Лев»)
Перейти к: навигация, поиск
Эллис
Имя при рождении:

Лев Львович Кобылинский

Дата рождения:

2 августа 1879(1879-08-02)

Место рождения:

Москва

Дата смерти:

17 ноября 1947(1947-11-17) (68 лет)

Место смерти:

Локарно

Гражданство:

Российская империя Российская империя

Род деятельности:

поэт
переводчик
историк
философ

Направление:

символизм

Язык произведений:

русский

Эллис, настоящее имя Лев Львович Кобылинский (2 августа 1879, Москва — 17 ноября 1947, Локарно) — поэт[1], переводчик, теоретик символизма, христианский философ, историк литературы.





Биография

Родился в Москве. Внебрачный сын директора частной мужской гимназии Л. И. Поливанова. В 1902 году окончил юридический факультет Московского университета[2].

Вместе с Андреем Белым организовал поэтический кружок «Аргонавты». В 1904—1909 годах активный сотрудник журнала «Весы». В 1910—1917 годах вместе с Андреем Белым и Э. К. Метнером основал издательство «Мусагет». Эмигрировал в Швейцарию в 1911 году. Подобно своему другу Андрею Белому, увлёкся антропософией Рудольфа Штейнера, однако позже принял католичество и вступил в орден иезуитов. Писал литературно-философские сочинения на немецком языке.

Умер в Локарно, Швейцария[3].

Мировоззрение

Христианское мировоззрение Эллиса не ортодоксально.

Эллис отстаивал идею перевоплощения, по его мнению множественность личностей — результат греховности человеческой натуры.

Считал символизм высшей формой творчества. Был сторонником аристократического индивидуализма и поклонником Фр. Ницше.

Интуицию Эллис считал за сущность символического созерцания, логически различая созерцание чисто интеллектуальное, художественное и мистическое[4].

Творчество

Стихи Эллиса «написаны под влиянием Соловьёва, Брюсова, Белого и Бальмонта, свидетельствуют о религиозном миропонимании и поисках, исходят то от детской близости к сверхматериальному миру, то от проникнутой религией жизни средневековья».[5]

…Моя душа, обвив мечту свою,

Не отдаёт её небытию…

Эллис
Критика
  • «Иммортели». В 2-х тт., 1904
  • «Русские символисты», 1910
  • «Vigilemus», 1914
Поэтические сборники
  • «Stigmata», 1911
  • «Арго: Две книги стихов и поэма», 1914
Философские сочинения
  • Platon und Solowjew, Mainz, 1926
  • Christliche Weisheit, Basel, 1929 («Христианская мудрость»)
  • W.A. Joukowski, Paderborn, 1933
  • Alexander Puschkin, der religiose Genius Russlands, Ölten, 1948
  • «Царство святого Петра»

Издания

  • Эллис. Стихотворения. — Томск: Водолей, 1996.
  • Эллис. Русские символисты. — Томск: Водолей, 1996. — 288 с.
  • Эллис. Неизданное и несобранное. — Томск: Водолей, 2000. — 460 с.
  • Бодлер Ш. «Цветы Зла» и стихотворения в прозе в переводе Эллиса. — Томск: Водолей, 1993. — 400 с.

Напишите отзыв о статье "Эллис (писатель)"

Примечания

  1. [www.poesis.ru/poeti-poezia/ellis/frm_link.htm Эллис. Стихи]
  2. [www.poesis.ru/poeti-poezia/ellis/biograph.htm Эллис]
  3. [www.silverage.ru/poets/ellis_bio.html Эллис (1879—1947)]
  4. [istina.rin.ru/philosofy/text/4376.html Кобылинский Лев Львович (1877—1947)]
  5. Казак В. Лексикон русской литературы XX века = Lexikon der russischen Literatur ab 1917 / [пер. с нем.]. — М. : РИК «Культура», 1996. — XVIII, 491, [1] с. — 5000 экз. — ISBN 5-8334-0019-8.. — С. 482.</span>
  6. </ol>

Литература

  • Нефедьев Г. В. Русский символизм: от спиритизма к антропософии. Два документа к биографии Эллиса // Новое литературное обозрение. № 39. 1999. — С. 119-140.
  • Кудрявцева Е. Л. «Я — человек XIII столетия…»: К биографии Эллиса // Потаённая литература: Исследование и материалы. — Иваново, Вып. 2. — С. 281-288.
  • Рената фон Майдель. «Спешу спокойно»: К истории оккультных увлечений Эллиса // Новое литературное обозрение. № 51. 2001. — С. 214-239.
В Викитеке есть тексты по теме
Эллис (писатель)

Отрывок, характеризующий Эллис (писатель)

– Мы должны и драться до послэ днэ капли кров, – сказал полковник, ударяя по столу, – и умэ р р рэ т за своэ го импэ ратора, и тогда всэ й будэ т хорошо. А рассуждать как мо о ожно (он особенно вытянул голос на слове «можно»), как мо о ожно менше, – докончил он, опять обращаясь к графу. – Так старые гусары судим, вот и всё. А вы как судитэ , молодой человек и молодой гусар? – прибавил он, обращаясь к Николаю, который, услыхав, что дело шло о войне, оставил свою собеседницу и во все глаза смотрел и всеми ушами слушал полковника.
– Совершенно с вами согласен, – отвечал Николай, весь вспыхнув, вертя тарелку и переставляя стаканы с таким решительным и отчаянным видом, как будто в настоящую минуту он подвергался великой опасности, – я убежден, что русские должны умирать или побеждать, – сказал он, сам чувствуя так же, как и другие, после того как слово уже было сказано, что оно было слишком восторженно и напыщенно для настоящего случая и потому неловко.
– C'est bien beau ce que vous venez de dire, [Прекрасно! прекрасно то, что вы сказали,] – сказала сидевшая подле него Жюли, вздыхая. Соня задрожала вся и покраснела до ушей, за ушами и до шеи и плеч, в то время как Николай говорил. Пьер прислушался к речам полковника и одобрительно закивал головой.
– Вот это славно, – сказал он.
– Настоящэ й гусар, молодой человэк, – крикнул полковник, ударив опять по столу.
– О чем вы там шумите? – вдруг послышался через стол басистый голос Марьи Дмитриевны. – Что ты по столу стучишь? – обратилась она к гусару, – на кого ты горячишься? верно, думаешь, что тут французы перед тобой?
– Я правду говору, – улыбаясь сказал гусар.
– Всё о войне, – через стол прокричал граф. – Ведь у меня сын идет, Марья Дмитриевна, сын идет.
– А у меня четыре сына в армии, а я не тужу. На всё воля Божья: и на печи лежа умрешь, и в сражении Бог помилует, – прозвучал без всякого усилия, с того конца стола густой голос Марьи Дмитриевны.
– Это так.
И разговор опять сосредоточился – дамский на своем конце стола, мужской на своем.
– А вот не спросишь, – говорил маленький брат Наташе, – а вот не спросишь!
– Спрошу, – отвечала Наташа.
Лицо ее вдруг разгорелось, выражая отчаянную и веселую решимость. Она привстала, приглашая взглядом Пьера, сидевшего против нее, прислушаться, и обратилась к матери:
– Мама! – прозвучал по всему столу ее детски грудной голос.
– Что тебе? – спросила графиня испуганно, но, по лицу дочери увидев, что это была шалость, строго замахала ей рукой, делая угрожающий и отрицательный жест головой.
Разговор притих.
– Мама! какое пирожное будет? – еще решительнее, не срываясь, прозвучал голосок Наташи.
Графиня хотела хмуриться, но не могла. Марья Дмитриевна погрозила толстым пальцем.
– Казак, – проговорила она с угрозой.
Большинство гостей смотрели на старших, не зная, как следует принять эту выходку.
– Вот я тебя! – сказала графиня.
– Мама! что пирожное будет? – закричала Наташа уже смело и капризно весело, вперед уверенная, что выходка ее будет принята хорошо.
Соня и толстый Петя прятались от смеха.
– Вот и спросила, – прошептала Наташа маленькому брату и Пьеру, на которого она опять взглянула.
– Мороженое, только тебе не дадут, – сказала Марья Дмитриевна.
Наташа видела, что бояться нечего, и потому не побоялась и Марьи Дмитриевны.
– Марья Дмитриевна? какое мороженое! Я сливочное не люблю.
– Морковное.
– Нет, какое? Марья Дмитриевна, какое? – почти кричала она. – Я хочу знать!
Марья Дмитриевна и графиня засмеялись, и за ними все гости. Все смеялись не ответу Марьи Дмитриевны, но непостижимой смелости и ловкости этой девочки, умевшей и смевшей так обращаться с Марьей Дмитриевной.
Наташа отстала только тогда, когда ей сказали, что будет ананасное. Перед мороженым подали шампанское. Опять заиграла музыка, граф поцеловался с графинюшкою, и гости, вставая, поздравляли графиню, через стол чокались с графом, детьми и друг с другом. Опять забегали официанты, загремели стулья, и в том же порядке, но с более красными лицами, гости вернулись в гостиную и кабинет графа.