Козловский 123-й пехотный полк

123-й пехотный Козловский полк
Нагрудный знак полка
Годы существования	6 апреля 1863 г.</br>старшинство с 17 мая 1797 г. — 1918
Страна	Россия Россия
Входит в	31-я пехотная дивизия (10-й армейский корпус)
Тип	пехота
Дислокация	до 1910 г. — Курск, с 1910 г. — Харьков
Участие в	Русско-турецкая война 1877—1878, Русско-японская война, Первая мировая война

123-й пехотный Козловский полк

Формирование и кампании полка

13-й егерский полк

22 июня 1783 года из частей, отделённых от разных мушкетёрских полков и гарнизонных батальонов, были сформированы шестиротные 1, 2, 3 и 4-й Харьковские и 1, 2, 3 и 4-й Белорусские егерские батальоны. 14 января 1785 года из 4-го Харьковского и 2-го Белорусского батальонов с двумя вновь сформированными егерскими батальонами был образован четырёхбатальонный Бугский егерский корпус. 29 ноября 1796 года из 3 и 4-го батальонов этого корпуса был сформирован 14-й егерский батальон, преобразованный 17 мая того же года в полк. 11 октября 1798 года полк этот был наименован по шефу егерским генерал-майора Багговута, а 27 июня 1800 года — егерский князя Вяземского. 31 марта 1801 года полк назван 13-м егерским.

В 1805 году полк был посажен на суда и отправлен в Средиземное море, причём действовал против французов в составе отряда для защиты Ионической республики до конца 1807 года.

По возвращении в Россию в начале 1809 года полк поступил на усиление армии, действовавшей против турок на Дунае и сначала штурмовал Браилов, затем участвовал в блокаде Мачина, и наконец в июне следующего года полк участвовал в блокаде Шумлы, а затем был передвинут к Рущуку и участвовал в его неудачном штурме.

Переведённый в 1812 года на театр Отечественной войны, полк участвовал в бою под Борисовом и своими решительными действиями не допускал обхода тыла русской армии. В Заграничных кампаниях 1813—1814 годов полк участвовал в битве под Лейпцигом, в сражениях при Краоне, Лаоне и Арсисе, в конце кампании находился при взятии Парижа.

С началом русско-турецкой войны 1828—1829 годов полк был посажен на суда, перевезён на Кавказ и там участвовал в осаде Анапы, по сдаче этой крепости полк был отправлен на судах под Варну, где одним из первых вошёл в город.

По окончании турецкой войны 13-й егерский полк участвовал в усмирении Польского восстания 1830—1831 годов.

Витебский полк

При реорганизации армии в 1833 г., полк 20 января был присоединён к Витебскому пехотному полку и составил его 3, 4 и 6-й батальоны. 21 апреля 3-й (резервный) батальон бывшего 13-го егерского полка, назначенный на образование резервного батальона Витебского полка, был отчислен в Шлиссельбургский егерский полк.

Козловский полк

6 апреля 1863 г., при формировании новых полков, из 4-го резервного и бессрочно-отпускных 5-го и 6-го батальонов Витебского пехотного полка был сформирован двухбатальонный Витебский резервный пехотный полк, который 13 августа переформирован в трёхбатальонный и назван Козловским пехотным. 25 марта 1864 г. полку присвоен № 123-й.

В русско-турецкую войну 1877—1878 гг. Козловский полк участвовал во взятии Никополя, в блокаде Плевны и в зимнем походе за Балканы, во время которого принял участие в бою у Ташкисена.

В апреле 1879 г. была сформирована 16-я рота и полк приведён в состав четырёх батальонов.

Во второй половине 1903 г. Козловский полк, в составе своей бригады, был отправлен в Приамурье и в 1904—1905 гг. принял участие в войне с Японией. Первый серьёзный бой полк выдержал на Далинском перевале, затем сражался под Ляояном и Мукденом.

Козловский полк имел старшинство с 17 мая 1797 г. Полковой праздник — 27 ноября.

Знаки отличия полка

• Полковое Георгиевское знамя с надписями «1797—1897» и «За отличие при осаде и взятии Анапы и Варны в 1828 г., за взятие Никополя 3 июля и за переход через Балканы в 1877 г.», с Александровской юбилейной лентой
• Знаки на головные уборы с надписью «За отличие». Пожалованы 13 января 1816 года 13-му егерскому полку.
• Знаки нагрудные для офицеров и на головные уборы для нижних чинов с надписью «За отличие в 1812, 1813 и 1814 годах и в войну с Японией в 1904 и 1905 годах». Пожалованы Высочайшим приказом 30 июля 1911 г.
• Георгиевские серебряные трубы с надписью «За взятие Никополя 3 июля и за переход через Балканы в 1877 г.» в 1-м батальоне полка
• Поход за военное отличие, пожалованный 6 апреля 1830 г. за русско-турецкую войну 1828—1829 гг. 13-му егерскому полку.

Командиры полка

• 27.9.1877 — полковник Остен-Дризен, Николай Фёдорович
• до 18.07.1877 — полковник Степанов, Александр Иванович. Убит 18 июля 1877 г. под Плевной. За отличие при переходе Дуная 5 августа 1877 г. награждён орденом Св. Георгия 4-й степени. Затем полком командовал генерал-майор Максим Пантелеймонович Богацевич.
•  ? — 30.03.1878 — полковник Шульд, Карл Конрадович
• 02.07.1891 — 24.10.1899 — полковник Энгельке, Николай Петрович
• на 01.07.1903 — полковник Мелихов
• 01.08.1906 — 30.08.1914 — полковник Саввич, Александр Сергеевич
• 30.08.1914 — 04.1915 — полковник Геруа, Борис Владимирович
• 04.1915 — 23.06.1915 — полковник Пьянов-Куркин, Владимир Павлович
• 23.06.1915 — xx.09.1916 — полковник Муратов, Владимир Павлович
• 15.09.1916 — 18.04.1917 — полковник Сурин, Виктор Ильич

Известные люди, служившие в полку

• Адамович, Борис Викторович — генерал-лейтенант, белоэмигрант, директор «Русского кадетского корпуса в королевстве СХС».

Другие формирования этого имени

В русской армии существовал другой Козловский пехотный (мушкетёрский) полк, с 31 июля 1797 по 20 июня 1799 гг. этот полк именовался Старобаденским. Он был сформирован 15 декабря 1763 г. и расформирован в 1834 г.: один батальон был присоединён к Тенгинскому полку, а два других были обращены в линейные Кавказский № 2 и Грузинский № 14; эти батальоны впоследствии вошли в состав Ставропольского и Асландузского пехотных полков.

Литература

• Военная энциклопедия / Под ред. В. Ф. Новицкого и др. — СПб.: т-во И. В. Сытина, 1911—1915.
• Габаев Г. С. Роспись русским полкам 1812 года. Киев, 1912
• Геруа Б. В. [www.grwar.ru/library/Gerua-memories-II/index.html Воспоминания о моей жизни. Т. 2.]
• Дженеев. Краткий формуляр 123-го пехотного Козловского полка. Курск, [1893] 1 л.
• Шенк В. К. Гренадерские и пехотные полки. Справочная книжка императорской главной квартиры. СПб., 1909

Отрывок, характеризующий Козловский 123-й пехотный полк

С 1805 года мы мирились и ссорились с Бонапартом, мы делали конституции и разделывали их, а салон Анны Павловны и салон Элен были точно такие же, какие они были один семь лет, другой пять лет тому назад. Точно так же у Анны Павловны говорили с недоумением об успехах Бонапарта и видели, как в его успехах, так и в потакании ему европейских государей, злостный заговор, имеющий единственной целью неприятность и беспокойство того придворного кружка, которого представительницей была Анна Павловна. Точно так же у Элен, которую сам Румянцев удостоивал своим посещением и считал замечательно умной женщиной, точно так же как в 1808, так и в 1812 году с восторгом говорили о великой нации и великом человеке и с сожалением смотрели на разрыв с Францией, который, по мнению людей, собиравшихся в салоне Элен, должен был кончиться миром.
В последнее время, после приезда государя из армии, произошло некоторое волнение в этих противоположных кружках салонах и произведены были некоторые демонстрации друг против друга, но направление кружков осталось то же. В кружок Анны Павловны принимались из французов только закоренелые легитимисты, и здесь выражалась патриотическая мысль о том, что не надо ездить во французский театр и что содержание труппы стоит столько же, сколько содержание целого корпуса. За военными событиями следилось жадно, и распускались самые выгодные для нашей армии слухи. В кружке Элен, румянцевском, французском, опровергались слухи о жестокости врага и войны и обсуживались все попытки Наполеона к примирению. В этом кружке упрекали тех, кто присоветывал слишком поспешные распоряжения о том, чтобы приготавливаться к отъезду в Казань придворным и женским учебным заведениям, находящимся под покровительством императрицы матери. Вообще все дело войны представлялось в салоне Элен пустыми демонстрациями, которые весьма скоро кончатся миром, и царствовало мнение Билибина, бывшего теперь в Петербурге и домашним у Элен (всякий умный человек должен был быть у нее), что не порох, а те, кто его выдумали, решат дело. В этом кружке иронически и весьма умно, хотя весьма осторожно, осмеивали московский восторг, известие о котором прибыло вместе с государем в Петербург.
В кружке Анны Павловны, напротив, восхищались этими восторгами и говорили о них, как говорит Плутарх о древних. Князь Василий, занимавший все те же важные должности, составлял звено соединения между двумя кружками. Он ездил к ma bonne amie [своему достойному другу] Анне Павловне и ездил dans le salon diplomatique de ma fille [в дипломатический салон своей дочери] и часто, при беспрестанных переездах из одного лагеря в другой, путался и говорил у Анны Павловны то, что надо было говорить у Элен, и наоборот.
Вскоре после приезда государя князь Василий разговорился у Анны Павловны о делах войны, жестоко осуждая Барклая де Толли и находясь в нерешительности, кого бы назначить главнокомандующим. Один из гостей, известный под именем un homme de beaucoup de merite [человек с большими достоинствами], рассказав о том, что он видел нынче выбранного начальником петербургского ополчения Кутузова, заседающего в казенной палате для приема ратников, позволил себе осторожно выразить предположение о том, что Кутузов был бы тот человек, который удовлетворил бы всем требованиям.
Анна Павловна грустно улыбнулась и заметила, что Кутузов, кроме неприятностей, ничего не дал государю.
– Я говорил и говорил в Дворянском собрании, – перебил князь Василий, – но меня не послушали. Я говорил, что избрание его в начальники ополчения не понравится государю. Они меня не послушали.
– Все какая то мания фрондировать, – продолжал он. – И пред кем? И все оттого, что мы хотим обезьянничать глупым московским восторгам, – сказал князь Василий, спутавшись на минуту и забыв то, что у Элен надо было подсмеиваться над московскими восторгами, а у Анны Павловны восхищаться ими. Но он тотчас же поправился. – Ну прилично ли графу Кутузову, самому старому генералу в России, заседать в палате, et il en restera pour sa peine! [хлопоты его пропадут даром!] Разве возможно назначить главнокомандующим человека, который не может верхом сесть, засыпает на совете, человека самых дурных нравов! Хорошо он себя зарекомендовал в Букарещте! Я уже не говорю о его качествах как генерала, но разве можно в такую минуту назначать человека дряхлого и слепого, просто слепого? Хорош будет генерал слепой! Он ничего не видит. В жмурки играть… ровно ничего не видит!
Никто не возражал на это.
24 го июля это было совершенно справедливо. Но 29 июля Кутузову пожаловано княжеское достоинство. Княжеское достоинство могло означать и то, что от него хотели отделаться, – и потому суждение князя Василья продолжало быть справедливо, хотя он и не торопился ого высказывать теперь. Но 8 августа был собран комитет из генерал фельдмаршала Салтыкова, Аракчеева, Вязьмитинова, Лопухина и Кочубея для обсуждения дел войны. Комитет решил, что неудачи происходили от разноначалий, и, несмотря на то, что лица, составлявшие комитет, знали нерасположение государя к Кутузову, комитет, после короткого совещания, предложил назначить Кутузова главнокомандующим. И в тот же день Кутузов был назначен полномочным главнокомандующим армий и всего края, занимаемого войсками.
9 го августа князь Василий встретился опять у Анны Павловны с l'homme de beaucoup de merite [человеком с большими достоинствами]. L'homme de beaucoup de merite ухаживал за Анной Павловной по случаю желания назначения попечителем женского учебного заведения императрицы Марии Федоровны. Князь Василий вошел в комнату с видом счастливого победителя, человека, достигшего цели своих желаний.
– Eh bien, vous savez la grande nouvelle? Le prince Koutouzoff est marechal. [Ну с, вы знаете великую новость? Кутузов – фельдмаршал.] Все разногласия кончены. Я так счастлив, так рад! – говорил князь Василий. – Enfin voila un homme, [Наконец, вот это человек.] – проговорил он, значительно и строго оглядывая всех находившихся в гостиной. L'homme de beaucoup de merite, несмотря на свое желание получить место, не мог удержаться, чтобы не напомнить князю Василью его прежнее суждение. (Это было неучтиво и перед князем Василием в гостиной Анны Павловны, и перед Анной Павловной, которая так же радостно приняла эту весть; но он не мог удержаться.)
– Mais on dit qu'il est aveugle, mon prince? [Но говорят, он слеп?] – сказал он, напоминая князю Василью его же слова.
– Allez donc, il y voit assez, [Э, вздор, он достаточно видит, поверьте.] – сказал князь Василий своим басистым, быстрым голосом с покашливанием, тем голосом и с покашливанием, которым он разрешал все трудности. – Allez, il y voit assez, – повторил он. – И чему я рад, – продолжал он, – это то, что государь дал ему полную власть над всеми армиями, над всем краем, – власть, которой никогда не было ни у какого главнокомандующего. Это другой самодержец, – заключил он с победоносной улыбкой.
– Дай бог, дай бог, – сказала Анна Павловна. L'homme de beaucoup de merite, еще новичок в придворном обществе, желая польстить Анне Павловне, выгораживая ее прежнее мнение из этого суждения, сказал.
– Говорят, что государь неохотно передал эту власть Кутузову. On dit qu'il rougit comme une demoiselle a laquelle on lirait Joconde, en lui disant: «Le souverain et la patrie vous decernent cet honneur». [Говорят, что он покраснел, как барышня, которой бы прочли Жоконду, в то время как говорил ему: «Государь и отечество награждают вас этой честью».]