Коган, Григорий Михайлович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Григорий Михайлович Коган
Полное имя

Григорий Михайлович Коган

Дата рождения

7 июля 1901(1901-07-07)

Место рождения

Могилёв

Дата смерти

9 августа 1979(1979-08-09) (78 лет)

Место смерти

Москва

Страна

СССР СССР

Профессии

педагог, пианист, музыковед

Григо́рий Миха́йлович Ко́ган (24 июня (7 июля) 1901, Могилёв — 9 августа 1979, Москва) — советский пианист, музыковед и музыкальный педагог, доктор искусствоведения (1940).





Биография

Отец — инженер. Родители принадлежали к кругу социал-демократов — последователей Г. В. Плеханова, известных в русской истории как меньшевики. Это наложило отпечаток на все мышление будущего музыканта, который до конца дней оставался убежденным марксистом, понимая это учение именно в плехановской трактовке. После поражения революции 1905―1907 семья эмигрировала в Бельгию, где и началось музыкальное образование Г. М. Когана.

В 1911 они вернулись в Киев, где в 1914 он поступил в консерваторию. Обучался по классу фортепиано у А. Н. Штосс-Петровой и В. В. Пухальского, также брал уроки композиции у Р. М. Глиэра. Окончив консерваторию в 1920, начал преподавать в ней же и выступать с концертами.

С 1926 по 1943 работал в Московской консерватории, где читал разработанный им курс истории и теории пианизма (с 1936 заведовал кафедрой этой дисциплины). В 1932 возглавил комиссию по подготовке Первого Всесоюзного конкурса музыкантов-исполнителей, однако в дальнейшем вышел из её состава из-за разногласий с Сектором искусств Наркомпроса РСФСР и затем опубликовал в журнале «Советская музыка» (1933, № 4) сдержанно-критическую статью об итогах конкурса[1]. В 1940, после восстановления системы научных званий и степеней, одним из первых получил степень доктора искусствоведения по совокупности заслуг, без защиты диссертации.

В 1941 эвакуировался вместе с основным составом Московской консерватории в Саратов. В 1943 уволился из Московской консерватории в знак протеста против того, что в Москве начали набирать новый штат Московской консерватории, тогда как значительную часть прежнего профессорско-преподавательского состава предполагалось оставить в Саратове. Его место занял его бывший ученик А. А. Николаев. Среди учеников Когана периода его штатной работы в Московской консерватории ― также А. Д. Алексеев, С. Т. Рихтер и другие известные музыканты.

В 1948 принял активное участие в организации Союза советских композиторов, возглавил в нём Комиссию по музыкальному образованию, которая разработала рекомендации по развитию широкой сети музыкальных школ в стране.

По приглашению Назиба Жиганова в конце 1940-х — начале 1950-х был принят в штат Казанской консерватории, где среди его учеников были С. А. Губайдулина, И. Е. Гусельников и другие музыканты.

Как пианист выступал с концертами в СССР и в Болгарии (в капиталистические страны власти его не выпускали), обладая широким репертуаром и пропагандируя музыку малоизвестных композиторов, а также современные советские сочинения. Сфера научных интересов Когана-музыковеда охватывала проблемы психологии исполнительства и работы пианиста, связи техники и стиля. Также ему принадлежат исследования о пианистах и клавесинистах, критические статьи и ряд книг. Был активным пропагандистом творчества С. В. Рахманинова, в рукописи осталась его неизданная книга об этом музыканте. Неизданными остаются также книга мемуаров «Роман моей жизни» и книга афоризмов «Жизнь в мыслях», а также около 60 часов магнитофонных записей: сольная фортепианная игра, курсы лекций и отдельные выступления, интервью, показательные уроки. В 1970 в большой статье «О теории ленинизма и практике строительства социализма в Советском Союзе», распространявшейся в самиздате анонимно или под псевдонимами, провел последовательный марксистский анализ положения в СССР и предсказал неминуемый скорый крах советской власти и реставрацию капитализма.

На основе мемуаров, фото-, аудио- и других материалов архива Г. М. Когана сценарист Михаил Дзюбенко (внук и наследник музыканта) написал сценарий полнометражного (90 мин.) документального фильма о Когане. Фильм задуман как тесное единство музыкального, содержательного и изобразительного рядов. Он должен состоять из 15 эпизодов, каждый из которых в музыкальном отношении представляет собой пьесу, исполняемую героем картины от начала до конца (что не принято в традиционном кинематографе), в содержательном повествует о тех или иных событиях в его жизни, а в изобразительном представляет собой клипы на классическую музыку.

На основе этого сценария режиссёру Ирине Бессарабовой удалось в 20042005 снять в единой стилистике две короткометражные картины «Григорий Коган. Транскрипция» и «Маленькая дверь Консерватории» (каждая продолжительностью 26 мин.) Материал для третьей части был частично отснят, но её монтаж и сведение трех частей в единую картину отложены на неопределенный срок из-за отсутствия финансирования. Стилистическое своеобразие отснятых картин и всего замысла в целом сделало этот проект неприемлемым («неформатным») для кинофестивалей и телепоказа.

Основные труды

  • Школа фортепианной транскрипции, М., 1937, 1970;
  • Советское пианистическое искусство и русские художественные традиции, М., 1948;
  • У врат мастерства, М., 1958, 1961, 2004;
  • О фортепианной фактуре, М., 1961;
  • Работа пианиста, М., 1963, 1969, 2004;
  • Ферруччо Бузони, М., 1964, 1971;
  • Вопросы пианизма. Избранные статьи, М., 1968;
  • Избранные статьи. Выпуск 2, М., 1972.
  • Избранные статьи. Выпуск 3. М., 1985.

Напишите отзыв о статье "Коган, Григорий Михайлович"

Ссылки

  • [www.ninasvetlanova.com/Kogan/GrigoryKogan.html Статья о Когане] на сайте Нины Светлановой  (англ.)

Примечания

  1. Г. Коган. Итоги и уроки. // Коган Г. Вопросы пианизма: Избранные статьи. — М. Советский композитор, 1968. — С.311-321.

Отрывок, характеризующий Коган, Григорий Михайлович

– Я так очарован прелестями ума и образования общества, в особенности женского, в которое я имел счастье быть принят, что не успел еще подумать о климате, – сказал он.
Не выпуская уже аббата и Пьера, Анна Павловна для удобства наблюдения присоединила их к общему кружку.


В это время в гостиную вошло новое лицо. Новое лицо это был молодой князь Андрей Болконский, муж маленькой княгини. Князь Болконский был небольшого роста, весьма красивый молодой человек с определенными и сухими чертами. Всё в его фигуре, начиная от усталого, скучающего взгляда до тихого мерного шага, представляло самую резкую противоположность с его маленькою, оживленною женой. Ему, видимо, все бывшие в гостиной не только были знакомы, но уж надоели ему так, что и смотреть на них и слушать их ему было очень скучно. Из всех же прискучивших ему лиц, лицо его хорошенькой жены, казалось, больше всех ему надоело. С гримасой, портившею его красивое лицо, он отвернулся от нее. Он поцеловал руку Анны Павловны и, щурясь, оглядел всё общество.
– Vous vous enrolez pour la guerre, mon prince? [Вы собираетесь на войну, князь?] – сказала Анна Павловна.
– Le general Koutouzoff, – сказал Болконский, ударяя на последнем слоге zoff , как француз, – a bien voulu de moi pour aide de camp… [Генералу Кутузову угодно меня к себе в адъютанты.]
– Et Lise, votre femme? [А Лиза, ваша жена?]
– Она поедет в деревню.
– Как вам не грех лишать нас вашей прелестной жены?
– Andre, [Андрей,] – сказала его жена, обращаясь к мужу тем же кокетливым тоном, каким она обращалась к посторонним, – какую историю нам рассказал виконт о m lle Жорж и Бонапарте!
Князь Андрей зажмурился и отвернулся. Пьер, со времени входа князя Андрея в гостиную не спускавший с него радостных, дружелюбных глаз, подошел к нему и взял его за руку. Князь Андрей, не оглядываясь, морщил лицо в гримасу, выражавшую досаду на того, кто трогает его за руку, но, увидав улыбающееся лицо Пьера, улыбнулся неожиданно доброй и приятной улыбкой.
– Вот как!… И ты в большом свете! – сказал он Пьеру.
– Я знал, что вы будете, – отвечал Пьер. – Я приеду к вам ужинать, – прибавил он тихо, чтобы не мешать виконту, который продолжал свой рассказ. – Можно?
– Нет, нельзя, – сказал князь Андрей смеясь, пожатием руки давая знать Пьеру, что этого не нужно спрашивать.
Он что то хотел сказать еще, но в это время поднялся князь Василий с дочерью, и два молодых человека встали, чтобы дать им дорогу.
– Вы меня извините, мой милый виконт, – сказал князь Василий французу, ласково притягивая его за рукав вниз к стулу, чтоб он не вставал. – Этот несчастный праздник у посланника лишает меня удовольствия и прерывает вас. Очень мне грустно покидать ваш восхитительный вечер, – сказал он Анне Павловне.
Дочь его, княжна Элен, слегка придерживая складки платья, пошла между стульев, и улыбка сияла еще светлее на ее прекрасном лице. Пьер смотрел почти испуганными, восторженными глазами на эту красавицу, когда она проходила мимо него.
– Очень хороша, – сказал князь Андрей.
– Очень, – сказал Пьер.
Проходя мимо, князь Василий схватил Пьера за руку и обратился к Анне Павловне.
– Образуйте мне этого медведя, – сказал он. – Вот он месяц живет у меня, и в первый раз я его вижу в свете. Ничто так не нужно молодому человеку, как общество умных женщин.


Анна Павловна улыбнулась и обещалась заняться Пьером, который, она знала, приходился родня по отцу князю Василью. Пожилая дама, сидевшая прежде с ma tante, торопливо встала и догнала князя Василья в передней. С лица ее исчезла вся прежняя притворность интереса. Доброе, исплаканное лицо ее выражало только беспокойство и страх.
– Что же вы мне скажете, князь, о моем Борисе? – сказала она, догоняя его в передней. (Она выговаривала имя Борис с особенным ударением на о ). – Я не могу оставаться дольше в Петербурге. Скажите, какие известия я могу привезти моему бедному мальчику?
Несмотря на то, что князь Василий неохотно и почти неучтиво слушал пожилую даму и даже выказывал нетерпение, она ласково и трогательно улыбалась ему и, чтоб он не ушел, взяла его за руку.
– Что вам стоит сказать слово государю, и он прямо будет переведен в гвардию, – просила она.
– Поверьте, что я сделаю всё, что могу, княгиня, – отвечал князь Василий, – но мне трудно просить государя; я бы советовал вам обратиться к Румянцеву, через князя Голицына: это было бы умнее.
Пожилая дама носила имя княгини Друбецкой, одной из лучших фамилий России, но она была бедна, давно вышла из света и утратила прежние связи. Она приехала теперь, чтобы выхлопотать определение в гвардию своему единственному сыну. Только затем, чтоб увидеть князя Василия, она назвалась и приехала на вечер к Анне Павловне, только затем она слушала историю виконта. Она испугалась слов князя Василия; когда то красивое лицо ее выразило озлобление, но это продолжалось только минуту. Она опять улыбнулась и крепче схватила за руку князя Василия.
– Послушайте, князь, – сказала она, – я никогда не просила вас, никогда не буду просить, никогда не напоминала вам о дружбе моего отца к вам. Но теперь, я Богом заклинаю вас, сделайте это для моего сына, и я буду считать вас благодетелем, – торопливо прибавила она. – Нет, вы не сердитесь, а вы обещайте мне. Я просила Голицына, он отказал. Soyez le bon enfant que vous аvez ete, [Будьте добрым малым, как вы были,] – говорила она, стараясь улыбаться, тогда как в ее глазах были слезы.
– Папа, мы опоздаем, – сказала, повернув свою красивую голову на античных плечах, княжна Элен, ожидавшая у двери.
Но влияние в свете есть капитал, который надо беречь, чтоб он не исчез. Князь Василий знал это, и, раз сообразив, что ежели бы он стал просить за всех, кто его просит, то вскоре ему нельзя было бы просить за себя, он редко употреблял свое влияние. В деле княгини Друбецкой он почувствовал, однако, после ее нового призыва, что то вроде укора совести. Она напомнила ему правду: первыми шагами своими в службе он был обязан ее отцу. Кроме того, он видел по ее приемам, что она – одна из тех женщин, особенно матерей, которые, однажды взяв себе что нибудь в голову, не отстанут до тех пор, пока не исполнят их желания, а в противном случае готовы на ежедневные, ежеминутные приставания и даже на сцены. Это последнее соображение поколебало его.