Кокрил, Вильям

Вильям Кокрил (Кокерил) (англ. William Cockerill; 1759, Ланкашир — 1832, Ахен) — британский предприниматель, живший во Франции.

Работал столяром по дереву на производстве прядильных машин. Переехал во Францию, где по английской технологии производил прядильные станки на фабрике французского предпринимателя. Британские патенты не действовали во Франции.

В 1799 году закончился контракт Кокрила с французским хозяином, и Кокрил переехал в Вервье (в настоящее время Бельгия). В Вервье Вильями Кокрил организовал производство прядильных машин. Ранее прядильные машины изготовлялись из деревянных частей, что требовало больших затрат труда ремесленников. Кокрил начал производить станки из чугуна и кованного железа, что значительно упрощало производство.

В 1807 году Кокрил создал свою текстильную фабрику в пригороде Льежа. На этой фабрике Кокрил начал использовать паровые машины, скопированные в Англии у Джеймса Уатта.

Началась континентальная блокада Наполеона, и Кокрил стал очень богатым человеком. Вскоре Кокрил создал (в бельгийском городе Seraing) первую в мире вертикально интегрированную компанию: от добычи угля, до производства станков и текстиля. К 1817 году Вильям Кокрил и его сын Джон Кокрил создали крупнейшие в Европе металлургическую и машиностроительную компанию. Впоследствии металлургическая компания Cockerill-Sambre стала частью Arcelor.

В 1830 году появилось независимое государство — Бельгия. К 1835 году компании отца и сына Кокрилов построили локомотивы для железной дороги «La Belge» Мехелен-Брюссель. Она стала для первой в континентальной Европе железной дорогой. Паровозы были скопированы с британского паровоза Джоржа Стефенсона. Благодаря усилиям Кокрилов Бельгия стала второй индустриальной страной Европы (после Великобритании).

Вильям Кокрил умер в 1832 году в Ахене. Отец и сын Кокрилы мало известны в Великобритании.

См. также

• Промышленная революция

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Кокрил, Вильям

– Кто там кланяется? Юнкег' Миг'онов! Hexoг'oшo, на меня смотг'ите! – закричал Денисов, которому не стоялось на месте и который вертелся на лошади перед эскадроном.
Курносое и черноволосатое лицо Васьки Денисова и вся его маленькая сбитая фигурка с его жилистою (с короткими пальцами, покрытыми волосами) кистью руки, в которой он держал ефес вынутой наголо сабли, было точно такое же, как и всегда, особенно к вечеру, после выпитых двух бутылок. Он был только более обыкновенного красен и, задрав свою мохнатую голову кверху, как птицы, когда они пьют, безжалостно вдавив своими маленькими ногами шпоры в бока доброго Бедуина, он, будто падая назад, поскакал к другому флангу эскадрона и хриплым голосом закричал, чтоб осмотрели пистолеты. Он подъехал к Кирстену. Штаб ротмистр, на широкой и степенной кобыле, шагом ехал навстречу Денисову. Штаб ротмистр, с своими длинными усами, был серьезен, как и всегда, только глаза его блестели больше обыкновенного.
– Да что? – сказал он Денисову, – не дойдет дело до драки. Вот увидишь, назад уйдем.
– Чог'т их знает, что делают – проворчал Денисов. – А! Г'остов! – крикнул он юнкеру, заметив его веселое лицо. – Ну, дождался.
И он улыбнулся одобрительно, видимо радуясь на юнкера.
Ростов почувствовал себя совершенно счастливым. В это время начальник показался на мосту. Денисов поскакал к нему.
– Ваше пг'евосходительство! позвольте атаковать! я их опг'окину.
– Какие тут атаки, – сказал начальник скучливым голосом, морщась, как от докучливой мухи. – И зачем вы тут стоите? Видите, фланкеры отступают. Ведите назад эскадрон.
Эскадрон перешел мост и вышел из под выстрелов, не потеряв ни одного человека. Вслед за ним перешел и второй эскадрон, бывший в цепи, и последние казаки очистили ту сторону.
Два эскадрона павлоградцев, перейдя мост, один за другим, пошли назад на гору. Полковой командир Карл Богданович Шуберт подъехал к эскадрону Денисова и ехал шагом недалеко от Ростова, не обращая на него никакого внимания, несмотря на то, что после бывшего столкновения за Телянина, они виделись теперь в первый раз. Ростов, чувствуя себя во фронте во власти человека, перед которым он теперь считал себя виноватым, не спускал глаз с атлетической спины, белокурого затылка и красной шеи полкового командира. Ростову то казалось, что Богданыч только притворяется невнимательным, и что вся цель его теперь состоит в том, чтоб испытать храбрость юнкера, и он выпрямлялся и весело оглядывался; то ему казалось, что Богданыч нарочно едет близко, чтобы показать Ростову свою храбрость. То ему думалось, что враг его теперь нарочно пошлет эскадрон в отчаянную атаку, чтобы наказать его, Ростова. То думалось, что после атаки он подойдет к нему и великодушно протянет ему, раненому, руку примирения.