Козимо III Медичи
| Козимо III Медичи итал. Cosimo III de' Medici<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Козимо III.</td></tr><tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"> | |||
| |||
|---|---|---|---|
| 1670 — 1723 | |||
| (под именем Козимо III) | |||
| Предшественник: | Фердинандо II | ||
| Преемник: | Джан Гастоне | ||
| Рождение: | 14 августа 1642 Флоренция | ||
| Смерть: | 31 октября 1723 (81 год) Флоренция | ||
| Место погребения: | капелла Медичи, Флоренция | ||
| Род: | Медичи | ||
| Отец: | Фердинандо II | ||
| Мать: | Виттория делла Ровере | ||
| Супруга: | Маргарита Луиза Орлеанская | ||
| Дети: | Фердинандо Анна Мария Луиза Джан Гастоне | ||
Козимо III Медичи (итал. Cosimo III. de’ Medici; 14 августа 1642, Флоренция — 31 октября 1723, Флоренция) — великий герцог Тосканы в 1670—1723 годах из рода Медичи. В 1691 году добился от императора титула «Ваше Королевское Высочество».
Содержание
Биография
Козимо III был сыном и наследником великого герцога Тосканского Фердинандо II. После своего вступления на трон Тосканы Козимо III проявил себя как крайне благочестивый, однако малоспособный правитель — особенно в вопросах внешней политики и торговли, а также проведения принципиальной линии в отношении усиливающегося влияния католической церкви. По мере того, как Козимо всё более погружался в католический мистицизм, реальная власть в герцогстве переходила к его матери, Виттории делла Ровере, герцогине Урбино (1623—1694).
Семья
20 июня 1661 года Козимо III вступает в брак с Маргаритой-Луизой Орлеанской, дочерью Гастона де Бурбона, герцога Орлеанского. В этом браке родились дети:
- Фердинандо (1663—1713), с 1689 года женат на Виоланте Беатрисе Баварской, дочери курфюрста Баварии Фердинанда-Мария
- Анна Мария Луиза (1667—1743), с 1691 года замужем за курфюрстом Пфальцским Иоганном Вильгельмом
- Джан Гастоне Медичи (1671—1737), великий герцог Тосканский с 1723 года. С 1697 года женат на Анне Марии Франциске Саксен-Лауэнбургской, дочери герцога Саксен-Лауэнбурга Юлия Франца.
В 1675 году этот брак распался. Религиозный и скучный Козимо был непереносим для живой и весёлой француженки. В 1681 году герцог пожелал возобновить этот брак и написал своей супруге, находившейся к тому времени в одном из французских монастырей, покаянное письмо с просьбой вернуться к нему во Флоренцию. На это послание Маргарита-Луиза ответила в том числе и следующее:
«Не проходит часа или дня, чтобы я не желала, чтобы Вас кто-либо повесил… Мы оба скоро отправимся в ад, и мне ещё предстоит мучение, встретить там Вас.»
Заботой Козимо было не только постоянно поддерживать благосостояние католического духовенства, для чего он неизменно повышал в Тоскане налоги, но и угроза прекращения его рода, семьи Медичи. Оба его сына были склонны к гомосексуализму и, хотя они были женаты, не имели склонности к своим супругам. В связи с этим Козимо был вынужден просить своего младшего брата, 50-летнего кардинала Франческо-Мария Медичи, сложить с себя на время сан и жениться. Впрочем, выбранная невеста, 21-летняя Элеонора Гонзага, напуганная дряхлостью жениха, предавалась пьянству и в течение всей своей жизни сопротивлялась попыткам бывшего кардинала к сближению.
Козимо III также попытался передать по наследству Тоскану своей дочери Анне-Марии-Луизе, однако ни одна из европейских «великих держав» не поддержала этого плана — за исключением австрийского императора Карла VI (при условии, что после смерти бездетной Анны-Марии-Луизы её герцогство должно было перейти к империи).
В итоге, после смерти Козимо, его трон унаследовал младший сын Джан Гастоне Медичи.
Награды
См. также
- Розина — тосканская золотая монета, выбивавшаяся в Ливорно в правление Козимо III.
Напишите отзыв о статье "Козимо III Медичи"
Литература
- James Cleugh: Die Medici. Macht und Glanz einer europäischen Familie. Bechtermünz, Augsburg 1996, ISBN 3-86047-155-4
- Стратерн Пол. Медичи. Крестные отцы Ренессанса. М., 2010
Отрывок, характеризующий Козимо III Медичи
Князь Василий нахмурился, сморщил рот на сторону, щеки его запрыгали с свойственным ему неприятным, грубым выражением; он, встряхнувшись, встал, закинул назад голову и решительными шагами, мимо дам, прошел в маленькую гостиную. Он скорыми шагами, радостно подошел к Пьеру. Лицо князя было так необыкновенно торжественно, что Пьер испуганно встал, увидав его.– Слава Богу! – сказал он. – Жена мне всё сказала! – Он обнял одной рукой Пьера, другой – дочь. – Друг мой Леля! Я очень, очень рад. – Голос его задрожал. – Я любил твоего отца… и она будет тебе хорошая жена… Бог да благословит вас!…
Он обнял дочь, потом опять Пьера и поцеловал его дурно пахучим ртом. Слезы, действительно, омочили его щеки.
– Княгиня, иди же сюда, – прокричал он.
Княгиня вышла и заплакала тоже. Пожилая дама тоже утиралась платком. Пьера целовали, и он несколько раз целовал руку прекрасной Элен. Через несколько времени их опять оставили одних.
«Всё это так должно было быть и не могло быть иначе, – думал Пьер, – поэтому нечего спрашивать, хорошо ли это или дурно? Хорошо, потому что определенно, и нет прежнего мучительного сомнения». Пьер молча держал руку своей невесты и смотрел на ее поднимающуюся и опускающуюся прекрасную грудь.
– Элен! – сказал он вслух и остановился.
«Что то такое особенное говорят в этих случаях», думал он, но никак не мог вспомнить, что такое именно говорят в этих случаях. Он взглянул в ее лицо. Она придвинулась к нему ближе. Лицо ее зарумянилось.
– Ах, снимите эти… как эти… – она указывала на очки.
Пьер снял очки, и глаза его сверх той общей странности глаз людей, снявших очки, глаза его смотрели испуганно вопросительно. Он хотел нагнуться над ее рукой и поцеловать ее; но она быстрым и грубым движеньем головы пeрехватила его губы и свела их с своими. Лицо ее поразило Пьера своим изменившимся, неприятно растерянным выражением.
«Теперь уж поздно, всё кончено; да и я люблю ее», подумал Пьер.
– Je vous aime! [Я вас люблю!] – сказал он, вспомнив то, что нужно было говорить в этих случаях; но слова эти прозвучали так бедно, что ему стало стыдно за себя.
Через полтора месяца он был обвенчан и поселился, как говорили, счастливым обладателем красавицы жены и миллионов, в большом петербургском заново отделанном доме графов Безухих.
Старый князь Николай Андреич Болконский в декабре 1805 года получил письмо от князя Василия, извещавшего его о своем приезде вместе с сыном. («Я еду на ревизию, и, разумеется, мне 100 верст не крюк, чтобы посетить вас, многоуважаемый благодетель, – писал он, – и Анатоль мой провожает меня и едет в армию; и я надеюсь, что вы позволите ему лично выразить вам то глубокое уважение, которое он, подражая отцу, питает к вам».)
– Вот Мари и вывозить не нужно: женихи сами к нам едут, – неосторожно сказала маленькая княгиня, услыхав про это.
Князь Николай Андреич поморщился и ничего не сказал.
Через две недели после получения письма, вечером, приехали вперед люди князя Василья, а на другой день приехал и он сам с сыном.
Старик Болконский всегда был невысокого мнения о характере князя Василья, и тем более в последнее время, когда князь Василий в новые царствования при Павле и Александре далеко пошел в чинах и почестях. Теперь же, по намекам письма и маленькой княгини, он понял, в чем дело, и невысокое мнение о князе Василье перешло в душе князя Николая Андреича в чувство недоброжелательного презрения. Он постоянно фыркал, говоря про него. В тот день, как приехать князю Василью, князь Николай Андреич был особенно недоволен и не в духе. Оттого ли он был не в духе, что приезжал князь Василий, или оттого он был особенно недоволен приездом князя Василья, что был не в духе; но он был не в духе, и Тихон еще утром отсоветывал архитектору входить с докладом к князю.
– Слышите, как ходит, – сказал Тихон, обращая внимание архитектора на звуки шагов князя. – На всю пятку ступает – уж мы знаем…
Однако, как обыкновенно, в 9 м часу князь вышел гулять в своей бархатной шубке с собольим воротником и такой же шапке. Накануне выпал снег. Дорожка, по которой хаживал князь Николай Андреич к оранжерее, была расчищена, следы метлы виднелись на разметанном снегу, и лопата была воткнута в рыхлую насыпь снега, шедшую с обеих сторон дорожки. Князь прошел по оранжереям, по дворне и постройкам, нахмуренный и молчаливый.
– А проехать в санях можно? – спросил он провожавшего его до дома почтенного, похожего лицом и манерами на хозяина, управляющего.
– Глубок снег, ваше сиятельство. Я уже по прешпекту разметать велел.
Князь наклонил голову и подошел к крыльцу. «Слава тебе, Господи, – подумал управляющий, – пронеслась туча!»
