Козловский, Давид Евстафьевич

Давид Евстафьевич Козловский
Дата рождения	6 августа 1870(1870-08-06)
Дата смерти	12 июля 1949(1949-07-12) (78 лет)
Место смерти	Москва
Принадлежность	Российская империя Российская империя, СССР СССР
Род войск	артиллерия
Годы службы	1889-1949
Звание
Награды и премии

Давид Евстафьевич Козловский (1870—1949) — российский и советский артиллерист, генерал-майор Российской императорской и Советской Армий.

Биография

Родился 6 августа 1870 года.

Окончил Нижегородский кадетский корпус. В августе 1889 года Козловский поступил на учёбу в Михайловское артиллерийское училище и год спустя окончил его. В 1897 году он по первому разряду окончил Михайловскую артиллерийскую академию.

Служил на Главном артиллерийском полигоне. С 1911 года преподавал в Михайловском артиллерийском училище. 6 декабря 1913 года ему было присвоено звание генерал-майора.

В апреле 1918 года Козловский добровольно пошёл на службу в Рабоче-крестьянскую Красную Армию. Служил преподавателем Военной артиллерийской академии имени Ф. Э. Дзержинского. 4 июня 1940 года ему было присвоено звание генерал-майора РККА. Защитил докторскую диссертацию, был утверждён в должности профессора.

В годы Великой Отечественной войны Козловский служил постоянным членом Артиллерийского комитета Главного Артиллерийского управления РККА. Проводил большую работу по написанию труда «История артиллерии» и консультированию изобретателей-артиллеристов.

В 1946 году Козловский стал членом-корреспондентом Академии артиллерийских наук.

Скончался 12 июля 1949 года, похоронен на Новодевичьем кладбище Москвы.

Награды

Награждён российскими орденами Святой Анны 3-й степени, Святого Станислава 1-й и 2-й степеней, Святого Владимира 3-й степени и советскими орденами Ленина, Красного Знамени, Отечественной войны 1-й степени и Красной Звезды, а также медалями.

Литература

• Кавтарадзе А. Г. Военные специалисты на службе Республики Советов 1917—1920 гг. — М., 1988.
• Егоров Н. Д. Русский генералитет накануне Гражданской войны. (Материалы к биографическому справочнику). — М., 2004.

Отрывок, характеризующий Козловский, Давид Евстафьевич

– Ваше сиятельство, – прервал князь Андрей молчание своим резким голосом, – вы меня изволили послать к батарее капитана Тушина. Я был там и нашел две трети людей и лошадей перебитыми, два орудия исковерканными, и прикрытия никакого.
Князь Багратион и Тушин одинаково упорно смотрели теперь на сдержанно и взволнованно говорившего Болконского.
– И ежели, ваше сиятельство, позволите мне высказать свое мнение, – продолжал он, – то успехом дня мы обязаны более всего действию этой батареи и геройской стойкости капитана Тушина с его ротой, – сказал князь Андрей и, не ожидая ответа, тотчас же встал и отошел от стола.
Князь Багратион посмотрел на Тушина и, видимо не желая выказать недоверия к резкому суждению Болконского и, вместе с тем, чувствуя себя не в состоянии вполне верить ему, наклонил голову и сказал Тушину, что он может итти. Князь Андрей вышел за ним.
– Вот спасибо: выручил, голубчик, – сказал ему Тушин.
Князь Андрей оглянул Тушина и, ничего не сказав, отошел от него. Князю Андрею было грустно и тяжело. Всё это было так странно, так непохоже на то, чего он надеялся.

«Кто они? Зачем они? Что им нужно? И когда всё это кончится?» думал Ростов, глядя на переменявшиеся перед ним тени. Боль в руке становилась всё мучительнее. Сон клонил непреодолимо, в глазах прыгали красные круги, и впечатление этих голосов и этих лиц и чувство одиночества сливались с чувством боли. Это они, эти солдаты, раненые и нераненые, – это они то и давили, и тяготили, и выворачивали жилы, и жгли мясо в его разломанной руке и плече. Чтобы избавиться от них, он закрыл глаза.
Он забылся на одну минуту, но в этот короткий промежуток забвения он видел во сне бесчисленное количество предметов: он видел свою мать и ее большую белую руку, видел худенькие плечи Сони, глаза и смех Наташи, и Денисова с его голосом и усами, и Телянина, и всю свою историю с Теляниным и Богданычем. Вся эта история была одно и то же, что этот солдат с резким голосом, и эта то вся история и этот то солдат так мучительно, неотступно держали, давили и все в одну сторону тянули его руку. Он пытался устраняться от них, но они не отпускали ни на волос, ни на секунду его плечо. Оно бы не болело, оно было бы здорово, ежели б они не тянули его; но нельзя было избавиться от них.
Он открыл глаза и поглядел вверх. Черный полог ночи на аршин висел над светом углей. В этом свете летали порошинки падавшего снега. Тушин не возвращался, лекарь не приходил. Он был один, только какой то солдатик сидел теперь голый по другую сторону огня и грел свое худое желтое тело.
«Никому не нужен я! – думал Ростов. – Некому ни помочь, ни пожалеть. А был же и я когда то дома, сильный, веселый, любимый». – Он вздохнул и со вздохом невольно застонал.
– Ай болит что? – спросил солдатик, встряхивая свою рубаху над огнем, и, не дожидаясь ответа, крякнув, прибавил: – Мало ли за день народу попортили – страсть!
Ростов не слушал солдата. Он смотрел на порхавшие над огнем снежинки и вспоминал русскую зиму с теплым, светлым домом, пушистою шубой, быстрыми санями, здоровым телом и со всею любовью и заботою семьи. «И зачем я пошел сюда!» думал он.
На другой день французы не возобновляли нападения, и остаток Багратионова отряда присоединился к армии Кутузова.



Князь Василий не обдумывал своих планов. Он еще менее думал сделать людям зло для того, чтобы приобрести выгоду. Он был только светский человек, успевший в свете и сделавший привычку из этого успеха. У него постоянно, смотря по обстоятельствам, по сближениям с людьми, составлялись различные планы и соображения, в которых он сам не отдавал себе хорошенько отчета, но которые составляли весь интерес его жизни. Не один и не два таких плана и соображения бывало у него в ходу, а десятки, из которых одни только начинали представляться ему, другие достигались, третьи уничтожались. Он не говорил себе, например: «Этот человек теперь в силе, я должен приобрести его доверие и дружбу и через него устроить себе выдачу единовременного пособия», или он не говорил себе: «Вот Пьер богат, я должен заманить его жениться на дочери и занять нужные мне 40 тысяч»; но человек в силе встречался ему, и в ту же минуту инстинкт подсказывал ему, что этот человек может быть полезен, и князь Василий сближался с ним и при первой возможности, без приготовления, по инстинкту, льстил, делался фамильярен, говорил о том, о чем нужно было.