Козин, Нестор Дмитриевич

Нестор Дмитриевич Козин
Дата рождения	28 октября 1902(1902-10-28)
Место рождения	село Бурково-Покровское, Каинский уезд, Томская губерния, Российская империя
Дата смерти	11 сентября 1992(1992-09-11) (89 лет)
Место смерти	Барнаул, Россия
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	Пехота
Годы службы	1924—1954
Звание
Командовал	85-й стрелковый полк; 2-й гвардейский стрелковый полк; 8-я мотострелковая дивизия внутренних войск НКВД СССР; 63-я стрелковая дивизия; 52-я гвардейская стрелковая дивизия; 13-я гвардейская воздушно-десантная дивизия; 189-я стрелковая дивизия; 52-я гвардейская стрелковая дивизия
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Нестор Дмитриевич Козин (28 октября 1902 года, село Бурково-Покровское, Томская губерния — 11 сентября 1992 года, Барнаул) — советский военный деятель, генерал-майор. Герой Советского Союза.

Начальная биография

Нестор Дмитриевич Козин родился 28 октября 1902 года в селе Бурково-Покровское, ныне село Новопокровка Татарского района Новосибирской области.

Рано остался без отца и батрачил с 12 лет, затем трудился чернорабочим на станции Татарская. Получил образование на курсах ликвидации безграмотности.

Военная служба

Довоенное время

В 1924 году был призван в ряды РККА.

В 1927 году окончил полковую школу младших командиров, после чего был назначен на должность командира отделения. Вскоре был направлен в Омскую пехотную школу, которую окончил в 1929 году. Служил в Белорусском и Сибирском военных округах, командовал пулемётным взводом, был помощником начальника разведки стрелковой дивизии. С 1939 года служил в Бийске (Алтайский край), где командовал батальоном 586-го стрелкового полка 107-й стрелковой дивизии.

Великая Отечественная война

С началом Великой Отечественной войны дивизия была передислоцирована на Западный фронт и вступила в бой с противником под Ельней 16 июля 1941 года во время Смоленского сражения.

В августе 1941 года был назначен на должность командира 85-го стрелкового полка 100-й стрелковой дивизии, в составе которой участвовал в ходе Ельнинской наступательной операции в сентябре 1941 года. За массовый героизм личного состава дивизия была преобразована в 1-ю гвардейскую стрелковую, полк — 2-м гвардейским стрелковым, а Козин был награждён орденом Ленина. Командуя полком, Козин принимал участие в обороне восточнее Белгорода, а в декабре 1941 года участвовал в контрнаступлении под Москвой. Полк в ходе наступления прошёл более 150 километров, освободив десятки населенных пунктов.

В апреле 1942 года подполковник Козин был назначен на должность командира 8-й мотострелковой дивизии войск НКВД на Юго-Западном фронте в районе Воронежа, которая в июне 1942 года была преобразована в 63-ю стрелковую дивизию, которая участвовала в тяжёлых оборонительных боях.

В ходе Сталинградской битвы дивизия под командованием Козина, действуя на направлении главного удара 21-й армии Донского фронта, прорвала оборону противника и начала наступление на юг. В районе станицы Распопинская 21-22 ноября 1942 года дивизия замкнула кольцо окружения вокруг двух армейских корпусов из состава 3-й румынской армии. Вечером 23 ноября командир румынской 14-й пехотной дивизии дивизионный генерал Стэнеску прислал на командный пункт полковника Козина парламентёров с своим согласием на сдачу в плен 27-тысячной группировки.

За выдающиеся боевые заслуги и массовый героизм личного состава 27 ноября 1942 года приказом народного комиссара обороны СССР 63-я стрелковая дивизия была переименована в 52-ю гвардейскую стрелковую дивизию, а командир дивизии Козин был награждён орденом Суворова 2 степени. До февраля 1943 года дивизия принимала участие в ликвидации окруженной 6-й армии противника в Сталинграде.

Постановлением Совета народных комиссаров СССР от 21 января 1943 года полковнику Нестору Дмитриевичу Козину присвоено воинское звание «генерал-майор».

После ранения в январе 1943 года Козин был отправлен в госпиталь, а после выздоровления — на ускоренный курс Военной академии Генерального штаба, по окончании которого в апреле 1944 года был назначен на должность командира 13-й гвардейской воздушно-десантной дивизии, находившейся в резерве. С августа по сентябрь 1944 года командовал 189-й стрелковой дивизией (2-я ударная армия, Ленинградский фронт).

В сентябре 1944 года генерал-майор Козин был вновь назначен на должность командира 52-й гвардейской стрелковой дивизии, которой командовал до конца войны. Принимал участие в Прибалтийской наступательной операции, в ходе которой дивизия одной из первых вошла в Ригу, а также в Висло-Одерской и Восточно-Померанской операциях. В ходе последней операции дивизия под командованием Козина освободила около 90 населённых пунктов, в том числе 8 городов.

В ходе Берлинской наступательной операции дивизия в составе 3-й ударной армии была введена в наступление 19 апреля, во время которого преодолела три оборонительных рубежа и утром 21 апреля дивизия первой из Красной Армии вошла в Берлин. Продолжая наступление, дивизия с 22 апреля по 2 мая освободила 120 кварталов города.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 29 мая 1945 года за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с германским фашизмом и проявленные при этом отвагу и геройство гвардии генерал-майору Нестору Дмитриевичу Козину присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 7375).

Принимал участие в Параде Победы на Красной площади в Москве 24 июня 1945 года.

Послевоенная карьера

После окончания Великой Отечественной войны Козин продолжил служить в Советской Армии.

В 1954 году генерал-майор Нестор Дмитриевич Козин был уволен в запас по состоянию здоровья. Жил в Саратове, а в 1955 году переехал в Барнаул. Участвовал в военно-патриотическом воспитании молодежи, написал книгу мемуаров.

Генерал-майор Нестор Дмитриевич Козин умер 11 сентября 1992 года в Барнауле. Похоронен на Власихинском кладбище.

Награды

• Медаль «Золотая Звезда»;
• три ордена Ленина;
• три ордена Красного Знамени;
• орден Суворова 2 степени;
• орден Отечественной войны 1 степени;
• медаль «За оборону Москвы»;
• медаль «За оборону Сталинграда»;
• медаль «За взятие Берлина»;
• другие медали.

Почётные звания

• Почётный гражданин города Барнаула.

Память

Во время существования СССР его имя носили пионерская дружина одной из городских школ и бригада Барнаульского радиозавода.

С 2005 года имя Героя носят средняя школа в Барнауле и одна из городских улиц, в его честь в 2003 году была установлена мемориальная доска.

Сочинения

• Гвардейцы в боях. — Барнаул: Алтайское кн. изд-во, 1975. — 237 с. — 20 000 экз.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=9712 Козин, Нестор Дмитриевич]. Сайт «Герои Страны».

Отрывок, характеризующий Козин, Нестор Дмитриевич

– У него их двадцать незаконных, я думаю.
Княгиня Анна Михайловна вмешалась в разговор, видимо, желая выказать свои связи и свое знание всех светских обстоятельств.
– Вот в чем дело, – сказала она значительно и тоже полушопотом. – Репутация графа Кирилла Владимировича известна… Детям своим он и счет потерял, но этот Пьер любимый был.
– Как старик был хорош, – сказала графиня, – еще прошлого года! Красивее мужчины я не видывала.
– Теперь очень переменился, – сказала Анна Михайловна. – Так я хотела сказать, – продолжала она, – по жене прямой наследник всего именья князь Василий, но Пьера отец очень любил, занимался его воспитанием и писал государю… так что никто не знает, ежели он умрет (он так плох, что этого ждут каждую минуту, и Lorrain приехал из Петербурга), кому достанется это огромное состояние, Пьеру или князю Василию. Сорок тысяч душ и миллионы. Я это очень хорошо знаю, потому что мне сам князь Василий это говорил. Да и Кирилл Владимирович мне приходится троюродным дядей по матери. Он и крестил Борю, – прибавила она, как будто не приписывая этому обстоятельству никакого значения.
– Князь Василий приехал в Москву вчера. Он едет на ревизию, мне говорили, – сказала гостья.
– Да, но, entre nous, [между нами,] – сказала княгиня, – это предлог, он приехал собственно к графу Кирилле Владимировичу, узнав, что он так плох.
– Однако, ma chere, это славная штука, – сказал граф и, заметив, что старшая гостья его не слушала, обратился уже к барышням. – Хороша фигура была у квартального, я воображаю.
И он, представив, как махал руками квартальный, опять захохотал звучным и басистым смехом, колебавшим всё его полное тело, как смеются люди, всегда хорошо евшие и особенно пившие. – Так, пожалуйста же, обедать к нам, – сказал он.


Наступило молчание. Графиня глядела на гостью, приятно улыбаясь, впрочем, не скрывая того, что не огорчится теперь нисколько, если гостья поднимется и уедет. Дочь гостьи уже оправляла платье, вопросительно глядя на мать, как вдруг из соседней комнаты послышался бег к двери нескольких мужских и женских ног, грохот зацепленного и поваленного стула, и в комнату вбежала тринадцатилетняя девочка, запахнув что то короткою кисейною юбкою, и остановилась по средине комнаты. Очевидно было, она нечаянно, с нерассчитанного бега, заскочила так далеко. В дверях в ту же минуту показались студент с малиновым воротником, гвардейский офицер, пятнадцатилетняя девочка и толстый румяный мальчик в детской курточке.
Граф вскочил и, раскачиваясь, широко расставил руки вокруг бежавшей девочки.
– А, вот она! – смеясь закричал он. – Именинница! Ma chere, именинница!
– Ma chere, il y a un temps pour tout, [Милая, на все есть время,] – сказала графиня, притворяясь строгою. – Ты ее все балуешь, Elie, – прибавила она мужу.
– Bonjour, ma chere, je vous felicite, [Здравствуйте, моя милая, поздравляю вас,] – сказала гостья. – Quelle delicuse enfant! [Какое прелестное дитя!] – прибавила она, обращаясь к матери.
Черноглазая, с большим ртом, некрасивая, но живая девочка, с своими детскими открытыми плечиками, которые, сжимаясь, двигались в своем корсаже от быстрого бега, с своими сбившимися назад черными кудрями, тоненькими оголенными руками и маленькими ножками в кружевных панталончиках и открытых башмачках, была в том милом возрасте, когда девочка уже не ребенок, а ребенок еще не девушка. Вывернувшись от отца, она подбежала к матери и, не обращая никакого внимания на ее строгое замечание, спрятала свое раскрасневшееся лицо в кружевах материной мантильи и засмеялась. Она смеялась чему то, толкуя отрывисто про куклу, которую вынула из под юбочки.
– Видите?… Кукла… Мими… Видите.
И Наташа не могла больше говорить (ей всё смешно казалось). Она упала на мать и расхохоталась так громко и звонко, что все, даже чопорная гостья, против воли засмеялись.
– Ну, поди, поди с своим уродом! – сказала мать, притворно сердито отталкивая дочь. – Это моя меньшая, – обратилась она к гостье.
Наташа, оторвав на минуту лицо от кружевной косынки матери, взглянула на нее снизу сквозь слезы смеха и опять спрятала лицо.
Гостья, принужденная любоваться семейною сценой, сочла нужным принять в ней какое нибудь участие.
– Скажите, моя милая, – сказала она, обращаясь к Наташе, – как же вам приходится эта Мими? Дочь, верно?
Наташе не понравился тон снисхождения до детского разговора, с которым гостья обратилась к ней. Она ничего не ответила и серьезно посмотрела на гостью.
Между тем всё это молодое поколение: Борис – офицер, сын княгини Анны Михайловны, Николай – студент, старший сын графа, Соня – пятнадцатилетняя племянница графа, и маленький Петруша – меньшой сын, все разместились в гостиной и, видимо, старались удержать в границах приличия оживление и веселость, которыми еще дышала каждая их черта. Видно было, что там, в задних комнатах, откуда они все так стремительно прибежали, у них были разговоры веселее, чем здесь о городских сплетнях, погоде и comtesse Apraksine. [о графине Апраксиной.] Изредка они взглядывали друг на друга и едва удерживались от смеха.
Два молодые человека, студент и офицер, друзья с детства, были одних лет и оба красивы, но не похожи друг на друга. Борис был высокий белокурый юноша с правильными тонкими чертами спокойного и красивого лица; Николай был невысокий курчавый молодой человек с открытым выражением лица. На верхней губе его уже показывались черные волосики, и во всем лице выражались стремительность и восторженность.
Николай покраснел, как только вошел в гостиную. Видно было, что он искал и не находил, что сказать; Борис, напротив, тотчас же нашелся и рассказал спокойно, шутливо, как эту Мими куклу он знал еще молодою девицей с неиспорченным еще носом, как она в пять лет на его памяти состарелась и как у ней по всему черепу треснула голова. Сказав это, он взглянул на Наташу. Наташа отвернулась от него, взглянула на младшего брата, который, зажмурившись, трясся от беззвучного смеха, и, не в силах более удерживаться, прыгнула и побежала из комнаты так скоро, как только могли нести ее быстрые ножки. Борис не рассмеялся.
– Вы, кажется, тоже хотели ехать, maman? Карета нужна? – .сказал он, с улыбкой обращаясь к матери.
– Да, поди, поди, вели приготовить, – сказала она, уливаясь.
Борис вышел тихо в двери и пошел за Наташей, толстый мальчик сердито побежал за ними, как будто досадуя на расстройство, происшедшее в его занятиях.


Из молодежи, не считая старшей дочери графини (которая была четырьмя годами старше сестры и держала себя уже, как большая) и гостьи барышни, в гостиной остались Николай и Соня племянница. Соня была тоненькая, миниатюрненькая брюнетка с мягким, отененным длинными ресницами взглядом, густой черною косой, два раза обвившею ее голову, и желтоватым оттенком кожи на лице и в особенности на обнаженных худощавых, но грациозных мускулистых руках и шее. Плавностью движений, мягкостью и гибкостью маленьких членов и несколько хитрою и сдержанною манерой она напоминала красивого, но еще не сформировавшегося котенка, который будет прелестною кошечкой. Она, видимо, считала приличным выказывать улыбкой участие к общему разговору; но против воли ее глаза из под длинных густых ресниц смотрели на уезжавшего в армию cousin [двоюродного брата] с таким девическим страстным обожанием, что улыбка ее не могла ни на мгновение обмануть никого, и видно было, что кошечка присела только для того, чтоб еще энергичнее прыгнуть и заиграть с своим соusin, как скоро только они так же, как Борис с Наташей, выберутся из этой гостиной.
– Да, ma chere, – сказал старый граф, обращаясь к гостье и указывая на своего Николая. – Вот его друг Борис произведен в офицеры, и он из дружбы не хочет отставать от него; бросает и университет и меня старика: идет в военную службу, ma chere. А уж ему место в архиве было готово, и всё. Вот дружба то? – сказал граф вопросительно.
– Да ведь война, говорят, объявлена, – сказала гостья.
– Давно говорят, – сказал граф. – Опять поговорят, поговорят, да так и оставят. Ma chere, вот дружба то! – повторил он. – Он идет в гусары.
Гостья, не зная, что сказать, покачала головой.
– Совсем не из дружбы, – отвечал Николай, вспыхнув и отговариваясь как будто от постыдного на него наклепа. – Совсем не дружба, а просто чувствую призвание к военной службе.
Он оглянулся на кузину и на гостью барышню: обе смотрели на него с улыбкой одобрения.
– Нынче обедает у нас Шуберт, полковник Павлоградского гусарского полка. Он был в отпуску здесь и берет его с собой. Что делать? – сказал граф, пожимая плечами и говоря шуточно о деле, которое, видимо, стоило ему много горя.
– Я уж вам говорил, папенька, – сказал сын, – что ежели вам не хочется меня отпустить, я останусь. Но я знаю, что я никуда не гожусь, кроме как в военную службу; я не дипломат, не чиновник, не умею скрывать того, что чувствую, – говорил он, всё поглядывая с кокетством красивой молодости на Соню и гостью барышню.
Кошечка, впиваясь в него глазами, казалась каждую секунду готовою заиграть и выказать всю свою кошачью натуру.
– Ну, ну, хорошо! – сказал старый граф, – всё горячится. Всё Бонапарте всем голову вскружил; все думают, как это он из поручиков попал в императоры. Что ж, дай Бог, – прибавил он, не замечая насмешливой улыбки гостьи.
Большие заговорили о Бонапарте. Жюли, дочь Карагиной, обратилась к молодому Ростову: