Колла, Луиджи Алоизий

Колла Луиджи Алоизий (Алоизиус)
Luigi Aloysius Colla
Научная сфера:	Ботаника, Pteridophytes, Spermatophytes
Место работы:	Academy of Natural Sciences of Drexel University
Награды и премии:	Кавалер Ордена Святых Маврикия и Лазаря Командор Ордена Святых Маврикия и Лазаря

Систематик живой природы

Автор наименований ряда ботанических таксонов. В ботанической (бинарной) номенклатуре эти названия дополняются сокращением «Colla». [www.ipni.org/ipni/advPlantNameSearch.do?find_authorAbbrev=Colla&find_includePublicationAuthors=on&find_includePublicationAuthors=off&find_includeBasionymAuthors=on&find_includeBasionymAuthors=off&find_isAPNIRecord=on&find_isAPNIRecord=false&find_isGCIRecord=on&find_isGCIRecord=false&find_isIKRecord=on&find_isIKRecord=false&find_rankToReturn=all&output_format=normal&find_sortByFamily=on&find_sortByFamily=off&query_type=by_query&back_page=plantsearch Список таких таксонов] на сайте IPNI [www.ipni.org/ipni/idAuthorSearch.do?id=1738-1-1 Персональная страница] на сайте IPNI Страница на Викивидах

Луиджи Алоизий (Алоизиус) Колла Луиджи (итал. Luigi Aloysius Colla, 1766—1848) — адвокат, итальянский политик и ботаник конца 18-го, начала 19-го веков.

Биография

Отец — Джованни Мариа (итал. Giovanni Maria), мать — Капелло Фелисита (итал. Cappello Felicita), жена — Цапеллони Фортуната (итал. Zappelloni Fortunata), дети — сын Арнальдо (итал. Arnaldo), адвокат.

Являлся членом Временного правительства Савойи (англ. Provisional Government of Savoy) с 12 декабря 1798 по 2 апреля 1799, исполняя роль председателя правительства.

В 1820 году Колла описал два вида рода Банан — Musa balbisiana и Musa acuminata — диких предков современного культурного банана, банана райского (Musa × paradisiaca). С 30 июля 1822 года Колла являлся членом-корреспондентом Академии естественных наук Филадельфии (англ. Philadelphia Academy of Natural Sciences).

Политическая деятельность

• Член временного правительства Савойи
• Сенатор региона Сардиния. Назначен на должность 03.04.1848, подтвержден в должности 10.05.1848, инаугурация 08.05.1848

Должности и титулы

• Член Академии сельского хозяйства Турина с 17 января 1811
• Вице-президент Академии сельского хозяйства Турина 1814—1815
• Член Академии (итал. Socio nazionale residente) наук Турина с 21 ноября 1819
• Член-корреспондент аграрно-экономического Общества Кальяри 1852—1859

Награды

• Кавалер Ордена Святых Маврикия и Лазаря 1844

• Командор Ордена Святых Маврикия и Лазаря

Библиография

L. A. Colla. The camellia in Italy. — Torino: G. Pomba, 1843.

Одна из первых итальянских книг о камелиях. Иллюстрации, позволяющие различать сорта и стадии развития растения.

Список книг Луиджи Коллы из [kiki.huh.harvard.edu/databases/botanist_search.php?mode=details&botanistid=184 Harvard University Herbaria]

• L. A. Colla. Novi Scitaminearum Generis de Stirpe jam Cognita Commentation. — Torino, Mar 1830.
• L. A. Colla. Memoire sur le Melanopsidium nigrum des Jardiniers, et Formation d'un Genre Noveau dans la Famille des Rubiacées. — 1825.
• L. A. Colla. Hortus Ripulensis seu enumeratio plantarum quae ripulis coluntu / additis stirpium rariorum, vel nondum satis cognitarum, aut forte novarum notis, descriptionibus, et iconibus. Augustae Taruinorum. — Jun-Jul 1824.

Даты публикаций приложений к книге:

Все приложения (1 — 4) были опубликованы с 1824 по 1828 года;

1. Illustrationes et icones rariorum stirpium quae in ejus horto Ripulis florebant, 1824;
2. (без названия) 1825;
3. (без названия) 1826;
4. (без названия) 1827—1828

• L. A. Colla. Herbarium Pedemontanum juxta Methodum Naturalem Dispositum Additis.

Даты публикаций 8-ми томов:

• Том 1, 1833
• Том 2, 1834
• Том 3, 1834
• Том 4, 1835
• Том 5, 1836
• Том 6, 1836
• Том 7, 1837
• Том 8, 1837

Harvard University Herbaria сообщают, что в этих публикациях отмечены 2 типа образцов таксонов:

Sisymbrium nuttallii Colla [Isotype] 1833, 1. 206. n. 29

• L. A. Colla. Plantae Rariores in Regionibus Chilensibus (сокр. Pl. Rar. Regionibus Chil.). — 1833 - 1837. — Vol. 1 - 7.

Отрывок, характеризующий Колла, Луиджи Алоизий

Княжна Марья отложила свой отъезд. Соня, граф старались заменить Наташу, но не могли. Они видели, что она одна могла удерживать мать от безумного отчаяния. Три недели Наташа безвыходно жила при матери, спала на кресле в ее комнате, поила, кормила ее и не переставая говорила с ней, – говорила, потому что один нежный, ласкающий голос ее успокоивал графиню.
Душевная рана матери не могла залечиться. Смерть Пети оторвала половину ее жизни. Через месяц после известия о смерти Пети, заставшего ее свежей и бодрой пятидесятилетней женщиной, она вышла из своей комнаты полумертвой и не принимающею участия в жизни – старухой. Но та же рана, которая наполовину убила графиню, эта новая рана вызвала Наташу к жизни.
Душевная рана, происходящая от разрыва духовного тела, точно так же, как и рана физическая, как ни странно это кажется, после того как глубокая рана зажила и кажется сошедшейся своими краями, рана душевная, как и физическая, заживает только изнутри выпирающею силой жизни.
Так же зажила рана Наташи. Она думала, что жизнь ее кончена. Но вдруг любовь к матери показала ей, что сущность ее жизни – любовь – еще жива в ней. Проснулась любовь, и проснулась жизнь.
Последние дни князя Андрея связали Наташу с княжной Марьей. Новое несчастье еще более сблизило их. Княжна Марья отложила свой отъезд и последние три недели, как за больным ребенком, ухаживала за Наташей. Последние недели, проведенные Наташей в комнате матери, надорвали ее физические силы.
Однажды княжна Марья, в середине дня, заметив, что Наташа дрожит в лихорадочном ознобе, увела ее к себе и уложила на своей постели. Наташа легла, но когда княжна Марья, опустив сторы, хотела выйти, Наташа подозвала ее к себе.
– Мне не хочется спать. Мари, посиди со мной.
– Ты устала – постарайся заснуть.
– Нет, нет. Зачем ты увела меня? Она спросит.
– Ей гораздо лучше. Она нынче так хорошо говорила, – сказала княжна Марья.
Наташа лежала в постели и в полутьме комнаты рассматривала лицо княжны Марьи.
«Похожа она на него? – думала Наташа. – Да, похожа и не похожа. Но она особенная, чужая, совсем новая, неизвестная. И она любит меня. Что у ней на душе? Все доброе. Но как? Как она думает? Как она на меня смотрит? Да, она прекрасная».
– Маша, – сказала она, робко притянув к себе ее руку. – Маша, ты не думай, что я дурная. Нет? Маша, голубушка. Как я тебя люблю. Будем совсем, совсем друзьями.
И Наташа, обнимая, стала целовать руки и лицо княжны Марьи. Княжна Марья стыдилась и радовалась этому выражению чувств Наташи.
С этого дня между княжной Марьей и Наташей установилась та страстная и нежная дружба, которая бывает только между женщинами. Они беспрестанно целовались, говорили друг другу нежные слова и большую часть времени проводили вместе. Если одна выходила, то другаябыла беспокойна и спешила присоединиться к ней. Они вдвоем чувствовали большее согласие между собой, чем порознь, каждая сама с собою. Между ними установилось чувство сильнейшее, чем дружба: это было исключительное чувство возможности жизни только в присутствии друг друга.
Иногда они молчали целые часы; иногда, уже лежа в постелях, они начинали говорить и говорили до утра. Они говорили большей частию о дальнем прошедшем. Княжна Марья рассказывала про свое детство, про свою мать, про своего отца, про свои мечтания; и Наташа, прежде с спокойным непониманием отворачивавшаяся от этой жизни, преданности, покорности, от поэзии христианского самоотвержения, теперь, чувствуя себя связанной любовью с княжной Марьей, полюбила и прошедшее княжны Марьи и поняла непонятную ей прежде сторону жизни. Она не думала прилагать к своей жизни покорность и самоотвержение, потому что она привыкла искать других радостей, но она поняла и полюбила в другой эту прежде непонятную ей добродетель. Для княжны Марьи, слушавшей рассказы о детстве и первой молодости Наташи, тоже открывалась прежде непонятная сторона жизни, вера в жизнь, в наслаждения жизни.
Они всё точно так же никогда не говорили про него с тем, чтобы не нарушать словами, как им казалось, той высоты чувства, которая была в них, а это умолчание о нем делало то, что понемногу, не веря этому, они забывали его.
Наташа похудела, побледнела и физически так стала слаба, что все постоянно говорили о ее здоровье, и ей это приятно было. Но иногда на нее неожиданно находил не только страх смерти, но страх болезни, слабости, потери красоты, и невольно она иногда внимательно разглядывала свою голую руку, удивляясь на ее худобу, или заглядывалась по утрам в зеркало на свое вытянувшееся, жалкое, как ей казалось, лицо. Ей казалось, что это так должно быть, и вместе с тем становилось страшно и грустно.