Ковалевский, Игорь Леонидович
Поделись знанием:
Казалось бы, в этой то кампании бегства французов, когда они делали все то, что только можно было, чтобы погубить себя; когда ни в одном движении этой толпы, начиная от поворота на Калужскую дорогу и до бегства начальника от армии, не было ни малейшего смысла, – казалось бы, в этот период кампании невозможно уже историкам, приписывающим действия масс воле одного человека, описывать это отступление в их смысле. Но нет. Горы книг написаны историками об этой кампании, и везде описаны распоряжения Наполеона и глубокомысленные его планы – маневры, руководившие войском, и гениальные распоряжения его маршалов.
Отступление от Малоярославца тогда, когда ему дают дорогу в обильный край и когда ему открыта та параллельная дорога, по которой потом преследовал его Кутузов, ненужное отступление по разоренной дороге объясняется нам по разным глубокомысленным соображениям. По таким же глубокомысленным соображениям описывается его отступление от Смоленска на Оршу. Потом описывается его геройство при Красном, где он будто бы готовится принять сражение и сам командовать, и ходит с березовой палкой и говорит:
– J'ai assez fait l'Empereur, il est temps de faire le general, [Довольно уже я представлял императора, теперь время быть генералом.] – и, несмотря на то, тотчас же после этого бежит дальше, оставляя на произвол судьбы разрозненные части армии, находящиеся сзади.
Потом описывают нам величие души маршалов, в особенности Нея, величие души, состоящее в том, что он ночью пробрался лесом в обход через Днепр и без знамен и артиллерии и без девяти десятых войска прибежал в Оршу.
И, наконец, последний отъезд великого императора от геройской армии представляется нам историками как что то великое и гениальное. Даже этот последний поступок бегства, на языке человеческом называемый последней степенью подлости, которой учится стыдиться каждый ребенок, и этот поступок на языке историков получает оправдание.
Тогда, когда уже невозможно дальше растянуть столь эластичные нити исторических рассуждений, когда действие уже явно противно тому, что все человечество называет добром и даже справедливостью, является у историков спасительное понятие о величии. Величие как будто исключает возможность меры хорошего и дурного. Для великого – нет дурного. Нет ужаса, который бы мог быть поставлен в вину тому, кто велик.
– «C'est grand!» [Это величественно!] – говорят историки, и тогда уже нет ни хорошего, ни дурного, а есть «grand» и «не grand». Grand – хорошо, не grand – дурно. Grand есть свойство, по их понятиям, каких то особенных животных, называемых ими героями. И Наполеон, убираясь в теплой шубе домой от гибнущих не только товарищей, но (по его мнению) людей, им приведенных сюда, чувствует que c'est grand, и душа его покойна.
«Du sublime (он что то sublime видит в себе) au ridicule il n'y a qu'un pas», – говорит он. И весь мир пятьдесят лет повторяет: «Sublime! Grand! Napoleon le grand! Du sublime au ridicule il n'y a qu'un pas». [величественное… От величественного до смешного только один шаг… Величественное! Великое! Наполеон великий! От величественного до смешного только шаг.]
И никому в голову не придет, что признание величия, неизмеримого мерой хорошего и дурного, есть только признание своей ничтожности и неизмеримой малости.
Для нас, с данной нам Христом мерой хорошего и дурного, нет неизмеримого. И нет величия там, где нет простоты, добра и правды.
Кто из русских людей, читая описания последнего периода кампании 1812 года, не испытывал тяжелого чувства досады, неудовлетворенности и неясности. Кто не задавал себе вопросов: как не забрали, не уничтожили всех французов, когда все три армии окружали их в превосходящем числе, когда расстроенные французы, голодая и замерзая, сдавались толпами и когда (как нам рассказывает история) цель русских состояла именно в том, чтобы остановить, отрезать и забрать в плен всех французов.
Каким образом то русское войско, которое, слабее числом французов, дало Бородинское сражение, каким образом это войско, с трех сторон окружавшее французов и имевшее целью их забрать, не достигло своей цели? Неужели такое громадное преимущество перед нами имеют французы, что мы, с превосходными силами окружив, не могли побить их? Каким образом это могло случиться?
| Игорь Ковалевский | ||
| ||
|---|---|---|
| c 1999 года | ||
| Церковь: | Римско-католическая церковь | |
| Образование: | МГТУ им. Н. Э. Баумана МГУ (мехмат) Высшая духовная семинария (Белосток) (Польша) | |
| Профессия: | инженер | |
| Рождение: | 5 августа 1965 (58 лет) Харьковская область, Украинская ССР, СССР | |
| Принятие священного сана: | 1998 год | |
| Награды: |
| |
Игорь Леонидович Ковалевский (род. 5 августа 1965, Харьковская область, Украинская ССР, СССР) — католический священник, генеральный секретарь Конференции католических епископов России, администратор прихода святых Петра и Павла в храме святого Людовика в Москве.
Содержание
Биография
Семья имеет польские и украинские корни.
Окончил среднюю школу в Крыму, после её окончания приехал в Москву.
Окончил Московский государственный технический университет имени Н. Э. Баумана, продолжил обучение на механико-математическом факультете Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова.
Одновременно работал в научно производственном объединении «Энергия» (Королёв, Московская область).
В 1997 году рукоположен в диаконы в соборе Успения Пресвятой Девы Марии в Санкт-Петербурге.
В 1998 году — окончил высшую католическую семинарию в Белостоке (Польша) и, после окончания обучения, рукоположен в священники в Кафедральном соборе Москвы.
По состоянию на 2014 год — генеральный секретарь Конференции католических епископов России, канцлер курии (епархиального управления) Архиепархии Матери Божией, декан Центрального региона[1], член коллегии консультантов и совета священников Архиепархии Матери Божией[2] и администратор прихода святых апостолов Петра и Павла в Москве.
С 16 апреля 2009 года — член Совета по взаимодействию с религиозными объединениями при Президенте Российской Федерации[3].
Член Общественного совета при Министерстве внутренних дел Российской Федерации[4].
Награды
Напишите отзыв о статье "Ковалевский, Игорь Леонидович"
Примечания
- ↑ [www.cathmos.ru/content/ru/section-2009-05-21-21-39-32.html Центральный деканат]
- ↑ [www.cathmos.ru/content/ru/section-2009-05-04-00-03-56.html Советы]
- ↑ [document.kremlin.ru/doc.asp?ID=51827 Распоряжение Президента Российской Федерации от 16 апреля 2009 года № 232-рп «О внесении изменений в состав Совета по взаимодействию с религиозными объединениями при Президенте Российской Федерации, утверждённый распоряжением Президента Российской Федерации от 7 февраля 2004 г. № 47-РП»]
- ↑ [web.archive.org/web/20110315102053/www.mvd.ru/mvd/sovet/sostav/ Состав Общественного совета при Министерстве внутренних дел Российской Федерации на сайте МВД России]
Ссылки
- [catholic-russia.ru/structure/dioceses/diocese-moscow/svyashhennik-igor-kovalevskiy/ Биография на официальном сайте ККЕР]
- [www.cathmos.ru/content/ru/publication-2009-04-27-23-58-23.html о. Игорь Ковалевский вошёл в состав Совета по взаимодействию с религиозными объединениями при Президенте Российской Федерации]
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?: |
 |
В данной биографической статье место рождения указано лишь приблизительно Вы можете помочь проекту, указав точное место рождения.
|
Отрывок, характеризующий Ковалевский, Игорь Леонидович
Казалось бы, в этой то кампании бегства французов, когда они делали все то, что только можно было, чтобы погубить себя; когда ни в одном движении этой толпы, начиная от поворота на Калужскую дорогу и до бегства начальника от армии, не было ни малейшего смысла, – казалось бы, в этот период кампании невозможно уже историкам, приписывающим действия масс воле одного человека, описывать это отступление в их смысле. Но нет. Горы книг написаны историками об этой кампании, и везде описаны распоряжения Наполеона и глубокомысленные его планы – маневры, руководившие войском, и гениальные распоряжения его маршалов.
Отступление от Малоярославца тогда, когда ему дают дорогу в обильный край и когда ему открыта та параллельная дорога, по которой потом преследовал его Кутузов, ненужное отступление по разоренной дороге объясняется нам по разным глубокомысленным соображениям. По таким же глубокомысленным соображениям описывается его отступление от Смоленска на Оршу. Потом описывается его геройство при Красном, где он будто бы готовится принять сражение и сам командовать, и ходит с березовой палкой и говорит:
– J'ai assez fait l'Empereur, il est temps de faire le general, [Довольно уже я представлял императора, теперь время быть генералом.] – и, несмотря на то, тотчас же после этого бежит дальше, оставляя на произвол судьбы разрозненные части армии, находящиеся сзади.
Потом описывают нам величие души маршалов, в особенности Нея, величие души, состоящее в том, что он ночью пробрался лесом в обход через Днепр и без знамен и артиллерии и без девяти десятых войска прибежал в Оршу.
И, наконец, последний отъезд великого императора от геройской армии представляется нам историками как что то великое и гениальное. Даже этот последний поступок бегства, на языке человеческом называемый последней степенью подлости, которой учится стыдиться каждый ребенок, и этот поступок на языке историков получает оправдание.
Тогда, когда уже невозможно дальше растянуть столь эластичные нити исторических рассуждений, когда действие уже явно противно тому, что все человечество называет добром и даже справедливостью, является у историков спасительное понятие о величии. Величие как будто исключает возможность меры хорошего и дурного. Для великого – нет дурного. Нет ужаса, который бы мог быть поставлен в вину тому, кто велик.
– «C'est grand!» [Это величественно!] – говорят историки, и тогда уже нет ни хорошего, ни дурного, а есть «grand» и «не grand». Grand – хорошо, не grand – дурно. Grand есть свойство, по их понятиям, каких то особенных животных, называемых ими героями. И Наполеон, убираясь в теплой шубе домой от гибнущих не только товарищей, но (по его мнению) людей, им приведенных сюда, чувствует que c'est grand, и душа его покойна.
«Du sublime (он что то sublime видит в себе) au ridicule il n'y a qu'un pas», – говорит он. И весь мир пятьдесят лет повторяет: «Sublime! Grand! Napoleon le grand! Du sublime au ridicule il n'y a qu'un pas». [величественное… От величественного до смешного только один шаг… Величественное! Великое! Наполеон великий! От величественного до смешного только шаг.]
И никому в голову не придет, что признание величия, неизмеримого мерой хорошего и дурного, есть только признание своей ничтожности и неизмеримой малости.
Для нас, с данной нам Христом мерой хорошего и дурного, нет неизмеримого. И нет величия там, где нет простоты, добра и правды.
Кто из русских людей, читая описания последнего периода кампании 1812 года, не испытывал тяжелого чувства досады, неудовлетворенности и неясности. Кто не задавал себе вопросов: как не забрали, не уничтожили всех французов, когда все три армии окружали их в превосходящем числе, когда расстроенные французы, голодая и замерзая, сдавались толпами и когда (как нам рассказывает история) цель русских состояла именно в том, чтобы остановить, отрезать и забрать в плен всех французов.
Каким образом то русское войско, которое, слабее числом французов, дало Бородинское сражение, каким образом это войско, с трех сторон окружавшее французов и имевшее целью их забрать, не достигло своей цели? Неужели такое громадное преимущество перед нами имеют французы, что мы, с превосходными силами окружив, не могли побить их? Каким образом это могло случиться?
Категории:
- Выпускники механико-математического факультета МГУ
- Родившиеся 5 августа
- Родившиеся в 1965 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Харьковской области
- Кавалеры ордена Святого Гроба Господнего Иерусалимского
- Католические священники России
- Выпускники Московского государственного технического университета имени Н. Э. Баумана
- Ведущие радиостанции «Эхо Москвы»
- Выпускники Высшей духовной семинарии Белостока
