Коллам
Город
Показать/скрыть карты
|
Коллам (англ. Kollam), или Квилон (англ. Quilon) — город в индийском штате Керала. Административный центр одноимённого округа. Четвёртый по количеству населения город Кералы.
Содержание
Этимология
Предположительно название города происходит от санскритского слова коллам, означающего перец.
История
Коллам был процветающим портом в период династии Чера. Наряду с Паттанамом Коллам является одним из древнейшим портов, расположенных на малабарском берегу Индии. Коллам имел торговые связи ещё с Финикией и Древним Римом. Специи, жемчуг, алмазы и шёлк экспортировались в Египет и Рим. Жемчуг и алмазы экспортировались в государство Чера из Цейлона и с юго-восточного побережья Индии.
В VI веке на Малабарском берегу возникают первые христианские поселения. Коллам упомянут несторианским патриархом Иезаябусом, умершим в 660 году, в письме к Симону, митрополиту Персии. В 825 году Коллам по приглашению правителя города посетили несторианские монахи Мар Сабор (Або) и Мар Прот[1]. Они участвовали в строительстве христианских церквей на Малабарском берегу.
Правители Коллама поддерживали тесные торговые связи с Китаем. В VII веке порт Коллама является главным перевалочным пунктом на пути китайских товаров в Персию. Объёмы торговли с Китаем снизились после 600 года, но вновь наросли к XIII веку.
В Колламе в 825 году был создан малаяламский календарь, или коллаваршам[2]. Считается, что датой отсчёта современного малаяламского календаря является дата основания города.
Первыми европейцами, обосновавшимися в 1502 году в Колламе, в Тхангассери — центре торговли перцем, стали португальцы[3]. В 1517 году португальцы построили церковь святого Фомы, которая была разрушена в ходе войны с датчанами. В 1661 году контроль над городом перешёл к датчанам. Датчанами старый португальский форт в Тхангассери был перестроен. В XVIII веке Коллам был завоёван княжеством Траванкор, в 1795 году британцами[4].
География
Расположен на берегах озера Аштамуди, в 71 км от столицы штата — города Тривандрама. Средняя высота над уровнем моря — 3 метра.
Население
По данным всеиндийской переписи 2001 года в городе проживало 361 441 человек, из которых мужчины составляли 49 %, женщины — соответственно 51 %. Уровень грамотности взрослого населения составлял 91,5 % (при общеиндийском показателе 59,5 %). 11 % населения было моложе 6 лет.
Напишите отзыв о статье "Коллам"
Примечания
- ↑ Kerala Charithram P.59 Sridhara Menon
- ↑ ending with the Royal sanction of Tarissapalli copper plates to Assyrian Monks by Vaishnaite chera King Rajashekara Varma in the backdrop of a shivite Revival led by Adi Shankara among the Nampoothiri communities [www.kerala.gov.in/statistical/panchayat_statistics2001/klm_shis.htm Kerala government website]
- ↑ [www.keralatourism.org/destination/thangasseri-kollam/296 Thangassery, Kollam — Kerala Tourism]
- ↑ [kollamcity.in/about-kollam-city About the City of Kollam]
Отрывок, характеризующий Коллам
– Нисколько, – сказал князь Андрей.– Но вы un philoSophiee, [философ,] будьте же им вполне, посмотрите на вещи с другой стороны, и вы увидите, что ваш долг, напротив, беречь себя. Предоставьте это другим, которые ни на что более не годны… Вам не велено приезжать назад, и отсюда вас не отпустили; стало быть, вы можете остаться и ехать с нами, куда нас повлечет наша несчастная судьба. Говорят, едут в Ольмюц. А Ольмюц очень милый город. И мы с вами вместе спокойно поедем в моей коляске.
– Перестаньте шутить, Билибин, – сказал Болконский.
– Я говорю вам искренно и дружески. Рассудите. Куда и для чего вы поедете теперь, когда вы можете оставаться здесь? Вас ожидает одно из двух (он собрал кожу над левым виском): или не доедете до армии и мир будет заключен, или поражение и срам со всею кутузовскою армией.
И Билибин распустил кожу, чувствуя, что дилемма его неопровержима.
– Этого я не могу рассудить, – холодно сказал князь Андрей, а подумал: «еду для того, чтобы спасти армию».
– Mon cher, vous etes un heros, [Мой дорогой, вы – герой,] – сказал Билибин.
В ту же ночь, откланявшись военному министру, Болконский ехал в армию, сам не зная, где он найдет ее, и опасаясь по дороге к Кремсу быть перехваченным французами.
В Брюнне всё придворное население укладывалось, и уже отправлялись тяжести в Ольмюц. Около Эцельсдорфа князь Андрей выехал на дорогу, по которой с величайшею поспешностью и в величайшем беспорядке двигалась русская армия. Дорога была так запружена повозками, что невозможно было ехать в экипаже. Взяв у казачьего начальника лошадь и казака, князь Андрей, голодный и усталый, обгоняя обозы, ехал отыскивать главнокомандующего и свою повозку. Самые зловещие слухи о положении армии доходили до него дорогой, и вид беспорядочно бегущей армии подтверждал эти слухи.
«Cette armee russe que l'or de l'Angleterre a transportee, des extremites de l'univers, nous allons lui faire eprouver le meme sort (le sort de l'armee d'Ulm)», [«Эта русская армия, которую английское золото перенесло сюда с конца света, испытает ту же участь (участь ульмской армии)».] вспоминал он слова приказа Бонапарта своей армии перед началом кампании, и слова эти одинаково возбуждали в нем удивление к гениальному герою, чувство оскорбленной гордости и надежду славы. «А ежели ничего не остается, кроме как умереть? думал он. Что же, коли нужно! Я сделаю это не хуже других».
Князь Андрей с презрением смотрел на эти бесконечные, мешавшиеся команды, повозки, парки, артиллерию и опять повозки, повозки и повозки всех возможных видов, обгонявшие одна другую и в три, в четыре ряда запружавшие грязную дорогу. Со всех сторон, назади и впереди, покуда хватал слух, слышались звуки колес, громыхание кузовов, телег и лафетов, лошадиный топот, удары кнутом, крики понуканий, ругательства солдат, денщиков и офицеров. По краям дороги видны были беспрестанно то павшие ободранные и неободранные лошади, то сломанные повозки, у которых, дожидаясь чего то, сидели одинокие солдаты, то отделившиеся от команд солдаты, которые толпами направлялись в соседние деревни или тащили из деревень кур, баранов, сено или мешки, чем то наполненные.
На спусках и подъемах толпы делались гуще, и стоял непрерывный стон криков. Солдаты, утопая по колена в грязи, на руках подхватывали орудия и фуры; бились кнуты, скользили копыта, лопались постромки и надрывались криками груди. Офицеры, заведывавшие движением, то вперед, то назад проезжали между обозами. Голоса их были слабо слышны посреди общего гула, и по лицам их видно было, что они отчаивались в возможности остановить этот беспорядок. «Voila le cher [„Вот дорогое] православное воинство“, подумал Болконский, вспоминая слова Билибина.
Желая спросить у кого нибудь из этих людей, где главнокомандующий, он подъехал к обозу. Прямо против него ехал странный, в одну лошадь, экипаж, видимо, устроенный домашними солдатскими средствами, представлявший середину между телегой, кабриолетом и коляской. В экипаже правил солдат и сидела под кожаным верхом за фартуком женщина, вся обвязанная платками. Князь Андрей подъехал и уже обратился с вопросом к солдату, когда его внимание обратили отчаянные крики женщины, сидевшей в кибиточке. Офицер, заведывавший обозом, бил солдата, сидевшего кучером в этой колясочке, за то, что он хотел объехать других, и плеть попадала по фартуку экипажа. Женщина пронзительно кричала. Увидав князя Андрея, она высунулась из под фартука и, махая худыми руками, выскочившими из под коврового платка, кричала:
