Колеман, Осорно
| Осорно Колеман | |
| исп. Osorno Coleman | |
| Имя при рождении: |
Саломон Осорно Колеман Падилья |
|---|---|
| Псевдонимы: |
Команданте Блас |
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Вероисповедание: | |
| Партия: |
MISURASATA, KISAN, YATAMA, Либерально-конституционная партия, YAAD |
| Основные идеи: |
автохтонизм мискито, антисандинизм |
| Род деятельности: |
командир ополчения контрас-мискито, руководитель YAAD, юрист |
Саломон Осорно Колеман Падилья (исп. Salomón Osorno Coleman Padilla; 6 октября 1954, Кум), он же Команданте Блас — никарагуанский военный, общественный и политический деятель, один из лидеров движения индейцев мискито. Активный участник гражданской войны со стороны Контрас, командир вооружённых формирований MISURASATA, KISAN и YATAMA. В послевоенный период — организатор общественно-политических структур мискито, основатель ветеранского движения YAAD. Идеолог индейской самобытности. Последовательный противник сандинизма, активный оппозиционер.
Содержание
Индеец против сандинизма
Родился в индейской деревне близ устья Рио-Коко. Этнический мискито. Языковые особенности мискито, соединение испанской и английской лингвистики, допускают различное произношение фамилии: Колеман и Коулмэн. Чаще применяется испаноязычный вариант.
Окончил местную начальную школу на Москитном берегу. С юности проникся «тысячелетним опытом» мискито, их традициями и культурой. Состоял в индейской организации ALPROMISU.
Осорно Колеман негативно воспринял приход к власти СФНО. Усматривал в политике сандинистов не только прокоммунистические тенденции, противником которых являлся. Главным для него было давление на мискито, разрушение традиционного индейского уклада[1].
В ноябре 1980 Осорно Колеман вступил в молодёжное крыло организации MISURASATA. Активно участвовал в гражданской войне против сандинистского правительства, выдвинулся среди полевых командиров мискито. С 1982 возглавлял штаб индейских вооружённых формирований. Действовал преимущественно в бассейне Рио-Коко. Носил военный псевдоним Команданте Блас.
Полевой командир мискито
В 1985 Осорно Колеман принял участие в создании KISAN. Активно участвовал в военных операциях 1986. С 1987 командовал вооружёнными силами YATAMA. Роль Команданте Бласа в MISURASATA, KISAN и YATAMA была сходна с ролью Команданте Франклина в FDN.
Осорно Колеман был сторонником максимального участия индейских формирований в общем движении Контрас. Особенно это касалось FDN, действовавших в Хинотеге и Матагальпе, население которых Колеман считал культурно близким мискито. Колеман тесно сотрудничал с рядом командиров FDN, прежде всего Энрике Бермудесом и Оскаром Собальварро. Это отличало Колемана от Бруклина Риверы и сближало со Стэдманом Фаготом.
В марте 1988 Осорно Колеман принимал участие в мирных переговорах Никарагуанского сопротивления с сандинистским правительством. Подпись Колемана, в числе других, стоит под Соглашением Сапоа[2].
В своей работе My prople, our war: why I fought against the Sandinista revolution — Мой народ, наша война: почему я сражался против Сандинистской революции[3] — Осорно Колеман объяснял конфликт неуважением сандинистов к этническим, культурным, политическим и религиозным особенностям индейского населения, непризнанием особых исторических прав мискито на Москитном берегу.
Послевоенная деятельность
После окончания гражданской войны Осорно Колеман переехал в США, учился в Гарвардской школе бизнеса. В 1993 вернулся в Никарагуа. Занимался социальной адаптацией бывших контрас индейского происхождения. Поддерживал правительство Виолетты Барриос де Чаморро. Настороженно относился у перешедшему в оппозицию СФНО. Участвовал в создании ассоциации бывших индейских контрас YAAD. Несмотря на примирение, Колеман по-прежнему рассматривал сандинистов как врагов.
Он всячески отстаивал автономию и социокультурные права мискито. Организовал в Пуэрто-Кабесасе радиостанцию Radio Miskut. Общественно-политические структуры, созданные при участии Колемана, противостояли СФНО.
В 1997 Осорно Колеман окончил католический университет UNICA (при поступлении четырьмя годами ранее 39-летний Колеман был единственным студентом-мискито). Получил специальность юриста[4].
Организатор индейской оппозиции
В 2002 Бруклин Ривера от имени партии YATAMA заключил союз с СФНО. Это вызвало возмущение и обвинение в измене со стороны индейских ветеранов антисандинистской войны[5]. Осорно Колеман порвал с YATAMA. Однако, несмотря на негативное отношение к СФНО, Колеман первоначально вступил в Либерально-конституционную партию — формально оппозиционную, реально находящуюся в альянсе с сандинистами. Во время региональных выборов в Пуэррто-Кабесасе Колеман обвинял СФНО Ортеги и YATAMA Риверы в фальсификациях[6].
Впоследствии Колеман дистанцировался от Либерально-конституционной партии и сделал ставку на формирование «второй YATAMA» — индейской оппозиции на основе YAAD. Он с подозрением относится к официальным партийным проектам, считая их происходящими от СФНО для раскола оппозиции[7].
См. также
Напишите отзыв о статье "Колеман, Осорно"
Примечания
- ↑ [www.columbia.edu/~lnp3/mydocs/indian/miskitos.htm Miskitos and Sandinistas]
- ↑ [peacemaker.un.org/sites/peacemaker.un.org/files/NI_880323_Acuerdo%20de%20Sapoa.pdf Acuerdo Sapoá]
- ↑ Timothy C. Brown. When the AK-47s Fall Silent: Revolutionaries, Guerrillas, and the Dangers of Peace (Hoover Institution Press Publication) / 10. Salomón Osorno Coleman, Comandante Blass.
- ↑ [www.laprensa.com.ni/2013/09/15/reportajes-especiales/162469-los-caudillos-del-caribe Los caudillos del Caribe. Osorno ColemanPadilla]
- ↑ [nacla.org/news/tenuous-indigenous-sandinista-alliance The Tenuous Indigenous-Sandinista Alliance]
- ↑ [www.elnuevodiario.com.ni/politica/38090-coleman-amenaza-sublevarse/ Coleman amenaza con sublevarse]
- ↑ [www.laprensa.com.ni/2013/08/16/politica/158759-osorno-critica-silencio-del-cse Osorno critica silencio del CSE]
Отрывок, характеризующий Колеман, Осорно
Икона тронулась дальше, сопутствуемая толпой. Пьер шагах в тридцати от Кутузова остановился, разговаривая с Борисом.Пьер объяснил свое намерение участвовать в сражении и осмотреть позицию.
– Вот как сделайте, – сказал Борис. – Je vous ferai les honneurs du camp. [Я вас буду угощать лагерем.] Лучше всего вы увидите все оттуда, где будет граф Бенигсен. Я ведь при нем состою. Я ему доложу. А если хотите объехать позицию, то поедемте с нами: мы сейчас едем на левый фланг. А потом вернемся, и милости прошу у меня ночевать, и партию составим. Вы ведь знакомы с Дмитрием Сергеичем? Он вот тут стоит, – он указал третий дом в Горках.
– Но мне бы хотелось видеть правый фланг; говорят, он очень силен, – сказал Пьер. – Я бы хотел проехать от Москвы реки и всю позицию.
– Ну, это после можете, а главный – левый фланг…
– Да, да. А где полк князя Болконского, не можете вы указать мне? – спросил Пьер.
– Андрея Николаевича? мы мимо проедем, я вас проведу к нему.
– Что ж левый фланг? – спросил Пьер.
– По правде вам сказать, entre nous, [между нами,] левый фланг наш бог знает в каком положении, – сказал Борис, доверчиво понижая голос, – граф Бенигсен совсем не то предполагал. Он предполагал укрепить вон тот курган, совсем не так… но, – Борис пожал плечами. – Светлейший не захотел, или ему наговорили. Ведь… – И Борис не договорил, потому что в это время к Пьеру подошел Кайсаров, адъютант Кутузова. – А! Паисий Сергеич, – сказал Борис, с свободной улыбкой обращаясь к Кайсарову, – А я вот стараюсь объяснить графу позицию. Удивительно, как мог светлейший так верно угадать замыслы французов!
– Вы про левый фланг? – сказал Кайсаров.
– Да, да, именно. Левый фланг наш теперь очень, очень силен.
Несмотря на то, что Кутузов выгонял всех лишних из штаба, Борис после перемен, произведенных Кутузовым, сумел удержаться при главной квартире. Борис пристроился к графу Бенигсену. Граф Бенигсен, как и все люди, при которых находился Борис, считал молодого князя Друбецкого неоцененным человеком.
В начальствовании армией были две резкие, определенные партии: партия Кутузова и партия Бенигсена, начальника штаба. Борис находился при этой последней партии, и никто так, как он, не умел, воздавая раболепное уважение Кутузову, давать чувствовать, что старик плох и что все дело ведется Бенигсеном. Теперь наступила решительная минута сражения, которая должна была или уничтожить Кутузова и передать власть Бенигсену, или, ежели бы даже Кутузов выиграл сражение, дать почувствовать, что все сделано Бенигсеном. Во всяком случае, за завтрашний день должны были быть розданы большие награды и выдвинуты вперед новые люди. И вследствие этого Борис находился в раздраженном оживлении весь этот день.
За Кайсаровым к Пьеру еще подошли другие из его знакомых, и он не успевал отвечать на расспросы о Москве, которыми они засыпали его, и не успевал выслушивать рассказов, которые ему делали. На всех лицах выражались оживление и тревога. Но Пьеру казалось, что причина возбуждения, выражавшегося на некоторых из этих лиц, лежала больше в вопросах личного успеха, и у него не выходило из головы то другое выражение возбуждения, которое он видел на других лицах и которое говорило о вопросах не личных, а общих, вопросах жизни и смерти. Кутузов заметил фигуру Пьера и группу, собравшуюся около него.
– Позовите его ко мне, – сказал Кутузов. Адъютант передал желание светлейшего, и Пьер направился к скамейке. Но еще прежде него к Кутузову подошел рядовой ополченец. Это был Долохов.
– Этот как тут? – спросил Пьер.
– Это такая бестия, везде пролезет! – отвечали Пьеру. – Ведь он разжалован. Теперь ему выскочить надо. Какие то проекты подавал и в цепь неприятельскую ночью лазил… но молодец!..
Пьер, сняв шляпу, почтительно наклонился перед Кутузовым.
– Я решил, что, ежели я доложу вашей светлости, вы можете прогнать меня или сказать, что вам известно то, что я докладываю, и тогда меня не убудет… – говорил Долохов.
– Так, так.
– А ежели я прав, то я принесу пользу отечеству, для которого я готов умереть.
– Так… так…
– И ежели вашей светлости понадобится человек, который бы не жалел своей шкуры, то извольте вспомнить обо мне… Может быть, я пригожусь вашей светлости.
– Так… так… – повторил Кутузов, смеющимся, суживающимся глазом глядя на Пьера.
В это время Борис, с своей придворной ловкостью, выдвинулся рядом с Пьером в близость начальства и с самым естественным видом и не громко, как бы продолжая начатый разговор, сказал Пьеру:
– Ополченцы – те прямо надели чистые, белые рубахи, чтобы приготовиться к смерти. Какое геройство, граф!
Борис сказал это Пьеру, очевидно, для того, чтобы быть услышанным светлейшим. Он знал, что Кутузов обратит внимание на эти слова, и действительно светлейший обратился к нему:
– Ты что говоришь про ополченье? – сказал он Борису.
– Они, ваша светлость, готовясь к завтрашнему дню, к смерти, надели белые рубахи.
– А!.. Чудесный, бесподобный народ! – сказал Кутузов и, закрыв глаза, покачал головой. – Бесподобный народ! – повторил он со вздохом.
– Хотите пороху понюхать? – сказал он Пьеру. – Да, приятный запах. Имею честь быть обожателем супруги вашей, здорова она? Мой привал к вашим услугам. – И, как это часто бывает с старыми людьми, Кутузов стал рассеянно оглядываться, как будто забыв все, что ему нужно было сказать или сделать.
Очевидно, вспомнив то, что он искал, он подманил к себе Андрея Сергеича Кайсарова, брата своего адъютанта.
– Как, как, как стихи то Марина, как стихи, как? Что на Геракова написал: «Будешь в корпусе учитель… Скажи, скажи, – заговорил Кутузов, очевидно, собираясь посмеяться. Кайсаров прочел… Кутузов, улыбаясь, кивал головой в такт стихов.
Когда Пьер отошел от Кутузова, Долохов, подвинувшись к нему, взял его за руку.
– Очень рад встретить вас здесь, граф, – сказал он ему громко и не стесняясь присутствием посторонних, с особенной решительностью и торжественностью. – Накануне дня, в который бог знает кому из нас суждено остаться в живых, я рад случаю сказать вам, что я жалею о тех недоразумениях, которые были между нами, и желал бы, чтобы вы не имели против меня ничего. Прошу вас простить меня.
