Колесников, Пётр Яковлевич

Пётр Яковлевич Колесников
Дата рождения	12 июня 1921(1921-06-12)
Место рождения	хутор Комиссаровка, Донецкая губерния, Украинская ССР
Дата смерти	13 сентября 1978(1978-09-13) (57 лет)
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	морская пехота войсковая разведка
Годы службы	1940—1945
Звание	младший лейтенант
Часть	морская пехота Черноморского флота 47-я гвардейская стрелковая дивизия 899-й стрелковый полк 248-й стрелковой дивизии
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Пётр Яковлевич Колесников (12 июня 1921, хутор Комиссаровка, Донецкая губерния — 13 сентября 1978) — ветеран Великой Отечественной войны, младший лейтенант, разведчик, полный кавалер ордена Славы.

Биография

Петр Яковлевич Колесников родился 12 июня 1921 года в хуторе Комисаровка Красносулинского района Ростовской области, в семье красного партизана гражданской войны, зарубщика шахты имени Чичерина Якова Колесникова.

Поблизости с хутором Комисаровка, в хуторе Лихой учился и закончил девять классов на «4» и на "5. Трудовую деятельность начал диспетчером Лиховской транссбытбазы в Зверевском районе Ростовской области.

В ноябре 1940 года Зверевским райвоенкоматом был призван в Красную Армию и направлен на Черноморский флот.

С началом Великой Отечественной войны одним из первых записался в формируемый отряд морской пехоты.

С июля 1941 года участвовал в боях с захватчиками.

Бригада морской пехоты, в которой служил старший сержант П. Я. Колесников, ведя кровопролитные бои за каждую пядь родной земли, отступала от Молдавии до Дона.

Участвовал в обороне Сталинграда.

После Сталинградской битвы Пётр Колесников назначен помощником командира взвода разведчиков 47-й Гвардейской дивизии.

К весне 1944 года руководил разведкой 899-го стрелкового полка 248-й стрелковой дивизии (8-я Гвардейская армия, 3-й Украинский фронт).

Гвардии старшина Колесников в ночь на 16 марта 1944 г. с группой бойцов переправился через р. Ингулец у с. Афанасьевка (Снегирёвский р-н Николаевской обл.), проник в расположение противника и провел разведку боем. Лично уничтожил 2 солдат, захватил «языка». Сведения, полученные от «языков», способствовали успешному форсированию реки. Приказом по частям 248-й стрелковой дивизии (№ 128/н) от 16 апреля 1944 года гвардии старшина Колесников Пётр Яковлевич награждён орденом Славы 3-й степени (№ 88556).

В том же боевом составе (1-й Белорусский фронт) Колесников при прорыве обороны противника в районе с. Ольшанка (Мацеювский р-н Волынская обл.) 18.7.1944 г. проник в расположение врага и сразил до 10 гитлеровцев. При освобождении железнодорожной станции Любомль (район г. Любомль, Польша) принимал участие в ликвидации окруженной группировки противника. При этом с подчиненными взял в плен около 20 фашистских солдат и офицеров. Приказом по войскам 8-й гвардейской армии (№ 322/н) от 3 сентября 1944 года гвардии старшина Колесников Пётр Яковлевич награждён орденом Славы II-й степени (№ 4183).

16.01.1945 г. западнее населенного пункта Домбрувка (Радомское воеводство, Польша) при поддержке 2 САУ разведчики во главе с Колесников атаковали врага, истребив свыше 20 гитлеровцев и более 40 взяв в плен. Разведчики доставили в штаб 87 пленных. В этом бою Колесников лично уничтожил 14 гитлеровцев.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 марта 1945 года за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом доблесть и мужество гвардии старшина Колесников Петр Яковлевич награждён орденом Славы I-й степени (№ 537). Стал полным кавалером ордена Славы.

Войну закончил помощником командира взвода того же полка.

За мужество и отвагу, проявленные в боях, на завершающем этапе войны награждён еще двумя боевыми орденами.

За годы войны был 7 раз ранен, но всегда возвращался в строй.

Член ВКП(б)/КПСС с 1945 года.

В 1945 году гвардии младший лейтенант Колесников был уволен в запас. Петр Яковлевич Колесников вернулся в свой хутор.

В 1949 г. окончил Шахтинский горный техникум имени академика Степанова.

В середине 1960 годов вместе с семьей переехал на постоянное место жительство в поселок Зверево. Для Петра Яковлевича начался новый фронт не менее трудный и жаркий, трудовой. Работал нормировщиком на шахте «Зверевская — Восточная № 1».

К боевым наградам за много лет работы в угольной промышленности прибавились мирные: медаль «За доблестный труд», орден Октябрьской Революции.

В 1978 г. 13 сентября в 57 лет Петр Яковлевич тяжело заболел раком желудка. Умер 13 сентября 1978 г.

Похоронен на кладбище г. Зверево, Ростовская область.

Награды

Боевые:

• Кавалер ордена Славы 3-х степеней:
  • 03.09.1944 г. награждён орденом Славы II степени
  • 16.04.1944 г. награждён орденом Славы III степени
  • 24.03.1945 г. награждён орденом Славы I степени
• Орден боевого Красного Знамени
• Орден Отечественной Войны 1-й степени
• Медаль «За взятие Варшавы»
• Медаль «За взятие Берлина»
• Медаль за участие в Отечественной Войне
• Знак «Отличный разведчик»

Трудовые:

• Орден Октябрьской Революции
• Медаль «За доблестный труд»

Память

• В 1980 году его именем названа улица в поселке Зверево.
• На доме, в котором он жил, установлена мемориальная доска.
• 3 ноября 2009 года в городе Зверево был открыт бульвар имени Колесникова П. Я. Новый бульвар носит имя ветерана войны и труда, полного кавалера Орденов «Славы».

Литература

• Кавалеры ордена Славы трёх степеней. Биограф.словарь. М.: Воениздат, 2000
• Слава тебе, солдат. Ростов-на-Дону, 1967. с.181-185;
• Они прославили Родину. Ростов-на-Дону, 1975. Кн.3. с.82-84.
• В. Б. Бутов. Зверевская летопись. От сотника Зверева до Обуховских бригад — г. Красный Сулин: ЗАО «Сулинполиграфсервис», 2010 г. — 424с.

Ссылки

• [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=14654 Петр Яковлевич Колесников на сайте «Герои страны»]

Отрывок, характеризующий Колесников, Пётр Яковлевич

– И о чем вы заботитесь, господа? – сказал Билибин, до сих пор с веселой улыбкой слушавший их разговор и теперь, видимо, собираясь пошутить. – Будет ли завтра победа или поражение, слава русского оружия застрахована. Кроме вашего Кутузова, нет ни одного русского начальника колонн. Начальники: Неrr general Wimpfen, le comte de Langeron, le prince de Lichtenstein, le prince de Hohenloe et enfin Prsch… prsch… et ainsi de suite, comme tous les noms polonais. [Вимпфен, граф Ланжерон, князь Лихтенштейн, Гогенлое и еще Пришпршипрш, как все польские имена.]
– Taisez vous, mauvaise langue, [Удержите ваше злоязычие.] – сказал Долгоруков. – Неправда, теперь уже два русских: Милорадович и Дохтуров, и был бы 3 й, граф Аракчеев, но у него нервы слабы.
– Однако Михаил Иларионович, я думаю, вышел, – сказал князь Андрей. – Желаю счастия и успеха, господа, – прибавил он и вышел, пожав руки Долгорукову и Бибилину.
Возвращаясь домой, князь Андрей не мог удержаться, чтобы не спросить молчаливо сидевшего подле него Кутузова, о том, что он думает о завтрашнем сражении?
Кутузов строго посмотрел на своего адъютанта и, помолчав, ответил:
– Я думаю, что сражение будет проиграно, и я так сказал графу Толстому и просил его передать это государю. Что же, ты думаешь, он мне ответил? Eh, mon cher general, je me mele de riz et des et cotelettes, melez vous des affaires de la guerre. [И, любезный генерал! Я занят рисом и котлетами, а вы занимайтесь военными делами.] Да… Вот что мне отвечали!


В 10 м часу вечера Вейротер с своими планами переехал на квартиру Кутузова, где и был назначен военный совет. Все начальники колонн были потребованы к главнокомандующему, и, за исключением князя Багратиона, который отказался приехать, все явились к назначенному часу.
Вейротер, бывший полным распорядителем предполагаемого сражения, представлял своею оживленностью и торопливостью резкую противоположность с недовольным и сонным Кутузовым, неохотно игравшим роль председателя и руководителя военного совета. Вейротер, очевидно, чувствовал себя во главе.движения, которое стало уже неудержимо. Он был, как запряженная лошадь, разбежавшаяся с возом под гору. Он ли вез, или его гнало, он не знал; но он несся во всю возможную быстроту, не имея времени уже обсуждать того, к чему поведет это движение. Вейротер в этот вечер был два раза для личного осмотра в цепи неприятеля и два раза у государей, русского и австрийского, для доклада и объяснений, и в своей канцелярии, где он диктовал немецкую диспозицию. Он, измученный, приехал теперь к Кутузову.
Он, видимо, так был занят, что забывал даже быть почтительным с главнокомандующим: он перебивал его, говорил быстро, неясно, не глядя в лицо собеседника, не отвечая на деланные ему вопросы, был испачкан грязью и имел вид жалкий, измученный, растерянный и вместе с тем самонадеянный и гордый.
Кутузов занимал небольшой дворянский замок около Остралиц. В большой гостиной, сделавшейся кабинетом главнокомандующего, собрались: сам Кутузов, Вейротер и члены военного совета. Они пили чай. Ожидали только князя Багратиона, чтобы приступить к военному совету. В 8 м часу приехал ординарец Багратиона с известием, что князь быть не может. Князь Андрей пришел доложить о том главнокомандующему и, пользуясь прежде данным ему Кутузовым позволением присутствовать при совете, остался в комнате.
– Так как князь Багратион не будет, то мы можем начинать, – сказал Вейротер, поспешно вставая с своего места и приближаясь к столу, на котором была разложена огромная карта окрестностей Брюнна.
Кутузов в расстегнутом мундире, из которого, как бы освободившись, выплыла на воротник его жирная шея, сидел в вольтеровском кресле, положив симметрично пухлые старческие руки на подлокотники, и почти спал. На звук голоса Вейротера он с усилием открыл единственный глаз.
– Да, да, пожалуйста, а то поздно, – проговорил он и, кивнув головой, опустил ее и опять закрыл глаза.
Ежели первое время члены совета думали, что Кутузов притворялся спящим, то звуки, которые он издавал носом во время последующего чтения, доказывали, что в эту минуту для главнокомандующего дело шло о гораздо важнейшем, чем о желании выказать свое презрение к диспозиции или к чему бы то ни было: дело шло для него о неудержимом удовлетворении человеческой потребности – .сна. Он действительно спал. Вейротер с движением человека, слишком занятого для того, чтобы терять хоть одну минуту времени, взглянул на Кутузова и, убедившись, что он спит, взял бумагу и громким однообразным тоном начал читать диспозицию будущего сражения под заглавием, которое он тоже прочел:
«Диспозиция к атаке неприятельской позиции позади Кобельница и Сокольница, 20 ноября 1805 года».
Диспозиция была очень сложная и трудная. В оригинальной диспозиции значилось:
Da der Feind mit seinerien linken Fluegel an die mit Wald bedeckten Berge lehnt und sich mit seinerien rechten Fluegel laengs Kobeinitz und Sokolienitz hinter die dort befindIichen Teiche zieht, wir im Gegentheil mit unserem linken Fluegel seinen rechten sehr debordiren, so ist es vortheilhaft letzteren Fluegel des Feindes zu attakiren, besondere wenn wir die Doerfer Sokolienitz und Kobelienitz im Besitze haben, wodurch wir dem Feind zugleich in die Flanke fallen und ihn auf der Flaeche zwischen Schlapanitz und dem Thuerassa Walde verfolgen koennen, indem wir dem Defileen von Schlapanitz und Bellowitz ausweichen, welche die feindliche Front decken. Zu dieserien Endzwecke ist es noethig… Die erste Kolonne Marieschirt… die zweite Kolonne Marieschirt… die dritte Kolonne Marieschirt… [Так как неприятель опирается левым крылом своим на покрытые лесом горы, а правым крылом тянется вдоль Кобельница и Сокольница позади находящихся там прудов, а мы, напротив, превосходим нашим левым крылом его правое, то выгодно нам атаковать сие последнее неприятельское крыло, особливо если мы займем деревни Сокольниц и Кобельниц, будучи поставлены в возможность нападать на фланг неприятеля и преследовать его в равнине между Шлапаницем и лесом Тюрасским, избегая вместе с тем дефилеи между Шлапаницем и Беловицем, которою прикрыт неприятельский фронт. Для этой цели необходимо… Первая колонна марширует… вторая колонна марширует… третья колонна марширует…] и т. д., читал Вейротер. Генералы, казалось, неохотно слушали трудную диспозицию. Белокурый высокий генерал Буксгевден стоял, прислонившись спиною к стене, и, остановив свои глаза на горевшей свече, казалось, не слушал и даже не хотел, чтобы думали, что он слушает. Прямо против Вейротера, устремив на него свои блестящие открытые глаза, в воинственной позе, оперев руки с вытянутыми наружу локтями на колени, сидел румяный Милорадович с приподнятыми усами и плечами. Он упорно молчал, глядя в лицо Вейротера, и спускал с него глаза только в то время, когда австрийский начальник штаба замолкал. В это время Милорадович значительно оглядывался на других генералов. Но по значению этого значительного взгляда нельзя было понять, был ли он согласен или несогласен, доволен или недоволен диспозицией. Ближе всех к Вейротеру сидел граф Ланжерон и с тонкой улыбкой южного французского лица, не покидавшей его во всё время чтения, глядел на свои тонкие пальцы, быстро перевертывавшие за углы золотую табакерку с портретом. В середине одного из длиннейших периодов он остановил вращательное движение табакерки, поднял голову и с неприятною учтивостью на самых концах тонких губ перебил Вейротера и хотел сказать что то; но австрийский генерал, не прерывая чтения, сердито нахмурился и замахал локтями, как бы говоря: потом, потом вы мне скажете свои мысли, теперь извольте смотреть на карту и слушать. Ланжерон поднял глаза кверху с выражением недоумения, оглянулся на Милорадовича, как бы ища объяснения, но, встретив значительный, ничего не значущий взгляд Милорадовича, грустно опустил глаза и опять принялся вертеть табакерку.