Кокс, Джеймс
| Джеймс Кокс | |
| James Cox | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Дата смерти: | |
Джеймс Кокс (1723—1800) — известный лондонский ювелир и золотых дел мастер, изобретатель.
Содержание
Биография
|
Начало и конец не так далеки друг от друга как кажется. Джеймс Кокс
|
|
Имя Джеймса Кокса по праву считают самым прославленным мастер в деле создания хитроумных устройств второй половины XVIII века. Джеймс имел свою фирму в которой работало много талантливых мастеров, одним из которых был немец, Фридрих Юри. Кокс открыл в Лондоне в 1772 году собственный музей, в котором были представлены его всевозможные замысловатые часы (поющие механические птицы и дорогие игрушки с движущимися фигурами, его изделия всегда отличались роскошью и изобилием деталей).
По просьбе Кокса, заинтересованного в сбыте своей продукции, Парламент разрешил разыграть его работы, в количестве 56 предметов, в лотерею, что и произошло в июне 1775 года в Дублине.
Его механические автоматы часто получали различные награды и премии. В 1777 году русский князь Григорий Потёмкин решил приобрести одно из изделий Джеймса Кокса — знаменитый автомат «Павлин» из позолоченный меди (первоначально позолота была разноцветной: хвост павлина был золотисто-изумрудный, а его туловище местами покрывали цветные лаки).
В бумагах канцелярии Зимнего дворца, относящихся к приобретенным императрицей Екатериной II в 1781 году ценностям, указаны две выплаты (30 сентября и 14 декабря) часовых дел мастеру Юри, за доставленные из Англии часы. Сумма выплаты составила 11000 рублей (около 1800 фунтов стерлингов) и была произведена из личных средств императрицы по письму князя Потёмкина[1].
Творчески собрал эти часы в России Иван Кулибин, так как они прибыли из Лондона в разобранном виде. Уникальность этих часов заключается в том, что они до сих пор находятся в рабочем состоянии, и это единственный во всем мире крупный автомат XVIII века, дошедший до нашего времени без изменений[2]. Сейчас выставлены в Павильонном зале Малого Эрмитажа[3].
Ещё одно, менее грандиозное, но очень тонкой работы и проникнутое тем же экзотическим духом произведение Кокса — небольшие настольные часы-несессер, ставшие призёром на Исторической Выставке предметов искусства 1904 г.
Один из экземпляр часов того же мастера, находится в Музее барона Штиглица. Это так называемые Travelling Watches, дорожные часы, по форме напоминающее карманные, но увеличенные в несколько раз. Этот тип часов появился в конце XVII в., имел большое распространение в XVIII веке и исчез в XIX веке. В Музее барона Штиглица находятся ещё двое карманных часов работы Джеймса Кокса, одни в футляре из моховика, а другие — из гелиотропа.
Механика
Кокс был не только часовщиком и механиком, но и изобретателем. Он изобрел часы с вечным двигателем. Двигающей силой служила ртуть, перемещавшаяся под влиянием атмосферного давления из стеклянного сосуда в стеклянную трубку. И сосуд и трубки были подвешены на цепях и уравновешены противовесами. По мнению Кокса, когда ртуть под атмосферным давлением подымалась в трубке, последняя, увеличиваясь в весе, опускалась и этим получалась двигающая сила для часов. К сожалению, эти крайне интересные, но вероятно не осуществимые часы сохранились только в изображении. Высота их была 7 футов.
Напишите отзыв о статье "Кокс, Джеймс"
Литература
- В. Бурьянов: Прогулка с детьми по Петербургу
- Георги И. Г.: Описание Российско-Императорского столичного города Санкт-Петербурга Г. Р. Державиным
Примечания
- ↑ [onizukateacher.ya.ru/replies.xml?item_no=2268 Часы-павлин]
- ↑ [www.zooprice.ru/bird/detail.php?ID=99960 журнал «ЗооPrice» от 18.02.2006: Часы «Павлин»]
- ↑ [www.hermitagemuseum.org/fcgi-bin/db2www/descrPage.mac/descrPage?selLang=Russian&indexClass=MACHINERY_RU&PID=J%28ZI%29-3425&numView=1&ID_NUM=1&thumbFile=%2Ftmplobs%2FR0ZP%24MV8V0NHYVYQ6.jpg&embViewVer=last&comeFrom=quick&sorting=no&thumbId=6&numResults=3&tmCond=%B4%D6.+%BA%DE%DA%E1&searchIndex=TAGFILRU&author=%B4%D6%D5%D9%DC%E1%26%2332%3B%BA%DE%DA%E1%2C%26%2332%3B%C4%E0%D8%D4%E0%D8%E5%26%2332%3B%CE%E0%D8 Официальный сайт Государственного Эрмитажа]
Отрывок, характеризующий Кокс, Джеймс
Господи боже наш, в него же веруем и на него же уповаем, не посрами нас от чаяния милости твоея и сотвори знамение во благо, яко да видят ненавидящий нас и православную веру нашу, и посрамятся и погибнут; и да уведят все страны, яко имя тебе господь, и мы людие твои. Яви нам, господи, ныне милость твою и спасение твое даждь нам; возвесели сердце рабов твоих о милости твоей; порази враги наши, и сокруши их под ноги верных твоих вскоре. Ты бо еси заступление, помощь и победа уповающим на тя, и тебе славу воссылаем, отцу и сыну и святому духу и ныне, и присно, и во веки веков. Аминь».В том состоянии раскрытости душевной, в котором находилась Наташа, эта молитва сильно подействовала на нее. Она слушала каждое слово о победе Моисея на Амалика, и Гедеона на Мадиама, и Давида на Голиафа, и о разорении Иерусалима твоего и просила бога с той нежностью и размягченностью, которою было переполнено ее сердце; но не понимала хорошенько, о чем она просила бога в этой молитве. Она всей душой участвовала в прошении о духе правом, об укреплении сердца верою, надеждою и о воодушевлении их любовью. Но она не могла молиться о попрании под ноги врагов своих, когда она за несколько минут перед этим только желала иметь их больше, чтобы любить их, молиться за них. Но она тоже не могла сомневаться в правоте читаемой колено преклонной молитвы. Она ощущала в душе своей благоговейный и трепетный ужас перед наказанием, постигшим людей за их грехи, и в особенности за свои грехи, и просила бога о том, чтобы он простил их всех и ее и дал бы им всем и ей спокойствия и счастия в жизни. И ей казалось, что бог слышит ее молитву.
С того дня, как Пьер, уезжая от Ростовых и вспоминая благодарный взгляд Наташи, смотрел на комету, стоявшую на небе, и почувствовал, что для него открылось что то новое, – вечно мучивший его вопрос о тщете и безумности всего земного перестал представляться ему. Этот страшный вопрос: зачем? к чему? – который прежде представлялся ему в середине всякого занятия, теперь заменился для него не другим вопросом и не ответом на прежний вопрос, а представлением ее. Слышал ли он, и сам ли вел ничтожные разговоры, читал ли он, или узнавал про подлость и бессмысленность людскую, он не ужасался, как прежде; не спрашивал себя, из чего хлопочут люди, когда все так кратко и неизвестно, но вспоминал ее в том виде, в котором он видел ее в последний раз, и все сомнения его исчезали, не потому, что она отвечала на вопросы, которые представлялись ему, но потому, что представление о ней переносило его мгновенно в другую, светлую область душевной деятельности, в которой не могло быть правого или виноватого, в область красоты и любви, для которой стоило жить. Какая бы мерзость житейская ни представлялась ему, он говорил себе:
«Ну и пускай такой то обокрал государство и царя, а государство и царь воздают ему почести; а она вчера улыбнулась мне и просила приехать, и я люблю ее, и никто никогда не узнает этого», – думал он.
Пьер все так же ездил в общество, так же много пил и вел ту же праздную и рассеянную жизнь, потому что, кроме тех часов, которые он проводил у Ростовых, надо было проводить и остальное время, и привычки и знакомства, сделанные им в Москве, непреодолимо влекли его к той жизни, которая захватила его. Но в последнее время, когда с театра войны приходили все более и более тревожные слухи и когда здоровье Наташи стало поправляться и она перестала возбуждать в нем прежнее чувство бережливой жалости, им стало овладевать более и более непонятное для него беспокойство. Он чувствовал, что то положение, в котором он находился, не могло продолжаться долго, что наступает катастрофа, долженствующая изменить всю его жизнь, и с нетерпением отыскивал во всем признаки этой приближающейся катастрофы. Пьеру было открыто одним из братьев масонов следующее, выведенное из Апокалипсиса Иоанна Богослова, пророчество относительно Наполеона.
В Апокалипсисе, главе тринадцатой, стихе восемнадцатом сказано: «Зде мудрость есть; иже имать ум да почтет число зверино: число бо человеческо есть и число его шестьсот шестьдесят шесть».
И той же главы в стихе пятом: «И даны быта ему уста глаголюща велика и хульна; и дана бысть ему область творити месяц четыре – десять два».
Французские буквы, подобно еврейскому число изображению, по которому первыми десятью буквами означаются единицы, а прочими десятки, имеют следующее значение:
