Колинько, Юрий Владимирович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Юрий Колинько

В атаке Юрий Колинько
Общая информация
Полное имя Юрий Владимирович Колинько
Прозвище Калина
Родился 1945(1945)
Умер 30 июля 2008(2008-07-30)
Краснодар, Россия
Гражданство СССР СССР
Россия Россия
Позиция нападающий, полузащитник
Карьера
Молодёжные клубы
196?—1964 Спартак/Кубань
Клубная карьера*
1965—1967 СКА (Ростов-н/Д) 23 (2)
1968 Динамо (Москва) 0 (0)
1968 СКА (Ростов-н/Д) 7 (0)
1969—1973 Кубань 164 (41)
Тренерская карьера
1983—1985 Кубань помощник
1985—1986 Кубань

* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов.


Ю́рий Влади́мирович Колинько́ (1945 — 30 июля 2008, Краснодар, Россия) — советский футболист, нападающий (ранее — полузащитник), футбольный тренер. Мастер спорта с 1969 года.





Карьера

Клубная

Начинал с дворового футбола, играл за детскую команду совхоза «Солнечный»[1]. Серьёзно заниматься футболом начал после того, как его на городском первенстве заметил бывший тренер «Кубани» Лев Забутов, в те времена возглавлявший группу подготовки клуба[2]. В 1964 году уже играл за дублирующий состав «Кубани», где очень хорошо себя проявил, благодаря чему в июле 1965 года был приглашён Йожефом Бецой в ростовский СКА (куда в итоге отправился ввиду призыва в армию), в том сезоне сыграл 4 матча. В следующем году сыграл уже 9 матчей, забил 2 гола и стал, вместе с командой, вице-чемпионом СССР.

В сезоне 1967 года сыграл в 10 матчах и обратил на себя внимание возглавлявшего тогда московское «Динамо» Константина Ивановича Бескова, который и пригласил его в московский клуб, где Колинько и начал сезон 1968 года, однако, закрепиться в составе ему не удалось, и уже в июне, так и не сыграв за «Динамо» ни одного матча, вернулся в СКА, где и доиграл сезон, проведя 7 встреч.

В 1969 году вернулся в родную «Кубань». В том сезоне провёл 36 матчей, в которых забил 6 голов, чем помог команде занять 3-е место во второй подгруппе класса «А». В следующем году сыграл уже 39 матчей, снова забив 6 мячей, чего ему на этот раз хватило, чтобы стать лучшим бомбардиром клуба в сезоне[3]. Команда тогда заняла 16-е место, но ввиду очередной реорганизации чемпионата и первенства СССР, «Кубань» оказалась во Второй лиге, где провела следующие 3 сезона. В розыгрышах 1971 и 1972 годов Колинько сыграл, соответственно, 34 и 35 матчей, в которых забил 14 и 11 мячей, что позволило ему оба раза становиться лучшим бомбардиром команды (в 1972-м разделил это звание ещё с 2-мя игроками). В последнем своём профессиональном сезоне 1973 года провёл 19 матчей в лиге, в которых забил 4 мяча, 1 встречу сыграл в финальной серии и стал, вместе с командой, победителем Второй лиги СССР и чемпионом РСФСР. Затем, из-за разногласий с руководством клуба, вынужден был уйти, какое-то время играл на любительском уровне.

Тренерская

После завершения карьеры игрока занимался тренерской деятельностью, с 1977 года работал тренером в школе «Кубани». С 1983 года был помощником главного тренера «Кубани», а с августа 1985 по 1986 год уже сам возглавлял команду.

Характеристика

По мнению Станислава Шмерлина, бывшего тренера Колинько в «Кубани», знавшего его ещё по играм за СКА (когда сам Шмерлин возглавлял одесский «Черноморец»), Юрий обладал своеобразной манерой игры, будучи мощным физически, фактурным форвардом, он, тем не менее, не относился к много бегающим по полю игрокам, но несмотря на это, действовал очень продуктивно, практически не допускал технического брака, отлично раздавал передачи партнёрам, забивал очень красиво и довольно много, играл интеллигентно и тонко, кроме того, был порядочен и кристально честен вне поля.

После карьеры

В последние годы жизни работал начальником отдела в структуре «Газпрома». Умер Юрий Колинько 30 июля 2008, примечательно, что через неделю, 6 августа, в 1/16 финала Кубка России встретились его бывшие команды — «Кубань» и московское «Динамо». В память о нём перед матчем была объявлена минута молчания[4].

Достижения

Командные

СКА (Ростов-на-Дону)

Вице-чемпион СССР: (1)

«Кубань»

Чемпион РСФСР: (1)

  • 1973

Напишите отзыв о статье "Колинько, Юрий Владимирович"

Примечания

  1. [www.aksport.ru/index.php?news=off&year=08&paper=on&num=32&script=sc16 Знаете, каким он парнем был...] (рус.). aksport.ru (19.08.2008). Проверено 21 декабря 2009. [www.webcitation.org/66t0XLpav Архивировано из первоисточника 13 апреля 2012].
  2. [gazetavk.ru/?d=2008-08-01&r=20&s=1153 Рыцарь футбола] (рус.). gazetavk.ru (01.08.2008). Проверено 21 декабря 2009. [www.webcitation.org/66t0YvMuK Архивировано из первоисточника 13 апреля 2012].
  3. [www.greenmile.ru/fckuban/slava/ Рекордсмены «Кубани» по количеству матчей и голов в чемпионатах и первенствах СССР и России] (рус.). Официальный сайт болельщиков ФК «Кубань». Проверено 21 декабря 2009. [www.webcitation.org/619ioe4sM Архивировано из первоисточника 23 августа 2011].
  4. [www.fcdynamo.ru/report.php?id=2399 Отчёт о матче «Кубань» — «Динамо»] (рус.)(недоступная ссылка — история). Официальный сайт московского «Динамо» (06.08.2008). Проверено 21 декабря 2009. [web.archive.org/20081205192939/www.fcdynamo.ru/report.php?id=2399 Архивировано из первоисточника 5 декабря 2008].

Ссылки

Шаблон:Тренеры ФК Кубань

Отрывок, характеризующий Колинько, Юрий Владимирович

На каждую из фраз Наполеона Балашев хотел и имел что возразить; беспрестанно он делал движение человека, желавшего сказать что то, но Наполеон перебивал его. Например, о безумии шведов Балашев хотел сказать, что Швеция есть остров, когда Россия за нее; но Наполеон сердито вскрикнул, чтобы заглушить его голос. Наполеон находился в том состоянии раздражения, в котором нужно говорить, говорить и говорить, только для того, чтобы самому себе доказать свою справедливость. Балашеву становилось тяжело: он, как посол, боялся уронить достоинство свое и чувствовал необходимость возражать; но, как человек, он сжимался нравственно перед забытьем беспричинного гнева, в котором, очевидно, находился Наполеон. Он знал, что все слова, сказанные теперь Наполеоном, не имеют значения, что он сам, когда опомнится, устыдится их. Балашев стоял, опустив глаза, глядя на движущиеся толстые ноги Наполеона, и старался избегать его взгляда.
– Да что мне эти ваши союзники? – говорил Наполеон. – У меня союзники – это поляки: их восемьдесят тысяч, они дерутся, как львы. И их будет двести тысяч.
И, вероятно, еще более возмутившись тем, что, сказав это, он сказал очевидную неправду и что Балашев в той же покорной своей судьбе позе молча стоял перед ним, он круто повернулся назад, подошел к самому лицу Балашева и, делая энергические и быстрые жесты своими белыми руками, закричал почти:
– Знайте, что ежели вы поколеблете Пруссию против меня, знайте, что я сотру ее с карты Европы, – сказал он с бледным, искаженным злобой лицом, энергическим жестом одной маленькой руки ударяя по другой. – Да, я заброшу вас за Двину, за Днепр и восстановлю против вас ту преграду, которую Европа была преступна и слепа, что позволила разрушить. Да, вот что с вами будет, вот что вы выиграли, удалившись от меня, – сказал он и молча прошел несколько раз по комнате, вздрагивая своими толстыми плечами. Он положил в жилетный карман табакерку, опять вынул ее, несколько раз приставлял ее к носу и остановился против Балашева. Он помолчал, поглядел насмешливо прямо в глаза Балашеву и сказал тихим голосом: – Et cependant quel beau regne aurait pu avoir votre maitre! [A между тем какое прекрасное царствование мог бы иметь ваш государь!]
Балашев, чувствуя необходимость возражать, сказал, что со стороны России дела не представляются в таком мрачном виде. Наполеон молчал, продолжая насмешливо глядеть на него и, очевидно, его не слушая. Балашев сказал, что в России ожидают от войны всего хорошего. Наполеон снисходительно кивнул головой, как бы говоря: «Знаю, так говорить ваша обязанность, но вы сами в это не верите, вы убеждены мною».
В конце речи Балашева Наполеон вынул опять табакерку, понюхал из нее и, как сигнал, стукнул два раза ногой по полу. Дверь отворилась; почтительно изгибающийся камергер подал императору шляпу и перчатки, другой подал носовои платок. Наполеон, ne глядя на них, обратился к Балашеву.
– Уверьте от моего имени императора Александра, – сказал оц, взяв шляпу, – что я ему предан по прежнему: я анаю его совершенно и весьма высоко ценю высокие его качества. Je ne vous retiens plus, general, vous recevrez ma lettre a l'Empereur. [Не удерживаю вас более, генерал, вы получите мое письмо к государю.] – И Наполеон пошел быстро к двери. Из приемной все бросилось вперед и вниз по лестнице.


После всего того, что сказал ему Наполеон, после этих взрывов гнева и после последних сухо сказанных слов:
«Je ne vous retiens plus, general, vous recevrez ma lettre», Балашев был уверен, что Наполеон уже не только не пожелает его видеть, но постарается не видать его – оскорбленного посла и, главное, свидетеля его непристойной горячности. Но, к удивлению своему, Балашев через Дюрока получил в этот день приглашение к столу императора.
На обеде были Бессьер, Коленкур и Бертье. Наполеон встретил Балашева с веселым и ласковым видом. Не только не было в нем выражения застенчивости или упрека себе за утреннюю вспышку, но он, напротив, старался ободрить Балашева. Видно было, что уже давно для Наполеона в его убеждении не существовало возможности ошибок и что в его понятии все то, что он делал, было хорошо не потому, что оно сходилось с представлением того, что хорошо и дурно, но потому, что он делал это.
Император был очень весел после своей верховой прогулки по Вильне, в которой толпы народа с восторгом встречали и провожали его. Во всех окнах улиц, по которым он проезжал, были выставлены ковры, знамена, вензеля его, и польские дамы, приветствуя его, махали ему платками.
За обедом, посадив подле себя Балашева, он обращался с ним не только ласково, но обращался так, как будто он и Балашева считал в числе своих придворных, в числе тех людей, которые сочувствовали его планам и должны были радоваться его успехам. Между прочим разговором он заговорил о Москве и стал спрашивать Балашева о русской столице, не только как спрашивает любознательный путешественник о новом месте, которое он намеревается посетить, но как бы с убеждением, что Балашев, как русский, должен быть польщен этой любознательностью.
– Сколько жителей в Москве, сколько домов? Правда ли, что Moscou называют Moscou la sainte? [святая?] Сколько церквей в Moscou? – спрашивал он.
И на ответ, что церквей более двухсот, он сказал:
– К чему такая бездна церквей?
– Русские очень набожны, – отвечал Балашев.
– Впрочем, большое количество монастырей и церквей есть всегда признак отсталости народа, – сказал Наполеон, оглядываясь на Коленкура за оценкой этого суждения.
Балашев почтительно позволил себе не согласиться с мнением французского императора.
– У каждой страны свои нравы, – сказал он.
– Но уже нигде в Европе нет ничего подобного, – сказал Наполеон.
– Прошу извинения у вашего величества, – сказал Балашев, – кроме России, есть еще Испания, где также много церквей и монастырей.
Этот ответ Балашева, намекавший на недавнее поражение французов в Испании, был высоко оценен впоследствии, по рассказам Балашева, при дворе императора Александра и очень мало был оценен теперь, за обедом Наполеона, и прошел незаметно.