Козырёк

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Козырёк головного убора — часть головного убора. Представляет собой щиток, закрепляемый горизонтально или с наклоном вниз над лицом.

На головных уборах

Козырёк предназначен для защиты глаз от солнечного света, ветра и осадков. Имеет, в большинстве, картонную, кожаную или пластиковую основу. Козырьки чаще всего имеют форму месяца, вогнутой стороной закрепляясь к головному убору; бывают как плоские, так и изогнутые.

На касках также иногда делают козырьки, играющие те же функции, что и на обычных головных уборах, и дополнительные. Например, козырёк шахтёрской каски защищает от крошек, падающих сверху, которые могут попасть в глаза; военной — даёт небольшую защиту от осколков.

• HeeSeopChoi 20050515.jpg

  Кореец в кепке

• Zhukov1916.jpg

  Г. К. Жуков в фуражке

На шлемах

• Drevnosti RG v3 ill015.png

  Ерихонка Алексея Михайловича с полочным козырьком

• Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

  Монгольский сфероцилиндрический шлем с коробчатым козырьком

Некоторые шлемы снабжались козырьком, имевшим защитные функции. Он защищал лицо от режущего удара, который мог быть нанесён соскользнувшим с тульи оружием, и усложнял противнику попадание в лицо. К тому же козырьки шлемов играли и те функции, что и на головных уборах. Козырьками снабжались шлемы во многих государствах от Португалии до Японии. Их можно разделить по способу изготовления.

• Полочный козырёк. Устроен из одного металлического листа, край которого загнут и присоединён спереди к венцу. Форма другого края могла быть весьма разнообразной — скруглённой, заострённой, угловой. Это был наиболее распространённый вариант. Чаще козырёк крепился приклёпкой, но на востоке иногда подвешивался, а на западе — крепился шарнирно и был откидным.
• Коробчатый козырёк. Состоял из трёх пластин. Одна из них — узкая полоса, изгибавшаяся и крепившаяся вертикально, составляла переднюю часть козырька. Сверху и снизу к ней крепились пластины, образовывая, таким образом, «коробку» — полый козырёк. Он давал лучшую защиту, встречался редко. Распространение имел, например, на монгольских и других восточных шлемах.

В Европе козырьком снабжались шлемы бургиньот и капелина.

См. также

• Спортивный козырёк (англ.)

Отрывок, характеризующий Козырёк

Да и всё казалось так бесполезно и ничтожно в сравнении с тем строгим и величественным строем мысли, который вызывали в нем ослабление сил от истекшей крови, страдание и близкое ожидание смерти. Глядя в глаза Наполеону, князь Андрей думал о ничтожности величия, о ничтожности жизни, которой никто не мог понять значения, и о еще большем ничтожестве смерти, смысл которой никто не мог понять и объяснить из живущих.
Император, не дождавшись ответа, отвернулся и, отъезжая, обратился к одному из начальников:
– Пусть позаботятся об этих господах и свезут их в мой бивуак; пускай мой доктор Ларрей осмотрит их раны. До свидания, князь Репнин, – и он, тронув лошадь, галопом поехал дальше.
На лице его было сиянье самодовольства и счастия.
Солдаты, принесшие князя Андрея и снявшие с него попавшийся им золотой образок, навешенный на брата княжною Марьею, увидав ласковость, с которою обращался император с пленными, поспешили возвратить образок.
Князь Андрей не видал, кто и как надел его опять, но на груди его сверх мундира вдруг очутился образок на мелкой золотой цепочке.
«Хорошо бы это было, – подумал князь Андрей, взглянув на этот образок, который с таким чувством и благоговением навесила на него сестра, – хорошо бы это было, ежели бы всё было так ясно и просто, как оно кажется княжне Марье. Как хорошо бы было знать, где искать помощи в этой жизни и чего ждать после нее, там, за гробом! Как бы счастлив и спокоен я был, ежели бы мог сказать теперь: Господи, помилуй меня!… Но кому я скажу это! Или сила – неопределенная, непостижимая, к которой я не только не могу обращаться, но которой не могу выразить словами, – великое всё или ничего, – говорил он сам себе, – или это тот Бог, который вот здесь зашит, в этой ладонке, княжной Марьей? Ничего, ничего нет верного, кроме ничтожества всего того, что мне понятно, и величия чего то непонятного, но важнейшего!»
Носилки тронулись. При каждом толчке он опять чувствовал невыносимую боль; лихорадочное состояние усилилось, и он начинал бредить. Те мечтания об отце, жене, сестре и будущем сыне и нежность, которую он испытывал в ночь накануне сражения, фигура маленького, ничтожного Наполеона и над всем этим высокое небо, составляли главное основание его горячечных представлений.
Тихая жизнь и спокойное семейное счастие в Лысых Горах представлялись ему. Он уже наслаждался этим счастием, когда вдруг являлся маленький Напoлеон с своим безучастным, ограниченным и счастливым от несчастия других взглядом, и начинались сомнения, муки, и только небо обещало успокоение. К утру все мечтания смешались и слились в хаос и мрак беспамятства и забвения, которые гораздо вероятнее, по мнению самого Ларрея, доктора Наполеона, должны были разрешиться смертью, чем выздоровлением.