Когда наступает сентябрь
Поделись знанием:
К:Фильмы 1975 года
– Ну, поди, поди с своим уродом! – сказала мать, притворно сердито отталкивая дочь. – Это моя меньшая, – обратилась она к гостье.
Наташа, оторвав на минуту лицо от кружевной косынки матери, взглянула на нее снизу сквозь слезы смеха и опять спрятала лицо.
Гостья, принужденная любоваться семейною сценой, сочла нужным принять в ней какое нибудь участие.
– Скажите, моя милая, – сказала она, обращаясь к Наташе, – как же вам приходится эта Мими? Дочь, верно?
Наташе не понравился тон снисхождения до детского разговора, с которым гостья обратилась к ней. Она ничего не ответила и серьезно посмотрела на гостью.
Между тем всё это молодое поколение: Борис – офицер, сын княгини Анны Михайловны, Николай – студент, старший сын графа, Соня – пятнадцатилетняя племянница графа, и маленький Петруша – меньшой сын, все разместились в гостиной и, видимо, старались удержать в границах приличия оживление и веселость, которыми еще дышала каждая их черта. Видно было, что там, в задних комнатах, откуда они все так стремительно прибежали, у них были разговоры веселее, чем здесь о городских сплетнях, погоде и comtesse Apraksine. [о графине Апраксиной.] Изредка они взглядывали друг на друга и едва удерживались от смеха.
Два молодые человека, студент и офицер, друзья с детства, были одних лет и оба красивы, но не похожи друг на друга. Борис был высокий белокурый юноша с правильными тонкими чертами спокойного и красивого лица; Николай был невысокий курчавый молодой человек с открытым выражением лица. На верхней губе его уже показывались черные волосики, и во всем лице выражались стремительность и восторженность.
Николай покраснел, как только вошел в гостиную. Видно было, что он искал и не находил, что сказать; Борис, напротив, тотчас же нашелся и рассказал спокойно, шутливо, как эту Мими куклу он знал еще молодою девицей с неиспорченным еще носом, как она в пять лет на его памяти состарелась и как у ней по всему черепу треснула голова. Сказав это, он взглянул на Наташу. Наташа отвернулась от него, взглянула на младшего брата, который, зажмурившись, трясся от беззвучного смеха, и, не в силах более удерживаться, прыгнула и побежала из комнаты так скоро, как только могли нести ее быстрые ножки. Борис не рассмеялся.
– Вы, кажется, тоже хотели ехать, maman? Карета нужна? – .сказал он, с улыбкой обращаясь к матери.
– Да, поди, поди, вели приготовить, – сказала она, уливаясь.
Борис вышел тихо в двери и пошел за Наташей, толстый мальчик сердито побежал за ними, как будто досадуя на расстройство, происшедшее в его занятиях.
Из молодежи, не считая старшей дочери графини (которая была четырьмя годами старше сестры и держала себя уже, как большая) и гостьи барышни, в гостиной остались Николай и Соня племянница. Соня была тоненькая, миниатюрненькая брюнетка с мягким, отененным длинными ресницами взглядом, густой черною косой, два раза обвившею ее голову, и желтоватым оттенком кожи на лице и в особенности на обнаженных худощавых, но грациозных мускулистых руках и шее. Плавностью движений, мягкостью и гибкостью маленьких членов и несколько хитрою и сдержанною манерой она напоминала красивого, но еще не сформировавшегося котенка, который будет прелестною кошечкой. Она, видимо, считала приличным выказывать улыбкой участие к общему разговору; но против воли ее глаза из под длинных густых ресниц смотрели на уезжавшего в армию cousin [двоюродного брата] с таким девическим страстным обожанием, что улыбка ее не могла ни на мгновение обмануть никого, и видно было, что кошечка присела только для того, чтоб еще энергичнее прыгнуть и заиграть с своим соusin, как скоро только они так же, как Борис с Наташей, выберутся из этой гостиной.
– Да, ma chere, – сказал старый граф, обращаясь к гостье и указывая на своего Николая. – Вот его друг Борис произведен в офицеры, и он из дружбы не хочет отставать от него; бросает и университет и меня старика: идет в военную службу, ma chere. А уж ему место в архиве было готово, и всё. Вот дружба то? – сказал граф вопросительно.
– Да ведь война, говорят, объявлена, – сказала гостья.
– Давно говорят, – сказал граф. – Опять поговорят, поговорят, да так и оставят. Ma chere, вот дружба то! – повторил он. – Он идет в гусары.
Гостья, не зная, что сказать, покачала головой.
– Совсем не из дружбы, – отвечал Николай, вспыхнув и отговариваясь как будто от постыдного на него наклепа. – Совсем не дружба, а просто чувствую призвание к военной службе.
Он оглянулся на кузину и на гостью барышню: обе смотрели на него с улыбкой одобрения.
– Нынче обедает у нас Шуберт, полковник Павлоградского гусарского полка. Он был в отпуску здесь и берет его с собой. Что делать? – сказал граф, пожимая плечами и говоря шуточно о деле, которое, видимо, стоило ему много горя.
– Я уж вам говорил, папенька, – сказал сын, – что ежели вам не хочется меня отпустить, я останусь. Но я знаю, что я никуда не гожусь, кроме как в военную службу; я не дипломат, не чиновник, не умею скрывать того, что чувствую, – говорил он, всё поглядывая с кокетством красивой молодости на Соню и гостью барышню.
Кошечка, впиваясь в него глазами, казалась каждую секунду готовою заиграть и выказать всю свою кошачью натуру.
| Когда наступает сентябрь | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Автор сценария | |
| В главных ролях |
Армен Джигарханян |
| Оператор | |
| Композитор | |
| Кинокомпания | |
| Длительность |
86 минут |
| Страна | |
| Язык | |
| Год | |
| IMDb | |
«Когда наступает сентябрь» — советский художественный фильм, поставленный в 1975 году режиссёром Эдмондом Кеосаяном.
Содержание
Сюжет
Левон Погосян прилетает из армянского города Аштарак в Москву, чтобы отправить своего внука Левоника в первый класс. Левон очень общительный, легко сходится с людьми, помогает им, что не характерно для большого города, где даже соседи могут не знать друг друга.
Нунэ ревнует мужа, который работает на ткацкой фабрике, и участвует в художественной самодеятельности, из-за чего в семье периодически возникают проблемы.
Левон подружился с дедом Кати, которая сидит рядом с Левоником. Родители Кати погибли в геологической экспедиции на Памире и дед воспитывает Катю один. Николай Николаевич также помогает Левону с проблемами со здоровьем из-за боевых ран. Во время медицинского обследования выясняется, что жить Левону остаётся недолго, но ему об этом не говорят.
Слесарь Гена делает для Левона мангал. Левон и Левоник готовят шашлык на балконе московской высотки. Соседи, увидев дым, вызывают пожарных. Левон зовёт на шашлык всех друзей.
Друзья Левона провожают его в аэропорту.
В ролях
В главных ролях
- Армен Джигарханян — Левон Погосян
- Николай Крючков — Николай Николаевич Иванов, подполковник-фронтовик, дед Кати
- Лаура Геворкян — Нунэ Кондрикова, дочь Левона
- Владимир Ивашов — Владимир Кондриков, муж Нунэ
В ролях
- Антон Ильин — Левон Кондриков, внук Левона (озвучивает Клара Румянова)
- Наташа Черышова — Катя, внучка Николая Николаевича
- Иван Рыжов — генерал медицины
- Галина Польских — Настасья Васильевна, дворник
- Михаил Метёлкин — Михаил Михайлович, участковый милиционер
- Владимир Носик — Гена, слесарь
- Николай Граббе — Михаил Иванович, рентгенолог
- Эдгар Элбакян — Лаэрт, актёр-неудачник
- Аветик Геворкян — Степан, попутчик Левона
- Сергей Потикян — пожарник
- Виктор Авдюшко — Евгений Викторович, научный руководитель Нунэ
В эпизодах
- Олег Балакин — папа первоклашки
- Инга Будкевич — стюардесса
- Николай Горлов — сосед Кондриковых
- Елизавета Кузюрина — соседка на балконе
- Любовь Соколова — вахтерша
- Татьяна Ташкова — участница вокального квартета
- Валентина Ушакова — Нина Петровна, соседка Кондриковых
- Тамара Яренко — соседка на балконе
Съёмочная группа
- Авторы сценария:
- Режиссёр-постановщик: Эдмонд Кеосаян
- Главный оператор: Михаил Ардабьевский
- Художник-постановщик: Евгений Серганов
- Художник по костюмам: Ганна Ганевская
- Композитор: Ян Френкель
- Звукооператор: Семён Литвинов
- Дирижёр: Эмин Хачатурян
- Текст песен: Игорь Шаферан
- Директор фильма: Лазарь Милькис
Награды
- 1976 — IX Всесоюзный кинофестиваль во Фрунзе: Главная премия (поровну с фильмом «Сто дней после детства»).[1]
- 1977 — Международный кинофестиваль (Белград)
- За лучшую мужскую роль (Армен Джигарханян)[2][3]
Факты
- Актёр Армен Джигарханян сыграл дедушку-пенсионера, будучи в возрасте 39-40 лет
- В 2011 году в городе Ахтала открыли бронзовую статую актёра Армена Джигарханяна, готовящего шашлык[4][5]
- В сюжете о шашлыке пожарные приехали на редкой модели пожарной лестницы Mercedes-Benz 1924
Напишите отзыв о статье "Когда наступает сентябрь"
Примечания
- ↑ КИНО: Энциклопедический словарь, главный редактор С.И. Юткевич, М. Советская энциклопедия, 1987, с.82
- ↑ [www.rudisem.ru/actors/armen-dzhigarkhanyan.php Армен Джигарханян: «Актер не имеет ни национальности, ни пола»]
- ↑ [www.1tvrus.com/announce/5797 Документальный фильм «300 лиц Армена Джигарханяна»]
- ↑ [rus.ruvr.ru/2013_09_08/V-Armenii-proshel-festival-shashlika-1755/ В Армении прошел фестиваль шашлыка] // Голос России, 8 сентября 2013
- ↑ [www.epress.am/ru/2011/08/23/В-праздник-шашлыка-в-Армении-откроют-п.html В праздник шашлыка в Армении откроют памятник Джигарханяну]
Ссылки
- [2011.russiancinema.ru/index.php?e_dept_id=2&e_movie_id=2809 «Когда наступает сентябрь»] на сайте «Энциклопедия отечественного кино»
- [ruskino.ru/mov/946 «Когда наступает сентябрь»] на Рускино.ру
- «Когда наступает сентябрь» (англ.) на сайте Internet Movie Database
| ||||||
Отрывок, характеризующий Когда наступает сентябрь
И Наташа не могла больше говорить (ей всё смешно казалось). Она упала на мать и расхохоталась так громко и звонко, что все, даже чопорная гостья, против воли засмеялись.– Ну, поди, поди с своим уродом! – сказала мать, притворно сердито отталкивая дочь. – Это моя меньшая, – обратилась она к гостье.
Наташа, оторвав на минуту лицо от кружевной косынки матери, взглянула на нее снизу сквозь слезы смеха и опять спрятала лицо.
Гостья, принужденная любоваться семейною сценой, сочла нужным принять в ней какое нибудь участие.
– Скажите, моя милая, – сказала она, обращаясь к Наташе, – как же вам приходится эта Мими? Дочь, верно?
Наташе не понравился тон снисхождения до детского разговора, с которым гостья обратилась к ней. Она ничего не ответила и серьезно посмотрела на гостью.
Между тем всё это молодое поколение: Борис – офицер, сын княгини Анны Михайловны, Николай – студент, старший сын графа, Соня – пятнадцатилетняя племянница графа, и маленький Петруша – меньшой сын, все разместились в гостиной и, видимо, старались удержать в границах приличия оживление и веселость, которыми еще дышала каждая их черта. Видно было, что там, в задних комнатах, откуда они все так стремительно прибежали, у них были разговоры веселее, чем здесь о городских сплетнях, погоде и comtesse Apraksine. [о графине Апраксиной.] Изредка они взглядывали друг на друга и едва удерживались от смеха.
Два молодые человека, студент и офицер, друзья с детства, были одних лет и оба красивы, но не похожи друг на друга. Борис был высокий белокурый юноша с правильными тонкими чертами спокойного и красивого лица; Николай был невысокий курчавый молодой человек с открытым выражением лица. На верхней губе его уже показывались черные волосики, и во всем лице выражались стремительность и восторженность.
Николай покраснел, как только вошел в гостиную. Видно было, что он искал и не находил, что сказать; Борис, напротив, тотчас же нашелся и рассказал спокойно, шутливо, как эту Мими куклу он знал еще молодою девицей с неиспорченным еще носом, как она в пять лет на его памяти состарелась и как у ней по всему черепу треснула голова. Сказав это, он взглянул на Наташу. Наташа отвернулась от него, взглянула на младшего брата, который, зажмурившись, трясся от беззвучного смеха, и, не в силах более удерживаться, прыгнула и побежала из комнаты так скоро, как только могли нести ее быстрые ножки. Борис не рассмеялся.
– Вы, кажется, тоже хотели ехать, maman? Карета нужна? – .сказал он, с улыбкой обращаясь к матери.
– Да, поди, поди, вели приготовить, – сказала она, уливаясь.
Борис вышел тихо в двери и пошел за Наташей, толстый мальчик сердито побежал за ними, как будто досадуя на расстройство, происшедшее в его занятиях.
Из молодежи, не считая старшей дочери графини (которая была четырьмя годами старше сестры и держала себя уже, как большая) и гостьи барышни, в гостиной остались Николай и Соня племянница. Соня была тоненькая, миниатюрненькая брюнетка с мягким, отененным длинными ресницами взглядом, густой черною косой, два раза обвившею ее голову, и желтоватым оттенком кожи на лице и в особенности на обнаженных худощавых, но грациозных мускулистых руках и шее. Плавностью движений, мягкостью и гибкостью маленьких членов и несколько хитрою и сдержанною манерой она напоминала красивого, но еще не сформировавшегося котенка, который будет прелестною кошечкой. Она, видимо, считала приличным выказывать улыбкой участие к общему разговору; но против воли ее глаза из под длинных густых ресниц смотрели на уезжавшего в армию cousin [двоюродного брата] с таким девическим страстным обожанием, что улыбка ее не могла ни на мгновение обмануть никого, и видно было, что кошечка присела только для того, чтоб еще энергичнее прыгнуть и заиграть с своим соusin, как скоро только они так же, как Борис с Наташей, выберутся из этой гостиной.
– Да, ma chere, – сказал старый граф, обращаясь к гостье и указывая на своего Николая. – Вот его друг Борис произведен в офицеры, и он из дружбы не хочет отставать от него; бросает и университет и меня старика: идет в военную службу, ma chere. А уж ему место в архиве было готово, и всё. Вот дружба то? – сказал граф вопросительно.
– Да ведь война, говорят, объявлена, – сказала гостья.
– Давно говорят, – сказал граф. – Опять поговорят, поговорят, да так и оставят. Ma chere, вот дружба то! – повторил он. – Он идет в гусары.
Гостья, не зная, что сказать, покачала головой.
– Совсем не из дружбы, – отвечал Николай, вспыхнув и отговариваясь как будто от постыдного на него наклепа. – Совсем не дружба, а просто чувствую призвание к военной службе.
Он оглянулся на кузину и на гостью барышню: обе смотрели на него с улыбкой одобрения.
– Нынче обедает у нас Шуберт, полковник Павлоградского гусарского полка. Он был в отпуску здесь и берет его с собой. Что делать? – сказал граф, пожимая плечами и говоря шуточно о деле, которое, видимо, стоило ему много горя.
– Я уж вам говорил, папенька, – сказал сын, – что ежели вам не хочется меня отпустить, я останусь. Но я знаю, что я никуда не гожусь, кроме как в военную службу; я не дипломат, не чиновник, не умею скрывать того, что чувствую, – говорил он, всё поглядывая с кокетством красивой молодости на Соню и гостью барышню.
Кошечка, впиваясь в него глазами, казалась каждую секунду готовою заиграть и выказать всю свою кошачью натуру.
