Козиев, Анатолий Гаврилович

	Анатолий Гаврилович Козиев
Дата рождения	1 мая 1906
Место рождения	Екатеринодар
Дата смерти	30 января 1985 (78 лет)
Место смерти	Москва
Принадлежность	СССР
Род войск	Артиллерия ; Пехота
Годы службы	1928—1966
Звание	<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение
Командовал	177-я стрелковая дивизия ; 256-я стрелковая дивизия
Сражения/войны	Советско-финская война (1939—1940) ; Великая Отечественная война

Анатолий Гаврилович Козиев (1 мая 1906 года, Екатеринодар — 30 января 1985 года, Москва) — советский военный деятель, генерал-майор. Герой Советского Союза.

Начальная биография

Анатолий Гаврилович Козиев родился 1 мая 1906 года в Екатеринодаре (ныне Краснодар) в семье рабочего.

Получив среднее образование, работал слесарем на Ленинградском заводе имени Егорова.

В 1927 году вступил в ряды ВКП(б).

Военная служба

Довоенный период

В 1928 году был призван в ряды РККА и был в качестве курсанта в Одесское артиллерийское училище, по окончании которого в 1931 году командовал взводом и батареей курсантов.

В 1934 году Козиев поступил на военно-инженерный факультет Артиллерийской академии имени Ф. Э. Дзержинского, который окончил в 1939 году и был назначен на должность начальника штаба корпусного артиллерийского полка. В этой должности принял участие в советско-финской войне. В 1940 году за успешную деятельность по разрушению долговременных сооружений противника в советско-финской войне Анатолий Гаврилович Козиев был награждён орденом Ленина.

После окончания войны командовал 28-м корпусным артиллерийским полком (Ленинградский военный округ).

Великая Отечественная война

С 22 июня 1941 года принимал участие в боях на фронтах Великой Отечественной войны. Сначала воевал на Карельском перешейке, а с сентября 1941 года — оборонял Пулковские высоты под Урицком.

В октябре 1941 года Козиев был назначен на должность командира 177-й стрелковой дивизии, принимавшей участие в боях под Красным Бором и в деблокаде Ленинграда на Мгинском направлении.

В декабре 1943 года Козиев был назначен на должность командира 256-й стрелковой дивизии.

В начале февраля 1944 года, прорезав южнее Луги коммуникацию противника, дивизия под командованием Козиева и два полка 372-й стрелковой дивизии вышли далеко вперёд, однако вскоре были окружены в районе деревни Оклюжье. Козиев, получив разрешение от командующего Волховским фронтом Мерецкова, совершил перелёт через линию фронта на самолёте «У-2». Под командованием Козиева дивизия с полками продержались в окружении две недели.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 21 февраля 1944 года за умелое руководство действиями частей дивизии и проявленные мужество и героизм в боях с немецко-фашистскими захватчиками полковнику Анатолию Гавриловичу Козиеву присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 3132).

С марта по июль 1944 года 256-я стрелковая дивизия вела бои на Нарвском плацдарме.

3 июня 1944 года полковнику Анатолию Гавриловичу Козиеву было присвоено звание «генерал-майор».

За освобождение 26 июля 1944 года города Нарва (Эстонская ССР) 256-я Краснознаменная стрелковая дивизия приказом Верховного главнокомандующего И. В. Сталина получила почётное наименование «Нарвская»., а спустя 30 лет, А. Г. Козиев стал Почётным гражданином Нарвы.

Послевоенная карьера

В 1948 году окончил Военную академию Генерального штаба, после чего служил на ряде должностей в Вооружённых Силах СССР.

В 1966 году Анатолий Гаврилович Козиев в звании генерал-майора вышел в отставку. На пенсии занимался общественной работой и являлся членом Президиума общества «Знание».

Жил в Москве, где и умер 30 января 1985 года. Похоронен на Кунцевском кладбище (участок 9-2).

Награды

Почётные звания

Почётный гражданин Нарвы (26 июля 1974 года).

Память

В честь Козиева был назван пионерский отряд в Нарве, в одной из нарвских школ был музей, посвященный Козиеву.

Напишите отзыв о статье "Козиев, Анатолий Гаврилович"

Ссылки

[www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=1575 Козиев, Анатолий Гаврилович]. Сайт «Герои Страны».

Отрывок, характеризующий Козиев, Анатолий Гаврилович

Не один Наполеон испытывал то похожее на сновиденье чувство, что страшный размах руки падает бессильно, но все генералы, все участвовавшие и не участвовавшие солдаты французской армии, после всех опытов прежних сражений (где после вдесятеро меньших усилий неприятель бежал), испытывали одинаковое чувство ужаса перед тем врагом, который, потеряв половину войска, стоял так же грозно в конце, как и в начале сражения. Нравственная сила французской, атакующей армии была истощена. Не та победа, которая определяется подхваченными кусками материи на палках, называемых знаменами, и тем пространством, на котором стояли и стоят войска, – а победа нравственная, та, которая убеждает противника в нравственном превосходстве своего врага и в своем бессилии, была одержана русскими под Бородиным. Французское нашествие, как разъяренный зверь, получивший в своем разбеге смертельную рану, чувствовало свою погибель; но оно не могло остановиться, так же как и не могло не отклониться вдвое слабейшее русское войско. После данного толчка французское войско еще могло докатиться до Москвы; но там, без новых усилий со стороны русского войска, оно должно было погибнуть, истекая кровью от смертельной, нанесенной при Бородине, раны. Прямым следствием Бородинского сражения было беспричинное бегство Наполеона из Москвы, возвращение по старой Смоленской дороге, погибель пятисоттысячного нашествия и погибель наполеоновской Франции, на которую в первый раз под Бородиным была наложена рука сильнейшего духом противника.

Для человеческого ума непонятна абсолютная непрерывность движения. Человеку становятся понятны законы какого бы то ни было движения только тогда, когда он рассматривает произвольно взятые единицы этого движения. Но вместе с тем из этого то произвольного деления непрерывного движения на прерывные единицы проистекает большая часть человеческих заблуждений.
Известен так называемый софизм древних, состоящий в том, что Ахиллес никогда не догонит впереди идущую черепаху, несмотря на то, что Ахиллес идет в десять раз скорее черепахи: как только Ахиллес пройдет пространство, отделяющее его от черепахи, черепаха пройдет впереди его одну десятую этого пространства; Ахиллес пройдет эту десятую, черепаха пройдет одну сотую и т. д. до бесконечности. Задача эта представлялась древним неразрешимою. Бессмысленность решения (что Ахиллес никогда не догонит черепаху) вытекала из того только, что произвольно были допущены прерывные единицы движения, тогда как движение и Ахиллеса и черепахи совершалось непрерывно.
Принимая все более и более мелкие единицы движения, мы только приближаемся к решению вопроса, но никогда не достигаем его. Только допустив бесконечно малую величину и восходящую от нее прогрессию до одной десятой и взяв сумму этой геометрической прогрессии, мы достигаем решения вопроса. Новая отрасль математики, достигнув искусства обращаться с бесконечно малыми величинами, и в других более сложных вопросах движения дает теперь ответы на вопросы, казавшиеся неразрешимыми.
Эта новая, неизвестная древним, отрасль математики, при рассмотрении вопросов движения, допуская бесконечно малые величины, то есть такие, при которых восстановляется главное условие движения (абсолютная непрерывность), тем самым исправляет ту неизбежную ошибку, которую ум человеческий не может не делать, рассматривая вместо непрерывного движения отдельные единицы движения.
В отыскании законов исторического движения происходит совершенно то же.
Движение человечества, вытекая из бесчисленного количества людских произволов, совершается непрерывно.
Постижение законов этого движения есть цель истории. Но для того, чтобы постигнуть законы непрерывного движения суммы всех произволов людей, ум человеческий допускает произвольные, прерывные единицы. Первый прием истории состоит в том, чтобы, взяв произвольный ряд непрерывных событий, рассматривать его отдельно от других, тогда как нет и не может быть начала никакого события, а всегда одно событие непрерывно вытекает из другого. Второй прием состоит в том, чтобы рассматривать действие одного человека, царя, полководца, как сумму произволов людей, тогда как сумма произволов людских никогда не выражается в деятельности одного исторического лица.
Историческая наука в движении своем постоянно принимает все меньшие и меньшие единицы для рассмотрения и этим путем стремится приблизиться к истине. Но как ни мелки единицы, которые принимает история, мы чувствуем, что допущение единицы, отделенной от другой, допущение начала какого нибудь явления и допущение того, что произволы всех людей выражаются в действиях одного исторического лица, ложны сами в себе.
Всякий вывод истории, без малейшего усилия со стороны критики, распадается, как прах, ничего не оставляя за собой, только вследствие того, что критика избирает за предмет наблюдения большую или меньшую прерывную единицу; на что она всегда имеет право, так как взятая историческая единица всегда произвольна.
Только допустив бесконечно малую единицу для наблюдения – дифференциал истории, то есть однородные влечения людей, и достигнув искусства интегрировать (брать суммы этих бесконечно малых), мы можем надеяться на постигновение законов истории.
Первые пятнадцать лет XIX столетия в Европе представляют необыкновенное движение миллионов людей. Люди оставляют свои обычные занятия, стремятся с одной стороны Европы в другую, грабят, убивают один другого, торжествуют и отчаиваются, и весь ход жизни на несколько лет изменяется и представляет усиленное движение, которое сначала идет возрастая, потом ослабевая. Какая причина этого движения или по каким законам происходило оно? – спрашивает ум человеческий.