Коклин, Василий Павлович

Священник Василий Коклин
Рождение	20 января 1883(1883-01-20) Российская Империя, Москва
Смерть	5 апреля 1938(1938-04-05) (55 лет) Бутовский полигон
Почитается	в Православии
Канонизирован	Архиерейским Собором Русской Православной Церкви 13-16 августа 2000г. (Определение от 6 октября 2001г.)
В лике	священномученик
День памяти	5 апреля (23 марта по старому стилю)

Василий Павлович Коклин (20 января 1883, Москва — 5 апреля 1938, Бутовский полигон) — священник Русской Православной Церкви.

Канонизирован Архиерейским Собором Русской Православной Церкви 13-16 августа 2000 года.

Дни памяти: Первое воскресенье перед 7 февраля (Собор Новомучеников и Исповедников Российских), 5 апреля (день мученической кончины).

Биография

Детство, юность

Василий Коклин родился в Москве 20 января 1883 года.

Имел среднее образование. Окончил четырехклассное городское училище.

Участвовал в Первой мировой войне с 1915 по 1918 г.г.

Вернувшись с фронта, Василий Павлович помогал отцу в торговле. Сам Коклин имел торговую палатку на Зацепском рынке с 1922 по 1927 г.г.

Служение, арест, мученическая кончина

В 1927 году Василия Коклина рукополагают сначала во диаконы, а потом и в иереи. В том же году назначен клириком Храма иконы Божией Матери «Знамение» в село Перово, где прослужил до 1938 года.

21 января 1938 года арестован вместе с группой духовенства, служившего в храмах Ухтомского района Московской области и заключен в Таганскую тюрьму.

Фрагмент допроса священника Василия Коклина:

— Следствием установлено, что вы, состоя членом контрреволюционной организации, руководителем которой являлся благочинный Воздвиженский, вели активную контрреволюционную деятельность. Признаете ли вы это?

— Нет, это я отрицаю.

— Следствием установлено, что вы выражали пораженческие настроения по отношению к советской власти. Признаете ли вы это?

— Нет, это я отрицаю и виновным себя в контрреволюционной деятельности не признаю.

Поскольку отец Василий отказывался признать себя виновным, ему устроили очную ставку со священником той же церкви, где он служил, Сергием Сахаровым, согласившимся после ареста давать нужные следствию показания:

— Сергей Николаевич Сахаров подтверждает, что вы являетесь членом контрреволюционной группы духовенства, руководителем которой был Владимир Федорович Воздвиженский, и вели активную борьбу против советской власти. Признаете ли вы это?

— Нет, это я отрицаю.

Тройка НКВД приговорила священника Василия Коклина к расстрелу 15 марта 1938.

Расстрелян на Бутовском полигоне 5 апреля 1938 года.

Канонизация

На Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви 13-16 августа 2000 года, канонизировали в лике священника Василия Коклина в лике священномученика.

Дни памяти: Первое воскресенье перед 7 февраля(Собор Новомучеников и Исповедников Российских), 5 апреля(день мученической кончины).

См. также

• Храм иконы Божией Матери «Знамение» в Перово
• Бутовский полигон
• Скворцов, Николай Григорьевич

Ссылки

• [www.pstbi.ru/bin/db.exe/no_dbpath/docum/cnt/ans/newmrHYZ9EJxGHoxITYZCF2JMTdG6Xbu8feefe8oUUe1Ve8iceG0Dc88ffe8ctk Житие священника Василия]
• [purgos.narod.ru/data/april/vasilijkokl_s.htm Краткая информация об о. Василие Коклине]

Отрывок, характеризующий Коклин, Василий Павлович

Пламя ярко вспыхнуло в эту минуту и осветило Алпатычу бледное и изнуренное лицо его молодого барина. Алпатыч рассказал, как он был послан и как насилу мог уехать.
– Что же, ваше сиятельство, или мы пропали? – спросил он опять.
Князь Андрей, не отвечая, достал записную книжку и, приподняв колено, стал писать карандашом на вырванном листе. Он писал сестре:
«Смоленск сдают, – писал он, – Лысые Горы будут заняты неприятелем через неделю. Уезжайте сейчас в Москву. Отвечай мне тотчас, когда вы выедете, прислав нарочного в Усвяж».
Написав и передав листок Алпатычу, он на словах передал ему, как распорядиться отъездом князя, княжны и сына с учителем и как и куда ответить ему тотчас же. Еще не успел он окончить эти приказания, как верховой штабный начальник, сопутствуемый свитой, подскакал к нему.
– Вы полковник? – кричал штабный начальник, с немецким акцентом, знакомым князю Андрею голосом. – В вашем присутствии зажигают дома, а вы стоите? Что это значит такое? Вы ответите, – кричал Берг, который был теперь помощником начальника штаба левого фланга пехотных войск первой армии, – место весьма приятное и на виду, как говорил Берг.
Князь Андрей посмотрел на него и, не отвечая, продолжал, обращаясь к Алпатычу:
– Так скажи, что до десятого числа жду ответа, а ежели десятого не получу известия, что все уехали, я сам должен буду все бросить и ехать в Лысые Горы.
– Я, князь, только потому говорю, – сказал Берг, узнав князя Андрея, – что я должен исполнять приказания, потому что я всегда точно исполняю… Вы меня, пожалуйста, извините, – в чем то оправдывался Берг.
Что то затрещало в огне. Огонь притих на мгновенье; черные клубы дыма повалили из под крыши. Еще страшно затрещало что то в огне, и завалилось что то огромное.
– Урруру! – вторя завалившемуся потолку амбара, из которого несло запахом лепешек от сгоревшего хлеба, заревела толпа. Пламя вспыхнуло и осветило оживленно радостные и измученные лица людей, стоявших вокруг пожара.
Человек во фризовой шинели, подняв кверху руку, кричал:
– Важно! пошла драть! Ребята, важно!..
– Это сам хозяин, – послышались голоса.
– Так, так, – сказал князь Андрей, обращаясь к Алпатычу, – все передай, как я тебе говорил. – И, ни слова не отвечая Бергу, замолкшему подле него, тронул лошадь и поехал в переулок.


От Смоленска войска продолжали отступать. Неприятель шел вслед за ними. 10 го августа полк, которым командовал князь Андрей, проходил по большой дороге, мимо проспекта, ведущего в Лысые Горы. Жара и засуха стояли более трех недель. Каждый день по небу ходили курчавые облака, изредка заслоняя солнце; но к вечеру опять расчищало, и солнце садилось в буровато красную мглу. Только сильная роса ночью освежала землю. Остававшиеся на корню хлеба сгорали и высыпались. Болота пересохли. Скотина ревела от голода, не находя корма по сожженным солнцем лугам. Только по ночам и в лесах пока еще держалась роса, была прохлада. Но по дороге, по большой дороге, по которой шли войска, даже и ночью, даже и по лесам, не было этой прохлады. Роса не заметна была на песочной пыли дороги, встолченной больше чем на четверть аршина. Как только рассветало, начиналось движение. Обозы, артиллерия беззвучно шли по ступицу, а пехота по щиколку в мягкой, душной, не остывшей за ночь, жаркой пыли. Одна часть этой песочной пыли месилась ногами и колесами, другая поднималась и стояла облаком над войском, влипая в глаза, в волоса, в уши, в ноздри и, главное, в легкие людям и животным, двигавшимся по этой дороге. Чем выше поднималось солнце, тем выше поднималось облако пыли, и сквозь эту тонкую, жаркую пыль на солнце, не закрытое облаками, можно было смотреть простым глазом. Солнце представлялось большим багровым шаром. Ветра не было, и люди задыхались в этой неподвижной атмосфере. Люди шли, обвязавши носы и рты платками. Приходя к деревне, все бросалось к колодцам. Дрались за воду и выпивали ее до грязи.
Князь Андрей командовал полком, и устройство полка, благосостояние его людей, необходимость получения и отдачи приказаний занимали его. Пожар Смоленска и оставление его были эпохой для князя Андрея. Новое чувство озлобления против врага заставляло его забывать свое горе. Он весь был предан делам своего полка, он был заботлив о своих людях и офицерах и ласков с ними. В полку его называли наш князь, им гордились и его любили. Но добр и кроток он был только с своими полковыми, с Тимохиным и т. п., с людьми совершенно новыми и в чужой среде, с людьми, которые не могли знать и понимать его прошедшего; но как только он сталкивался с кем нибудь из своих прежних, из штабных, он тотчас опять ощетинивался; делался злобен, насмешлив и презрителен. Все, что связывало его воспоминание с прошедшим, отталкивало его, и потому он старался в отношениях этого прежнего мира только не быть несправедливым и исполнять свой долг.