Козельский, Борис Владимирович
| Борис Владимирович Козельский | ||||
| Бернард Вольфович Голованевский | ||||
 Б. В. Козельский | ||||
| Дата рождения | ||||
|---|---|---|---|---|
| Место рождения | ||||
| Дата смерти | ||||
| Место смерти | ||||
| Принадлежность | ||||
| Род войск | ||||
| Годы службы | ||||
| Звание |
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение | |||
| Награды и премии |
| |||
Борис Владимирович Козельский (Бернард Вольфович Голованевский) (1902 — 1936) — деятель органов государственной безопасности, временно исполняющий обязанности начальника Секретно-политического отдела (СПО) УГБ НКВД УССР, майор государственной безопасности (1935).
Биография
Член ВКП(б) с 1931 (вступил в РКП(б) в 1920, в 1921 исключён «за пассивность»). Родился в семье печатника. Окончил Киевское коммерческое училище. Работал корректором, репетитором. С 1919 в РККА, рядовой, инструктор политотделов 58-й стрелковой дивизии, 12-й армии, Днепровской военной флотилии (ДВФ). С 1921 начальник следственной комиссии ДВФ, политуправления Морских сил Чёрного моря (МСЧМ) (затем начальник отделения политуправления МСЧМ), в политуправлении Украинского военного округа.
В органах ЧК с октября 1921 как секретный сотрудник, уполномоченный по борьбе с бандитизмом Секретно-оперативного управления ВУЧК, ПП ГПУ по Правобережной Украине, Киевского губернского отдела ГПУ, там же временно исполнял обязанности начальника Контр-разведывательного отдела в 1923. С 1924 работал в Контр-разведывательном отделе, секретном отделе, секретно-политическом отделе ГПУ УССР; с 1931 помощник, с 1932 заместитель начальника Секретно-политического отдела. С 1933 временно исполняющий обязанности начальника СПО ГПУ УССР, с ноября 1934 начальник СПО УГБ НКВД УССР.
10 января 1936 г. исключен из списка личного состава НКВД в связи со смертью (застрелился). Были устроены торжественные похороны. 11 апреля 1936 г. секретариат ЦК КП(б)У принял « установить персональную пенсию в сумме 300 руб. в месяц родителям умершего т. Козельского - тт. Голованевском Владимиру Даниловичу и Голованевского Анне Мойссевни ».[1] В начале 1937 посмертно обвинён в связях с троцкистами (в частности, с Я. А. Лившицем).[2]
Автор брошюр о борьбе с контрреволюцией на Украине.
Звания
- майор государственной безопасности, 5 декабря 1935.
См. также
Список организаторов Голодомора (СБУ)
Публикации
- Козельский Б. В. Шлях зрадництва й авантур (петлюрівське повстанство) (рус. Путь предательства и авантюр (петлюровское повстанчество)). Государственное издательство УССР. К.: 1927.
Напишите отзыв о статье "Козельский, Борис Владимирович"
Примечания
Литература
- О.С. Рубльов, Ю.А.Черченко Сталінщина й доля західноукраїнської інтелігенції (20—50-ті роки XX ст.).. — Київ: Наукова Думка, 1994. — С. 250-251, 340.
- Шаповал Ю., Золотарьов В. Всеволод Балицький: особа, час, оточення. Кит, 2002. С.258-260.
- Абрамов В. Евреи в КГБ. Палачи и жертвы. М., Яуза - Эксмо, 2005.
Ссылки
- [www.hrono.ru/biograf/bio_k/kozelsky.html Биография на сайте Хронос]
Отрывок, характеризующий Козельский, Борис Владимирович
Капли капали. Шел тихий говор. Лошади заржали и подрались. Храпел кто то.– Ожиг, жиг, ожиг, жиг… – свистела натачиваемая сабля. И вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное.
«Ах, да, ведь это я во сне, – качнувшись наперед, сказал себе Петя. – Это у меня в ушах. А может быть, это моя музыка. Ну, опять. Валяй моя музыка! Ну!..»
Он закрыл глаза. И с разных сторон, как будто издалека, затрепетали звуки, стали слаживаться, разбегаться, сливаться, и опять все соединилось в тот же сладкий и торжественный гимн. «Ах, это прелесть что такое! Сколько хочу и как хочу», – сказал себе Петя. Он попробовал руководить этим огромным хором инструментов.
«Ну, тише, тише, замирайте теперь. – И звуки слушались его. – Ну, теперь полнее, веселее. Еще, еще радостнее. – И из неизвестной глубины поднимались усиливающиеся, торжественные звуки. – Ну, голоса, приставайте!» – приказал Петя. И сначала издалека послышались голоса мужские, потом женские. Голоса росли, росли в равномерном торжественном усилии. Пете страшно и радостно было внимать их необычайной красоте.
С торжественным победным маршем сливалась песня, и капли капали, и вжиг, жиг, жиг… свистела сабля, и опять подрались и заржали лошади, не нарушая хора, а входя в него.
Петя не знал, как долго это продолжалось: он наслаждался, все время удивлялся своему наслаждению и жалел, что некому сообщить его. Его разбудил ласковый голос Лихачева.
– Готово, ваше благородие, надвое хранцуза распластаете.
Петя очнулся.
– Уж светает, право, светает! – вскрикнул он.
Невидные прежде лошади стали видны до хвостов, и сквозь оголенные ветки виднелся водянистый свет. Петя встряхнулся, вскочил, достал из кармана целковый и дал Лихачеву, махнув, попробовал шашку и положил ее в ножны. Казаки отвязывали лошадей и подтягивали подпруги.
– Вот и командир, – сказал Лихачев. Из караулки вышел Денисов и, окликнув Петю, приказал собираться.
Быстро в полутьме разобрали лошадей, подтянули подпруги и разобрались по командам. Денисов стоял у караулки, отдавая последние приказания. Пехота партии, шлепая сотней ног, прошла вперед по дороге и быстро скрылась между деревьев в предрассветном тумане. Эсаул что то приказывал казакам. Петя держал свою лошадь в поводу, с нетерпением ожидая приказания садиться. Обмытое холодной водой, лицо его, в особенности глаза горели огнем, озноб пробегал по спине, и во всем теле что то быстро и равномерно дрожало.
– Ну, готово у вас все? – сказал Денисов. – Давай лошадей.
Лошадей подали. Денисов рассердился на казака за то, что подпруги были слабы, и, разбранив его, сел. Петя взялся за стремя. Лошадь, по привычке, хотела куснуть его за ногу, но Петя, не чувствуя своей тяжести, быстро вскочил в седло и, оглядываясь на тронувшихся сзади в темноте гусар, подъехал к Денисову.
– Василий Федорович, вы мне поручите что нибудь? Пожалуйста… ради бога… – сказал он. Денисов, казалось, забыл про существование Пети. Он оглянулся на него.
– Об одном тебя пг'ошу, – сказал он строго, – слушаться меня и никуда не соваться.
