Ковнировский корпус

Ковнировский корпус — памятник архитектуры XVII—XVIII столетий в стиле украинского барокко. Расположен на территории Киево-Печерской лавры, бывшее служебное помещение монастыря. Назван в честь мастера-каменщика Степана Ковнира, с именем которого связано возведение здания.

История

Южная часть сооружения — монастырская проскурница — возведена в XVII ст. В начале XVIII ст. Степан Ковнир построил рядом книжный магазин с отдельным входом. Над всем образовавшимся зданием возвели шесть фронтонов.

После пожара в 1744—1746 годах Степан Ковнир отстроил оба здания, придав им современный вид. Во время Великой Отечественной войны здание было частично разрушено. Восстановлено в 1963 году по проекту архитектора М. Александровой.

Сейчас в помещении Ковнировского корпуса расположен Музей исторических драгоценностей Украины.

Архитектура

Среди памятников Киево-Печерской лавры Ковнировский корпус отличается оригинальными архитектурными формами. Корпус состоит из двух сооружений — проскурницы и магазина, но воспринимается как единое здание. Размеры здания — 49 х 13 метров. Сооружение объединено шестью фигурными фронтонами, оформленных в стиле казацкого барокко. Наибольший фронтон — над проскурницей, наименьший над пристройкой, и четыре одинаковых — над магазином. Два фронтона по своим формам близки к боковым фронтонам Успенского собора. Стены разделены пилястрами, которые переходят в профильный карниз.

Ссылки

• Официальный веб-сайт [www.kplavra.kiev.ua/ Национального Киево-Печерского историко-культурного заповедника]

Отрывок, характеризующий Ковнировский корпус

В конце Петровского поста Аграфена Ивановна Белова, отрадненская соседка Ростовых, приехала в Москву поклониться московским угодникам. Она предложила Наташе говеть, и Наташа с радостью ухватилась за эту мысль. Несмотря на запрещение доктора выходить рано утром, Наташа настояла на том, чтобы говеть, и говеть не так, как говели обыкновенно в доме Ростовых, то есть отслушать на дому три службы, а чтобы говеть так, как говела Аграфена Ивановна, то есть всю неделю, не пропуская ни одной вечерни, обедни или заутрени.
Графине понравилось это усердие Наташи; она в душе своей, после безуспешного медицинского лечения, надеялась, что молитва поможет ей больше лекарств, и хотя со страхом и скрывая от доктора, но согласилась на желание Наташи и поручила ее Беловой. Аграфена Ивановна в три часа ночи приходила будить Наташу и большей частью находила ее уже не спящею. Наташа боялась проспать время заутрени. Поспешно умываясь и с смирением одеваясь в самое дурное свое платье и старенькую мантилью, содрогаясь от свежести, Наташа выходила на пустынные улицы, прозрачно освещенные утренней зарей. По совету Аграфены Ивановны, Наташа говела не в своем приходе, а в церкви, в которой, по словам набожной Беловой, был священник весьма строгий и высокой жизни. В церкви всегда было мало народа; Наташа с Беловой становились на привычное место перед иконой божией матери, вделанной в зад левого клироса, и новое для Наташи чувство смирения перед великим, непостижимым, охватывало ее, когда она в этот непривычный час утра, глядя на черный лик божией матери, освещенный и свечами, горевшими перед ним, и светом утра, падавшим из окна, слушала звуки службы, за которыми она старалась следить, понимая их. Когда она понимала их, ее личное чувство с своими оттенками присоединялось к ее молитве; когда она не понимала, ей еще сладостнее было думать, что желание понимать все есть гордость, что понимать всего нельзя, что надо только верить и отдаваться богу, который в эти минуты – она чувствовала – управлял ее душою. Она крестилась, кланялась и, когда не понимала, то только, ужасаясь перед своею мерзостью, просила бога простить ее за все, за все, и помиловать. Молитвы, которым она больше всего отдавалась, были молитвы раскаяния. Возвращаясь домой в ранний час утра, когда встречались только каменщики, шедшие на работу, дворники, выметавшие улицу, и в домах еще все спали, Наташа испытывала новое для нее чувство возможности исправления себя от своих пороков и возможности новой, чистой жизни и счастия.