Койчев, Христо Нейкович

Христо Нейкович Койчев
Дата рождения	20 января 1863(1863-01-20)
Место рождения	Дряново
Дата смерти	3 октября 1917(1917-10-03) (54 года)
Принадлежность	Болгария Болгария Российская империя Российская империя
Род войск	артиллерия, пехота
Звание	генерал-майор
Командовал	1-й Туркестанский стрелковый батальон, 75-й пехотный Севастопольский полк, 2-я бригада 48-й пехотной дивизии, 2-я бригада 9-й пехотной дивизии, 17-я Сибирская стрелковая дивизия
Сражения/войны	Первая мировая война
Награды и премии	Орден Святого Станислава 3-й ст. (1900), Орден Святого Станислава 2-й ст. (1905), Орден Святой Анны 2-й ст. (1908), Орден Святого Владимира 4-й ст. (1911), Орден Святого Владимира 3-й ст. (1914), Орден Святого Георгия 4-й ст. (1915), Золотое оружие «За храбрость» (1895)

Христо Нейкович Койчев (1863—1917) — генерал-майор, герой Первой мировой войны.

Биография

Родился 20 января 1863 года в Дронове (Тырновский округ, Болгария). В болгарскую военную службу вступил 6 июня 1881 года. Образование получил в Софийском военном училище, из которого выпущен 30 августа 1885 подпоручиком в 1-й артиллерийский полк. С 22 сентября 1886 года служил в 8-м пехотном Приморском полку болгарской армии. 14 февраля 1887 года Койчев уволился в запас.

1 ноября 1887 года Койчев подал прошение о зачислении в Русскую Императорскую армию и был прикомандирован к 15-й артиллерийской бригаде, а Высочайшим приказом от 24 января 1892 года был зачислен в эту бригаду подпоручиком (со старшинством от 30 августа 1885 года); 30 августа 1889 года произведён в поручики.

1 апреля 1892 года Койчев сдал вступительные экзамены в старший класс Николаевской академии Генерального штаба и в 1894 году окончил академию по 1-му разряду и назначен состоять при штабе Одесского военного округа; за успехи в науках 18 мая был произведён в штабс-капитаны. 8 января 1896 года был зачислен в Генеральный штаб и назначен начальником строевого отдела штаба Зегржской крепости. 24 марта 1896 года произведён в капитаны. С 20 октября 1897 года по 20 октября 1898 года отбывал цензовое командование ротой в лейб-гвардии Санкт-Петербургском полку, причём с 6 мая 1898 года числился старшим адъютантом штаба 6-го армейского корпуса. 9 апреля 1900 года произведён в подполковники и назначен штаб-офицером для особых поручений при командующим войсками Семиреченской области, после чего 21 августа того же года был старшим адъютантом штаба Туркестанского военного округа.

23 ноября 1901 года Койчев был назначен начальником штаба 7-го округа Отдельного корпуса пограничной стражи, причём с 28 апреля по 29 августа 1903 года командовал 1-м Туркестанским стрелковым батальоном, после чего вернулся к прежней должности. 28 августа 1904 года получил чин полковника.

8 мая 1908 года Койчев получил в командование 75-й пехотный Севастопольский полк. 27 сентября 1913 года произведён в генерал-майоры с назначением командиром 2-й бригады 48-й пехотной дивизии.

Во время Первой мировой войны Койчев во главе бригады сражался в Польше и Высочайшим приказом от 24 апреля 1915 года был награждён орденом св. Георгия 4-й степени

За то, что с 28 сентября по 1 октября 1914 года отражал многократные атаки превосходного в силах противника, 30 сентября перешёл в частичное наступление и отбросли его; 12 октября перешёл в решительное наступление, чем способствовал успеху всего отряда.

19 апреля 1915 года Койчев был назначен командиром 2-й бригады 9-й пехотной дивизии, а 20 июля 1915 года отчислен от должности с назначением в резерв чинов при штабе Минского военного округа. 10 ноября 1915 года награждён Георгиевским оружием. С 9 августа 1916 года занимал должность начальника штаба 8-й Сибирской стрелковой дивизии, а с 7 февраля 1917 года командовал 17-й Сибирской стрелковой дивизией.

Покончил жизнь самоубийством 3 октября 1917 года, оставив записку: «Потерял надежду на светлое будущее России».

Похоронен в Одессе на 2-м Христианском кладбище.

Награды

Среди прочих наград Койчев имел ордена:

• Орден Святого Станислава 3-й степени (1900 год)
• Орден Святого Станислава 2-й степени (1905 год)
• Орден Святой Анны 2-й степени (1908 год)
• Орден Святого Владимира 4-й степени (6 декабря 1911 года)
• Орден Святого Владимира 3-й степени (8 апреля 1914 года)
• Орден Святого Георгия 4-й степени (24 апреля 1915 года)
• Георгиевское оружие (10 ноября 1915 года).
• Болгарский орден «За храбрость» 4-й степени (1895 год)

Источники

• Волков С. В. Генералитет Российской империи. Энциклопедический словарь генералов и адмиралов от Петра I до Николая II. Том I. А—К. М., 2009. — С. 669. — ISBN 978-5-9524-4166-8 (1т)
• Пограничная служба России: Энциклопедия. Биографии. — М., 2008. — С. 93—94. — ISBN 978-5-9950-0005-1
• Список генералам по старшинству. Составлен по 1 марта 1914 г. — СПб., 1914. — С. 883.
• Шабанов В. М. Военный орден Святого Великомученика и Победоносца Георгия. Именные списки 1769—1920. Биобиблиографический справочник. М., 2004. — С. 566. — ISBN 5-89577-059-2
• [www.grwar.ru/persons/persons.html?id=1458 Койчев, Христо Нейкович] на сайте «[www.grwar.ru/ Русская армия в Великой войне]»

Отрывок, характеризующий Койчев, Христо Нейкович

Граф и Семен выскакали из опушки и налево от себя увидали волка, который, мягко переваливаясь, тихим скоком подскакивал левее их к той самой опушке, у которой они стояли. Злобные собаки визгнули и, сорвавшись со свор, понеслись к волку мимо ног лошадей.
Волк приостановил бег, неловко, как больной жабой, повернул свою лобастую голову к собакам, и также мягко переваливаясь прыгнул раз, другой и, мотнув поленом (хвостом), скрылся в опушку. В ту же минуту из противоположной опушки с ревом, похожим на плач, растерянно выскочила одна, другая, третья гончая, и вся стая понеслась по полю, по тому самому месту, где пролез (пробежал) волк. Вслед за гончими расступились кусты орешника и показалась бурая, почерневшая от поту лошадь Данилы. На длинной спине ее комочком, валясь вперед, сидел Данила без шапки с седыми, встрепанными волосами над красным, потным лицом.
– Улюлюлю, улюлю!… – кричал он. Когда он увидал графа, в глазах его сверкнула молния.
– Ж… – крикнул он, грозясь поднятым арапником на графа.
– Про…ли волка то!… охотники! – И как бы не удостоивая сконфуженного, испуганного графа дальнейшим разговором, он со всей злобой, приготовленной на графа, ударил по ввалившимся мокрым бокам бурого мерина и понесся за гончими. Граф, как наказанный, стоял оглядываясь и стараясь улыбкой вызвать в Семене сожаление к своему положению. Но Семена уже не было: он, в объезд по кустам, заскакивал волка от засеки. С двух сторон также перескакивали зверя борзятники. Но волк пошел кустами и ни один охотник не перехватил его.


Николай Ростов между тем стоял на своем месте, ожидая зверя. По приближению и отдалению гона, по звукам голосов известных ему собак, по приближению, отдалению и возвышению голосов доезжачих, он чувствовал то, что совершалось в острове. Он знал, что в острове были прибылые (молодые) и матерые (старые) волки; он знал, что гончие разбились на две стаи, что где нибудь травили, и что что нибудь случилось неблагополучное. Он всякую секунду на свою сторону ждал зверя. Он делал тысячи различных предположений о том, как и с какой стороны побежит зверь и как он будет травить его. Надежда сменялась отчаянием. Несколько раз он обращался к Богу с мольбою о том, чтобы волк вышел на него; он молился с тем страстным и совестливым чувством, с которым молятся люди в минуты сильного волнения, зависящего от ничтожной причины. «Ну, что Тебе стоит, говорил он Богу, – сделать это для меня! Знаю, что Ты велик, и что грех Тебя просить об этом; но ради Бога сделай, чтобы на меня вылез матерый, и чтобы Карай, на глазах „дядюшки“, который вон оттуда смотрит, влепился ему мертвой хваткой в горло». Тысячу раз в эти полчаса упорным, напряженным и беспокойным взглядом окидывал Ростов опушку лесов с двумя редкими дубами над осиновым подседом, и овраг с измытым краем, и шапку дядюшки, чуть видневшегося из за куста направо.
«Нет, не будет этого счастья, думал Ростов, а что бы стоило! Не будет! Мне всегда, и в картах, и на войне, во всем несчастье». Аустерлиц и Долохов ярко, но быстро сменяясь, мелькали в его воображении. «Только один раз бы в жизни затравить матерого волка, больше я не желаю!» думал он, напрягая слух и зрение, оглядываясь налево и опять направо и прислушиваясь к малейшим оттенкам звуков гона. Он взглянул опять направо и увидал, что по пустынному полю навстречу к нему бежало что то. «Нет, это не может быть!» подумал Ростов, тяжело вздыхая, как вздыхает человек при совершении того, что было долго ожидаемо им. Совершилось величайшее счастье – и так просто, без шума, без блеска, без ознаменования. Ростов не верил своим глазам и сомнение это продолжалось более секунды. Волк бежал вперед и перепрыгнул тяжело рытвину, которая была на его дороге. Это был старый зверь, с седою спиной и с наеденным красноватым брюхом. Он бежал не торопливо, очевидно убежденный, что никто не видит его. Ростов не дыша оглянулся на собак. Они лежали, стояли, не видя волка и ничего не понимая. Старый Карай, завернув голову и оскалив желтые зубы, сердито отыскивая блоху, щелкал ими на задних ляжках.
– Улюлюлю! – шопотом, оттопыривая губы, проговорил Ростов. Собаки, дрогнув железками, вскочили, насторожив уши. Карай почесал свою ляжку и встал, насторожив уши и слегка мотнул хвостом, на котором висели войлоки шерсти.
– Пускать – не пускать? – говорил сам себе Николай в то время как волк подвигался к нему, отделяясь от леса. Вдруг вся физиономия волка изменилась; он вздрогнул, увидав еще вероятно никогда не виданные им человеческие глаза, устремленные на него, и слегка поворотив к охотнику голову, остановился – назад или вперед? Э! всё равно, вперед!… видно, – как будто сказал он сам себе, и пустился вперед, уже не оглядываясь, мягким, редким, вольным, но решительным скоком.
– Улюлю!… – не своим голосом закричал Николай, и сама собою стремглав понеслась его добрая лошадь под гору, перескакивая через водомоины в поперечь волку; и еще быстрее, обогнав ее, понеслись собаки. Николай не слыхал своего крика, не чувствовал того, что он скачет, не видал ни собак, ни места, по которому он скачет; он видел только волка, который, усилив свой бег, скакал, не переменяя направления, по лощине. Первая показалась вблизи зверя чернопегая, широкозадая Милка и стала приближаться к зверю. Ближе, ближе… вот она приспела к нему. Но волк чуть покосился на нее, и вместо того, чтобы наддать, как она это всегда делала, Милка вдруг, подняв хвост, стала упираться на передние ноги.
– Улюлюлюлю! – кричал Николай.
Красный Любим выскочил из за Милки, стремительно бросился на волка и схватил его за гачи (ляжки задних ног), но в ту ж секунду испуганно перескочил на другую сторону. Волк присел, щелкнул зубами и опять поднялся и поскакал вперед, провожаемый на аршин расстояния всеми собаками, не приближавшимися к нему.