Ковентри, Кирсти

Кирсти Ковентри
Личная информация
Награды и медали Олимпийские игры Золото Афины 2004 200 м спина Серебро Афины 2004 100 м спина Бронза Афины 2004 200 м комплекс Золото Пекин 2008 200 м спина Серебро Пекин 2008 100 м спина Серебро Пекин 2008 200 м комплекс Серебро Пекин 2008 400 м комплекс Чемпионаты мира Золото Монреаль 2005 100 м спина Золото Монреаль 2005 200 м спина Серебро Монреаль 2005 200 м комплекс Серебро Монреаль 2005 400 м комплекс Серебро Мельбурн 2007 200 м спина Серебро Мельбурн 2007 200 м комплекс Золото Рим 2009 200 м спина Серебро Рим 2009 400 м комплекс Чемпионаты мира на короткой воде Золото Манчестер 2008 100 м спина Золото Манчестер 2008 200 м спина Золото Манчестер 2008 200 м комплекс Золото Манчестер 2008 400 м комплекс Бронза Манчестер 2008 100 м комплекс

Кирсти Ли Ковентри (англ. Kirsty Leigh Coventry; МФА: ['kɜːstɪ 'kɔvəntrɪ]; род. 16 сентября 1983 года в Хараре, Зимбабве) — зимбабвийская пловчиха, двукратная олимпийская чемпионка, многократная чемпионка мира и рекордсменка мира. Самая титулованная спортсменка в истории Зимбабве. Специализируется в плавании на спине и комплексном плавании. Живёт и тренируется в американской Алабаме и выступает за местный клуб «Обурн Тайгерс». Член МОК с 2013 года.

На счету Ковентри 7 из 8 всех олимпийских наград, завоёванных Зимбабве. Ещё 1 золотая медаль была выиграна женской сборной по хоккею на траве на Олимпиаде в Москве в 1980 году.

Президент Зимбабве Роберт Мугабе назвал её «золотой девушкой», а глава НОК Зимбабве Пол Чиньока — «нашим национальным сокровищем».

16 февраля 2008 года Кирсти побила один из старейших мировых рекордов в плавании — на дистанции 200 м на спине достижение знаменитой венгерки Кристины Эгерсеги держалось с августа 1991 года. Однако уже 5 июля 2008 года американка Маргарет Хольцер отобрала у Ковентри мировой рекорд, показав время 2 мин 6,09 сек.

В августе 2013 года вышла замуж за своего менеджера Тайрона Сьюарда.

Ковентри несла флаг Зимбабве на церемониях открытия двух летних Олимпийских игр (2012 и 2016).

Олимпиада 2008—100 м на спине

10 августа 2008 года в предварительном заплыве пекинской Олимпиады на дистанции 100 м на спине Кирсти показала время 59,00 сек, что на 0,68 сек превысило прежний олимпийский рекорд, установленный 4 годами ранее в Афинах американкой Натали Кафлин. От мирового рекорда той же Кафлин Кирсти отделили всего лишь 0,03 сек. На следующий день в полуфинале Ковентри установила-таки мировой рекорд, показав время 58,77 сек, обогнав ставшую второй Кафлин на 0,66 сек. 12 августа в финале Ковентри не сумела повторить свой блестящий результат, и Кафлин, показав «всего лишь» 58,96 сек, стала олимпийской чемпионкой, а рекордсменка мира Ковентри, как и 4 годами ранее, осталась с серебром, проиграв американке более 2 десятых секунды. Слабым утешением для Ковентри может послужить то, что мировой рекорд остался за ней. Лишь в июле 2009 года этот рекорд у Кирсти отобрала россиянка Анастасия Зуева.

Олимпиада 2008—200 м на спине

До старта на дистанции 200 м на спине Ковентри завоевала на пекинских играх 3 серебряные медали — на дистанциях 200 и 400 м комплексным плаванием и 100 м на спине. Однако на дистанции 200 м Ковентри была действующей олимпийской чемпионкой и по праву надеялась на своё второе олимпийское золото. И в финале она доказала, что ей нет равных на этой дистанции — захватив лидерство со старта Ковентри блестяще победила мировую рекордсменку Маргарет Хольцер, обогнав её на 0.99 сек и установила новый мировой рекорд — 2 мин 05,24 сек.

Достижения

• На Олимпийских играх 2004 и 2008 годов выигрывала медали на всех 7 дистанциях, на которых стартовала
• После Олимпиады в Сиднее в 2000 году, где 16-летняя Кирсти сумела пробиться в один из полуфинальных заплывов, Ковентри была признана лучшей спортсменкой года в Зимбабве. С тех пор она никому не отдавала это звание.
• В 2004—2005 и 2007—2009 годах 5 раз признавалась лучшей пловчихой Африки.

Ссылки

• [www.kirstycoventry.org/ Сайт Кирсти Ковентри]  (англ.)
• [www.sports-reference.com/olympics/athletes/co/kirsty-coventry-1.html Кирсти Ковентри] — олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)

Отрывок, характеризующий Ковентри, Кирсти

Лично князь Андрей не знал Аракчеева и никогда не видал его, но всё, что он знал о нем, мало внушало ему уважения к этому человеку.
«Он – военный министр, доверенное лицо государя императора; никому не должно быть дела до его личных свойств; ему поручено рассмотреть мою записку, следовательно он один и может дать ход ей», думал князь Андрей, дожидаясь в числе многих важных и неважных лиц в приемной графа Аракчеева.
Князь Андрей во время своей, большей частью адъютантской, службы много видел приемных важных лиц и различные характеры этих приемных были для него очень ясны. У графа Аракчеева был совершенно особенный характер приемной. На неважных лицах, ожидающих очереди аудиенции в приемной графа Аракчеева, написано было чувство пристыженности и покорности; на более чиновных лицах выражалось одно общее чувство неловкости, скрытое под личиной развязности и насмешки над собою, над своим положением и над ожидаемым лицом. Иные задумчиво ходили взад и вперед, иные шепчась смеялись, и князь Андрей слышал sobriquet [насмешливое прозвище] Силы Андреича и слова: «дядя задаст», относившиеся к графу Аракчееву. Один генерал (важное лицо) видимо оскорбленный тем, что должен был так долго ждать, сидел перекладывая ноги и презрительно сам с собой улыбаясь.
Но как только растворялась дверь, на всех лицах выражалось мгновенно только одно – страх. Князь Андрей попросил дежурного другой раз доложить о себе, но на него посмотрели с насмешкой и сказали, что его черед придет в свое время. После нескольких лиц, введенных и выведенных адъютантом из кабинета министра, в страшную дверь был впущен офицер, поразивший князя Андрея своим униженным и испуганным видом. Аудиенция офицера продолжалась долго. Вдруг послышались из за двери раскаты неприятного голоса, и бледный офицер, с трясущимися губами, вышел оттуда, и схватив себя за голову, прошел через приемную.
Вслед за тем князь Андрей был подведен к двери, и дежурный шопотом сказал: «направо, к окну».
Князь Андрей вошел в небогатый опрятный кабинет и у стола увидал cорокалетнего человека с длинной талией, с длинной, коротко обстриженной головой и толстыми морщинами, с нахмуренными бровями над каре зелеными тупыми глазами и висячим красным носом. Аракчеев поворотил к нему голову, не глядя на него.
– Вы чего просите? – спросил Аракчеев.
– Я ничего не… прошу, ваше сиятельство, – тихо проговорил князь Андрей. Глаза Аракчеева обратились на него.
– Садитесь, – сказал Аракчеев, – князь Болконский?
– Я ничего не прошу, а государь император изволил переслать к вашему сиятельству поданную мною записку…
– Изволите видеть, мой любезнейший, записку я вашу читал, – перебил Аракчеев, только первые слова сказав ласково, опять не глядя ему в лицо и впадая всё более и более в ворчливо презрительный тон. – Новые законы военные предлагаете? Законов много, исполнять некому старых. Нынче все законы пишут, писать легче, чем делать.
– Я приехал по воле государя императора узнать у вашего сиятельства, какой ход вы полагаете дать поданной записке? – сказал учтиво князь Андрей.
– На записку вашу мной положена резолюция и переслана в комитет. Я не одобряю, – сказал Аракчеев, вставая и доставая с письменного стола бумагу. – Вот! – он подал князю Андрею.
На бумаге поперег ее, карандашом, без заглавных букв, без орфографии, без знаков препинания, было написано: «неосновательно составлено понеже как подражание списано с французского военного устава и от воинского артикула без нужды отступающего».
– В какой же комитет передана записка? – спросил князь Андрей.
– В комитет о воинском уставе, и мною представлено о зачислении вашего благородия в члены. Только без жалованья.
Князь Андрей улыбнулся.
– Я и не желаю.
– Без жалованья членом, – повторил Аракчеев. – Имею честь. Эй, зови! Кто еще? – крикнул он, кланяясь князю Андрею.


Ожидая уведомления о зачислении его в члены комитета, князь Андрей возобновил старые знакомства особенно с теми лицами, которые, он знал, были в силе и могли быть нужны ему. Он испытывал теперь в Петербурге чувство, подобное тому, какое он испытывал накануне сражения, когда его томило беспокойное любопытство и непреодолимо тянуло в высшие сферы, туда, где готовилось будущее, от которого зависели судьбы миллионов. Он чувствовал по озлоблению стариков, по любопытству непосвященных, по сдержанности посвященных, по торопливости, озабоченности всех, по бесчисленному количеству комитетов, комиссий, о существовании которых он вновь узнавал каждый день, что теперь, в 1809 м году, готовилось здесь, в Петербурге, какое то огромное гражданское сражение, которого главнокомандующим было неизвестное ему, таинственное и представлявшееся ему гениальным, лицо – Сперанский. И самое ему смутно известное дело преобразования, и Сперанский – главный деятель, начинали так страстно интересовать его, что дело воинского устава очень скоро стало переходить в сознании его на второстепенное место.
Князь Андрей находился в одном из самых выгодных положений для того, чтобы быть хорошо принятым во все самые разнообразные и высшие круги тогдашнего петербургского общества. Партия преобразователей радушно принимала и заманивала его, во первых потому, что он имел репутацию ума и большой начитанности, во вторых потому, что он своим отпущением крестьян на волю сделал уже себе репутацию либерала. Партия стариков недовольных, прямо как к сыну своего отца, обращалась к нему за сочувствием, осуждая преобразования. Женское общество, свет , радушно принимали его, потому что он был жених, богатый и знатный, и почти новое лицо с ореолом романической истории о его мнимой смерти и трагической кончине жены. Кроме того, общий голос о нем всех, которые знали его прежде, был тот, что он много переменился к лучшему в эти пять лет, смягчился и возмужал, что не было в нем прежнего притворства, гордости и насмешливости, и было то спокойствие, которое приобретается годами. О нем заговорили, им интересовались и все желали его видеть.
На другой день после посещения графа Аракчеева князь Андрей был вечером у графа Кочубея. Он рассказал графу свое свидание с Силой Андреичем (Кочубей так называл Аракчеева с той же неопределенной над чем то насмешкой, которую заметил князь Андрей в приемной военного министра).
– Mon cher, [Дорогой мой,] даже в этом деле вы не минуете Михаил Михайловича. C'est le grand faiseur. [Всё делается им.] Я скажу ему. Он обещался приехать вечером…
– Какое же дело Сперанскому до военных уставов? – спросил князь Андрей.
Кочубей, улыбнувшись, покачал головой, как бы удивляясь наивности Болконского.
– Мы с ним говорили про вас на днях, – продолжал Кочубей, – о ваших вольных хлебопашцах…
– Да, это вы, князь, отпустили своих мужиков? – сказал Екатерининский старик, презрительно обернувшись на Болконского.
– Маленькое именье ничего не приносило дохода, – отвечал Болконский, чтобы напрасно не раздражать старика, стараясь смягчить перед ним свой поступок.