Ковач, Пал

Пал Ковач
Личная информация
Полное имя	Пал Адам Ковач
Оригинальное имя	венг. Kovács Pál Ádám
Гражданство	Венгрия Венгрия
Клуб	Bp. Budai TE (1929–1931) Ludovika ASE (1931–1935) Honvéd TVK (1935–1945) Ganz Vasas (1945–1954) Vasas SC (1954–1960)
Дата рождения	17 июля 1912(1912-07-17)
Место рождения	Дебрецен, Австро-Венгрия
Дата смерти	8 июля 1995(1995-07-08) (82 года)
Место смерти	Будапешт, Венгрия
Спортивная карьера	1929-1960
Тренеры	Альфред Тушнади Ласло Боршоди Дьёрдь Пиллер
Рост	179 см
Вес	64 кг
Награды и медали Олимпийские игры Золото Берлин 1936 командная сабля Бронза Лондон 1948 сабля Золото Лондон 1948 командная сабля Золото Хельсинки 1952 сабля Золото Хельсинки 1952 командная сабля Золото Мельбурн 1956 командная сабля Золото Рим 1960 командная сабля Чемпионаты мира Золото Будапешт 1933 командная сабля Золото Париж 1937 сабля Золото Париж 1937 командная сабля Серебро Стокгольм 1951 сабля Золото Стокгольм 1951 командная сабля Золото Брюссель 1953 сабля Золото Брюссель 1953 командная сабля Серебро Люксембург 1954 сабля Золото Люксембург 1954 командная сабля Золото Рим 1955 командная сабля Золото Париж 1957 командная сабля Золото Филадельфия 1958 командная сабля Другие награды

Пал Адам Ковач (венг. Kovács Pál Ádám; 17 июля 1912, Дебрецен, Австро-Венгрия, — 8 июля 1995, Будапешт, Венгрия) — венгерский фехтовальщик на саблях, 6-кратный олимпийский чемпион и 10-кратный чемпион мира. Кавалер Серебряного Олимпийского ордена (1984).

Биография

В 1930 году поступил на факультет экономики Венгерского королевского университета, но в следующем году перевелся в Военную академию «Людовика», которую окончил в 1935 году, получив чин лейтенанта.

Начинал свою спортивную карьеру как специалист по барьерному бегу, но вскоре переключился на фехтование. Стал чемпионом Олимпийских игр 1936 года в составе команды Венгрии, а также чемпионом мира 1937 года в личном первенстве и чемпионом мира 1933 и 1937 годов в командном первенстве.

В конце Второй мировой войны два года провел в плену, затем был техническим директором на заводе Ganz-Mávag. После этого вернулся в спорт. Чемпион Олимпийских игр 1952 года в личных соревнованиях, чемпион Игр 1948, 1952, 1956 и 1960 годов в командных соревнованиях. Чемпион мира 1953 года в личном первенстве и чемпион мира 1951, 1953, 1954, 1955, 1957 и 1958 годов в командном первенстве.

После ухода из спорта был вице-президентом (1963—1968), а затем президентом Венгерской федерации фехтования. С 1968 года работал в НОК Венгрии. В 1968—1980 годах был членом исполкома, в 1980—1988 годах — вице-президентом Международной федерации фехтования (с 1988 года до самой смерти был почетным вице-президентом). В 1989 году был награждён Кубком Робера Фейерика «за преданность фехтованию и многолетнюю самоотверженную работу на посту президента МФФ».

Двое сыновей Пала Ковача — Аттила Ковач и Тамаш Ковач — также принимали участие в Олимпийских играх, специализируясь в фехтовании на саблях, как и их отец. Тамаш завоевал две бронзовые медали на Играх 1968 и 1972 гг. в командном первенстве.

Память

В настоящее время в Будапеште ежегодно проводится фехтовальный турнир в честь Аладара Геревича, Пала Ковача и Рудольфа Карпати, завоевавших для своей страны 19 золотых олимпийских медалей.

Литература

• ФЕХТОВАНИЕ: Энциклопедия / Авторы-составители М. С. Ракита, В. Л. Штейнбах. — М.: Человек, 2011. — ISBN 978-5-904885-46-5. — С. 183.

Ссылки

• [www.sports-reference.com/olympics/athletes/ko/pal-kovacs-1.html Биография на sports-reference.com]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Ковач, Пал

Положим, что Александр мог сделать все иначе. Положим, что он мог, по предписанию тех, которые обвиняют его, тех, которые профессируют знание конечной цели движения человечества, распорядиться по той программе народности, свободы, равенства и прогресса (другой, кажется, нет), которую бы ему дали теперешние обвинители. Положим, что эта программа была бы возможна и составлена и что Александр действовал бы по ней. Что же сталось бы тогда с деятельностью всех тех людей, которые противодействовали тогдашнему направлению правительства, – с деятельностью, которая, по мнению историков, хороша и полезна? Деятельности бы этой не было; жизни бы не было; ничего бы не было.
Если допустить, что жизнь человеческая может управляться разумом, – то уничтожится возможность жизни.


Если допустить, как то делают историки, что великие люди ведут человечество к достижению известных целей, состоящих или в величии России или Франции, или в равновесии Европы, или в разнесении идей революции, или в общем прогрессе, или в чем бы то ни было, то невозможно объяснить явлений истории без понятий о случае и о гении.
Если цель европейских войн начала нынешнего столетия состояла в величии России, то эта цель могла быть достигнута без всех предшествовавших войн и без нашествия. Если цель – величие Франции, то эта цель могла быть достигнута и без революции, и без империи. Если цель – распространение идей, то книгопечатание исполнило бы это гораздо лучше, чем солдаты. Если цель – прогресс цивилизации, то весьма легко предположить, что, кроме истребления людей и их богатств, есть другие более целесообразные пути для распространения цивилизации.
Почему же это случилось так, а не иначе?
Потому что это так случилось. «Случай сделал положение; гений воспользовался им», – говорит история.
Но что такое случай? Что такое гений?
Слова случай и гений не обозначают ничего действительно существующего и потому не могут быть определены. Слова эти только обозначают известную степень понимания явлений. Я не знаю, почему происходит такое то явление; думаю, что не могу знать; потому не хочу знать и говорю: случай. Я вижу силу, производящую несоразмерное с общечеловеческими свойствами действие; не понимаю, почему это происходит, и говорю: гений.
Для стада баранов тот баран, который каждый вечер отгоняется овчаром в особый денник к корму и становится вдвое толще других, должен казаться гением. И то обстоятельство, что каждый вечер именно этот самый баран попадает не в общую овчарню, а в особый денник к овсу, и что этот, именно этот самый баран, облитый жиром, убивается на мясо, должно представляться поразительным соединением гениальности с целым рядом необычайных случайностей.
Но баранам стоит только перестать думать, что все, что делается с ними, происходит только для достижения их бараньих целей; стоит допустить, что происходящие с ними события могут иметь и непонятные для них цели, – и они тотчас же увидят единство, последовательность в том, что происходит с откармливаемым бараном. Ежели они и не будут знать, для какой цели он откармливался, то, по крайней мере, они будут знать, что все случившееся с бараном случилось не нечаянно, и им уже не будет нужды в понятии ни о случае, ни о гении.
Только отрешившись от знаний близкой, понятной цели и признав, что конечная цель нам недоступна, мы увидим последовательность и целесообразность в жизни исторических лиц; нам откроется причина того несоразмерного с общечеловеческими свойствами действия, которое они производят, и не нужны будут нам слова случай и гений.
Стоит только признать, что цель волнений европейских народов нам неизвестна, а известны только факты, состоящие в убийствах, сначала во Франции, потом в Италии, в Африке, в Пруссии, в Австрии, в Испании, в России, и что движения с запада на восток и с востока на запад составляют сущность и цель этих событий, и нам не только не нужно будет видеть исключительность и гениальность в характерах Наполеона и Александра, но нельзя будет представить себе эти лица иначе, как такими же людьми, как и все остальные; и не только не нужно будет объяснять случайностию тех мелких событий, которые сделали этих людей тем, чем они были, но будет ясно, что все эти мелкие события были необходимы.
Отрешившись от знания конечной цели, мы ясно поймем, что точно так же, как ни к одному растению нельзя придумать других, более соответственных ему, цвета и семени, чем те, которые оно производит, точно так же невозможно придумать других двух людей, со всем их прошедшим, которое соответствовало бы до такой степени, до таких мельчайших подробностей тому назначению, которое им предлежало исполнить.


Основной, существенный смысл европейских событий начала нынешнего столетия есть воинственное движение масс европейских народов с запада на восток и потом с востока на запад. Первым зачинщиком этого движения было движение с запада на восток. Для того чтобы народы запада могли совершить то воинственное движение до Москвы, которое они совершили, необходимо было: 1) чтобы они сложились в воинственную группу такой величины, которая была бы в состоянии вынести столкновение с воинственной группой востока; 2) чтобы они отрешились от всех установившихся преданий и привычек и 3) чтобы, совершая свое воинственное движение, они имели во главе своей человека, который, и для себя и для них, мог бы оправдывать имеющие совершиться обманы, грабежи и убийства, которые сопутствовали этому движению.
И начиная с французской революции разрушается старая, недостаточно великая группа; уничтожаются старые привычки и предания; вырабатываются, шаг за шагом, группа новых размеров, новые привычки и предания, и приготовляется тот человек, который должен стоять во главе будущего движения и нести на себе всю ответственность имеющего совершиться.
Человек без убеждений, без привычек, без преданий, без имени, даже не француз, самыми, кажется, странными случайностями продвигается между всеми волнующими Францию партиями и, не приставая ни к одной из них, выносится на заметное место.