Козелков, Пётр Андреянович

Пётр Андреянович Козелков
Дата смерти	1888(1888)
Принадлежность	Российская империя Российская империя
Род войск	пехота
Звание	генерал-майор
Командовал	152-й пехотный Владикавказский полк, 74-й пехотный Ставропольский полк, Закаспийская стрелковая бригада, 1-я бригада 19-й пехотной дивизии
Сражения/войны	Кавказская война, Русско-турецкая война (1877—1878), Туркестанские походы
Награды и премии	Орден Святой Анны 4-й ст. (1858), Орден Святой Анны 2-й ст. (1863), Орден Святого Станислава 2-й ст. (1864), Орден Святой Анны 2-й ст. (1874), Орден Святого Владимира 4-й ст. (1874), Орден Святого Владимира 3-й ст. (1877), Орден Святого Георгия 4-й ст. (1878), Золотое оружие «За храбрость» (1878), Орден Святого Георгия 3-й ст. (1881)

Пётр Андреянович (Андреевич) Козелков (?—1888) — генерал-майор, герой штурма Геок-Тепе.

Биография

Обстоятельства ранних лет жизни Козелкова не выяснены.

В военную службу вступил 12 октября 1850 года в Кавказские войска. Принимал участие в походах против горцев, за боевые отличия был награждён несколькими орденами.

В 1877—1878 годах принимал участие в войне против Турции в Закавказье, 1 августа 1877 года произведён в полковники и назначен командиром 152-го пехотного Владикавказского полка. Действовал в составе Ахалцыхского отряда.

9 апреля 1878 года за отличие при штурме Карса Козелков был награждён орденом св. Георгия 4-й степени

Получив приказание атаковать с правой стороны форт Хафиз-паша, он лично повёл три батальона командуемого им полка и, подойдя без выстрела ко рву укрепления, бросился на штурм, и, после отчаянного сопротивления неприятеля, овладел правой стороной форта и орудиями, на ней находившимися. Когда же турки начали собираться, то полковник Козелков, не давая им опомниться, атаковал их с имевшейся под рукой 10-й ротой, причём командир роты был убит, а полковник Козелков ранен, но остался на месте, отстаивая взятое им, пока подоспевшие другие части батальона и 1-й батальон Кутаисского полка, атаковавшие форт с левой стороны под личным начальством генерал-майора Алхазова, дружным натиском вытеснили неприятеля и окончательно овладели фортом Хафиз-паша.

По окончании русско-турецкой войны Козелков был переведён на должность полкового командира в 74-й пехотный Ставропольский полк, во главе которого в составе Закаспийских войск под командованием М. Д. Скобелева действовал в Туркмении и в конце 1880 года и начале 1881 годо блестяще проявил себя при осаде крепости Геок-Тепе. При главном штурме крепости Козелков командовал отдельной колонной. По свидетельству М. А. Терентьева на его долю досталась самая трудная задача — атака крепостной стены через небольшие проломы, сделанные артиллерией. В результате его отряд понёс и самые большие потери среди всех штурмующих войск.

Высочайшим приказом от 24 января 1881 года Козелков получил крайне редкую для полковника награду — орден св. Георгия 3-й степени (№ 579 по кавалерским спискам)

В день штурма Денгиль-Тепе, 12-го января, полковник Козелков, командуя центральной штурмовой колонной, после упорного боя овладел брешью произведённой нашей артиллерией в стенах крепости, защитники которой были перебиты. С занятием этой бреши атака крепости приняла оборот в нашу пользу.

После занятия Асхабада Козелков некоторое время исполнял обязанности отрядного интенданта, после чего уехал в отпуск.

30 августа 1886 года Козелков был произведён в генерал-майоры и назначен командиром Закаспийской стрелковой бригады, с 1887 года командовал 1-й бригадой 19-й пехотной дивизии.

Скончался в первой половине 1888 года.

Награды

Среди прочих наград Козелков имел ордена:

• Орден Святой Анны 4-й степени (1858 год)
• Орден Святой Анны 3-й степени с мечами и бантом (1863 год)
• Орден Святого Станислава 2-й степени с мечами (1864 год)
• Орден Святой Анны 2-й степени (1874 год)
• Орден Святого Владимира 4-й степени с бантом (1874 год, за беспорочную выслугу 25 лет в офицерских чинах)
• Орден Святого Владимира 3-й степени с мечами (1877 год)
• Орден Святого Георгия 4-й степени (9 апреля 1878 года)
• Золотая сабля с надписью «За храбрость» (14 сентября 1878 года)
• Орден Святого Георгия 3-й степени (24 января 1881 года)

Источники

• [dlib.rsl.ru/viewer/01003557244#?page=234 Гизетти А. Л. Сборник сведений о георгиевских кавалерах и боевых знаках отличий кавказских войск. — Тифлис, 1901. — С. 222, 247—248]
• Исмаилов Э. Э. Золотое оружие с надписью «За храбрость». Списки кавалеров 1788—1913. — М., 2007. — С. 315, 515. — ISBN 978-5-903473-05-2
• Список генералам по старшинству. Исправлено по 1 мая. — СПб., 1887. — С. 826
• Терентьев М. А. История завоевания Средней Азии. Том III. — СПб., 1903
• Шабанов В. М. Военный орден Святого Великомученика и Победоносца Георгия. Именные списки 1769—1920. Биобиблиографический справочник. — М., 2004. — С. — ISBN 5-89577-059-2

Отрывок, характеризующий Козелков, Пётр Андреянович

Кроме общего чувства отчуждения от всех людей, Наташа в это время испытывала особенное чувство отчуждения от лиц своей семьи. Все свои: отец, мать, Соня, были ей так близки, привычны, так будничны, что все их слова, чувства казались ей оскорблением того мира, в котором она жила последнее время, и она не только была равнодушна, но враждебно смотрела на них. Она слышала слова Дуняши о Петре Ильиче, о несчастии, но не поняла их.
«Какое там у них несчастие, какое может быть несчастие? У них все свое старое, привычное и покойное», – мысленно сказала себе Наташа.
Когда она вошла в залу, отец быстро выходил из комнаты графини. Лицо его было сморщено и мокро от слез. Он, видимо, выбежал из той комнаты, чтобы дать волю давившим его рыданиям. Увидав Наташу, он отчаянно взмахнул руками и разразился болезненно судорожными всхлипываниями, исказившими его круглое, мягкое лицо.
– Пе… Петя… Поди, поди, она… она… зовет… – И он, рыдая, как дитя, быстро семеня ослабевшими ногами, подошел к стулу и упал почти на него, закрыв лицо руками.
Вдруг как электрический ток пробежал по всему существу Наташи. Что то страшно больно ударило ее в сердце. Она почувствовала страшную боль; ей показалось, что что то отрывается в ней и что она умирает. Но вслед за болью она почувствовала мгновенно освобождение от запрета жизни, лежавшего на ней. Увидав отца и услыхав из за двери страшный, грубый крик матери, она мгновенно забыла себя и свое горе. Она подбежала к отцу, но он, бессильно махая рукой, указывал на дверь матери. Княжна Марья, бледная, с дрожащей нижней челюстью, вышла из двери и взяла Наташу за руку, говоря ей что то. Наташа не видела, не слышала ее. Она быстрыми шагами вошла в дверь, остановилась на мгновение, как бы в борьбе с самой собой, и подбежала к матери.
Графиня лежала на кресле, странно неловко вытягиваясь, и билась головой об стену. Соня и девушки держали ее за руки.
– Наташу, Наташу!.. – кричала графиня. – Неправда, неправда… Он лжет… Наташу! – кричала она, отталкивая от себя окружающих. – Подите прочь все, неправда! Убили!.. ха ха ха ха!.. неправда!
Наташа стала коленом на кресло, нагнулась над матерью, обняла ее, с неожиданной силой подняла, повернула к себе ее лицо и прижалась к ней.
– Маменька!.. голубчик!.. Я тут, друг мой. Маменька, – шептала она ей, не замолкая ни на секунду.
Она не выпускала матери, нежно боролась с ней, требовала подушки, воды, расстегивала и разрывала платье на матери.
– Друг мой, голубушка… маменька, душенька, – не переставая шептала она, целуя ее голову, руки, лицо и чувствуя, как неудержимо, ручьями, щекоча ей нос и щеки, текли ее слезы.
Графиня сжала руку дочери, закрыла глаза и затихла на мгновение. Вдруг она с непривычной быстротой поднялась, бессмысленно оглянулась и, увидав Наташу, стала из всех сил сжимать ее голову. Потом она повернула к себе ее морщившееся от боли лицо и долго вглядывалась в него.
– Наташа, ты меня любишь, – сказала она тихим, доверчивым шепотом. – Наташа, ты не обманешь меня? Ты мне скажешь всю правду?
Наташа смотрела на нее налитыми слезами глазами, и в лице ее была только мольба о прощении и любви.
– Друг мой, маменька, – повторяла она, напрягая все силы своей любви на то, чтобы как нибудь снять с нее на себя излишек давившего ее горя.
И опять в бессильной борьбе с действительностью мать, отказываясь верить в то, что она могла жить, когда был убит цветущий жизнью ее любимый мальчик, спасалась от действительности в мире безумия.
Наташа не помнила, как прошел этот день, ночь, следующий день, следующая ночь. Она не спала и не отходила от матери. Любовь Наташи, упорная, терпеливая, не как объяснение, не как утешение, а как призыв к жизни, всякую секунду как будто со всех сторон обнимала графиню. На третью ночь графиня затихла на несколько минут, и Наташа закрыла глаза, облокотив голову на ручку кресла. Кровать скрипнула. Наташа открыла глаза. Графиня сидела на кровати и тихо говорила.
– Как я рада, что ты приехал. Ты устал, хочешь чаю? – Наташа подошла к ней. – Ты похорошел и возмужал, – продолжала графиня, взяв дочь за руку.
– Маменька, что вы говорите!..
– Наташа, его нет, нет больше! – И, обняв дочь, в первый раз графиня начала плакать.


Княжна Марья отложила свой отъезд. Соня, граф старались заменить Наташу, но не могли. Они видели, что она одна могла удерживать мать от безумного отчаяния. Три недели Наташа безвыходно жила при матери, спала на кресле в ее комнате, поила, кормила ее и не переставая говорила с ней, – говорила, потому что один нежный, ласкающий голос ее успокоивал графиню.
Душевная рана матери не могла залечиться. Смерть Пети оторвала половину ее жизни. Через месяц после известия о смерти Пети, заставшего ее свежей и бодрой пятидесятилетней женщиной, она вышла из своей комнаты полумертвой и не принимающею участия в жизни – старухой. Но та же рана, которая наполовину убила графиню, эта новая рана вызвала Наташу к жизни.
Душевная рана, происходящая от разрыва духовного тела, точно так же, как и рана физическая, как ни странно это кажется, после того как глубокая рана зажила и кажется сошедшейся своими краями, рана душевная, как и физическая, заживает только изнутри выпирающею силой жизни.
Так же зажила рана Наташи. Она думала, что жизнь ее кончена. Но вдруг любовь к матери показала ей, что сущность ее жизни – любовь – еще жива в ней. Проснулась любовь, и проснулась жизнь.
Последние дни князя Андрея связали Наташу с княжной Марьей. Новое несчастье еще более сблизило их. Княжна Марья отложила свой отъезд и последние три недели, как за больным ребенком, ухаживала за Наташей. Последние недели, проведенные Наташей в комнате матери, надорвали ее физические силы.
Однажды княжна Марья, в середине дня, заметив, что Наташа дрожит в лихорадочном ознобе, увела ее к себе и уложила на своей постели. Наташа легла, но когда княжна Марья, опустив сторы, хотела выйти, Наташа подозвала ее к себе.