Кодати

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Кодати (яп. 小太刀, букв. «маленький тати») — японский меч, слишком короткий, чтобы считаться дайто (длинным мечом) и слишком длинный, чтобы считаться кинжалом. Из-за размера его можно было очень быстро выхватить, а также фехтовать. Он мог применяться там, где движения были стеснены (или при атаке плечом к плечу). Так как этот меч был короче 2-х сяку (около 60 см), в период Эдо его дозволено было носить не только самураям, но и торговцам.

Кодати похож по длине на вакидзаси, и хотя их клинки значительно различаются по конструкции, кодати и вакидзаси настолько похожи по технике использования, что их нередко путают. Главное отличие состоит в том, что кодати обычно шире вакидзаси. Кроме того, кодати всегда носился в специальной перевязи изгибом вниз (как тати), в то время как вакидзаси носили заткнутым за оби изгибом клинка вверх. В отличие от других видов японского оружия, кодати обычно не носился ни с каким другим мечом (ср.: катану и вакидзаси обычно носили вместе).



См. также

Напишите отзыв о статье "Кодати"

Отрывок, характеризующий Кодати

Сзади сидела в зеленой токе, с преданным воле Божией и счастливым, праздничным лицом, Анна Михайловна. В ложе их стояла та атмосфера – жениха с невестой, которую так знала и любила Наташа. Она отвернулась и вдруг всё, что было унизительного в ее утреннем посещении, вспомнилось ей.
«Какое право он имеет не хотеть принять меня в свое родство? Ах лучше не думать об этом, не думать до его приезда!» сказала она себе и стала оглядывать знакомые и незнакомые лица в партере. Впереди партера, в самой середине, облокотившись спиной к рампе, стоял Долохов с огромной, кверху зачесанной копной курчавых волос, в персидском костюме. Он стоял на самом виду театра, зная, что он обращает на себя внимание всей залы, так же свободно, как будто он стоял в своей комнате. Около него столпившись стояла самая блестящая молодежь Москвы, и он видимо первенствовал между ними.
Граф Илья Андреич, смеясь, подтолкнул краснеющую Соню, указывая ей на прежнего обожателя.
– Узнала? – спросил он. – И откуда он взялся, – обратился граф к Шиншину, – ведь он пропадал куда то?
– Пропадал, – отвечал Шиншин. – На Кавказе был, а там бежал, и, говорят, у какого то владетельного князя был министром в Персии, убил там брата шахова: ну с ума все и сходят московские барыни! Dolochoff le Persan, [Персианин Долохов,] да и кончено. У нас теперь нет слова без Долохова: им клянутся, на него зовут как на стерлядь, – говорил Шиншин. – Долохов, да Курагин Анатоль – всех у нас барынь с ума свели.