Колледж Святого Эдмунда (Канберра)
| Колледж Святого Эдмунда | |
 Эмблема колледжа Святого Эдмунда, Канберра | |
| Оригинальное название |
англ. St Edmund's College |
|---|---|
| Девиз |
«Христос, Свет мой» (лат. Christus Lux Mea) |
| Год основания |
1954 |
| Тип |
католическое учебное заведение |
| Ректор |
Питер Фуллагэр |
| Проректор |
Питер Миллиган |
| Студентов |
1200 |
| Расположение | |
| Сайт |
[www.stedmunds.act.edu.au dmunds.act.edu.au] |
Колледж Святого Эдмунда (англ. St Edmund's College) — частное католическое дневное учебное заведение для мальчиков в Гриффите[en], пригороде Канберры в Австралийской столичной территории, в Австралии. Основан в 1954 году монахами Конгрегации христианских братьев[en] по просьбе местной католической общины, как Военный мемориальный колледж Святого Эдмунда. Это первое католическое среднее образовательное учреждение для мальчиков, открытое в границах Австралийской столичной территории.
Колледж Святого Эдмунда придерживается воспитательной и учебной традиции, заложенной блаженным Эдмундом Игнатием Райсом[en], основателем Конгрегации христианских братьев. В настоящее время директором колледжа является Питер Фуллагэр, заместителем директора — Питер Миллиган и председателем правления — Пол Пирсон; капеллан колледжа — Бен Робертс.
История
В 1925 году монахи Конгрегации христианских братьев обратились к Джону Бэрри, епископу Гоулберна с предложением основать школу в Канберре. В апреле 1938 года отец Патрик-Морис Хэйдон, приходский священник из Канберры, подал прощение в Министерство внутренних дел с просьбой выделить землю площадью от 12 до 15 акров на южной стороне Канберрского проспекта под строительство школы для мальчиков. Участок был выделен в 1946 году. В 1950 году был заключён договор аренды.
14 октября 1951 года Tеренс Макгуайер, архиепископ Канберры и Глоуберна заложил первый камень в основание фундамента. Строительство началось в 1952 году. Официальное открытие состоялось 14 марта 1954 года в присутствии Роберта Мензиса, премьер-министра Австралии, кардинала Нормана Томаса Гилроя и многих других известных политических, церковных и общественных деятелей Австралии.
Мемориальный колледж Святого Эдмунда был построен в память обо всех выпускниках учебных заведений Конгрегации христианских братьев в Австралии, погибших во время Первой и Второй мировых войн. Его название было предложено Эдвардом-Фердинандом Клэнси, генеральным настоятелем Конгрегации христианских братьев. Колледж стал первым католическим учебным заведением для мальчиков, открытым в Канберре и в настоящее время является старейшей католической школой в столице Австралии.
В первый учебный год в колледже обучались 330 учеников. В настоящее время в нем обучаются 1200 учеников от 4 до 12 лет. Помимо среднего в колледже есть отделение для начального образования. Современные классы учебного заведения модернизированы. Кроме аудиторий и библиотеки есть актовый и спортивный залы, часовня, теннисный корт. Особой гордостью колледжа является команда по рэгби, с 1984 по 2004 год одержавшая четырнадцать побед на турнире по рэгби среди учебных заведений «Уарата Шилд[en]» в Новом Южном Уэльсе. После их последней победы школьные команды по рэгби из Канберры на турнир приглашать перестали.
Герб и девиз
Герб колледжа Святого Эдмунда в Канберре представляет собой щит, на лазоревом поле которого изображен белый пеликан, разорвавший себе грудь и кормящий птенцов своей кровью. Пеликан в европейской геральдике является символом Иисуса Христа. Над щитом изображена золотым цветом тиара папы римского святого Пия Х. За щитом также золотым цветом изображены ключи святого апостола Петра, символ римских пап.
Под щитом на синей ленте белыми буквами на латыни написан девиз колледжа — «Христос, Свет мой» (лат. Christus Lux Mea). Официальными цветами учебного заведения являются лазоревый, золотой и белый.
Напишите отзыв о статье "Колледж Святого Эдмунда (Канберра)"
Ссылки
- [www.stedmunds.act.edu.au/ Официальный сайт колледжа Святого Эдмунда] (англ.)
- [www.stedmundsrugby.com.au/ Сайт команды по рэгби колледжа Святого Эдмунда] (англ.)
Отрывок, характеризующий Колледж Святого Эдмунда (Канберра)
Княжна Марья не была в Москве и вне опасности, как думал князь Андрей.
После возвращения Алпатыча из Смоленска старый князь как бы вдруг опомнился от сна. Он велел собрать из деревень ополченцев, вооружить их и написал главнокомандующему письмо, в котором извещал его о принятом им намерении оставаться в Лысых Горах до последней крайности, защищаться, предоставляя на его усмотрение принять или не принять меры для защиты Лысых Гор, в которых будет взят в плен или убит один из старейших русских генералов, и объявил домашним, что он остается в Лысых Горах.
Но, оставаясь сам в Лысых Горах, князь распорядился об отправке княжны и Десаля с маленьким князем в Богучарово и оттуда в Москву. Княжна Марья, испуганная лихорадочной, бессонной деятельностью отца, заменившей его прежнюю опущенность, не могла решиться оставить его одного и в первый раз в жизни позволила себе не повиноваться ему. Она отказалась ехать, и на нее обрушилась страшная гроза гнева князя. Он напомнил ей все, в чем он был несправедлив против нее. Стараясь обвинить ее, он сказал ей, что она измучила его, что она поссорила его с сыном, имела против него гадкие подозрения, что она задачей своей жизни поставила отравлять его жизнь, и выгнал ее из своего кабинета, сказав ей, что, ежели она не уедет, ему все равно. Он сказал, что знать не хочет о ее существовании, но вперед предупреждает ее, чтобы она не смела попадаться ему на глаза. То, что он, вопреки опасений княжны Марьи, не велел насильно увезти ее, а только не приказал ей показываться на глаза, обрадовало княжну Марью. Она знала, что это доказывало то, что в самой тайне души своей он был рад, что она оставалась дома и не уехала.
На другой день после отъезда Николушки старый князь утром оделся в полный мундир и собрался ехать главнокомандующему. Коляска уже была подана. Княжна Марья видела, как он, в мундире и всех орденах, вышел из дома и пошел в сад сделать смотр вооруженным мужикам и дворовым. Княжна Марья свдела у окна, прислушивалась к его голосу, раздававшемуся из сада. Вдруг из аллеи выбежало несколько людей с испуганными лицами.
Княжна Марья выбежала на крыльцо, на цветочную дорожку и в аллею. Навстречу ей подвигалась большая толпа ополченцев и дворовых, и в середине этой толпы несколько людей под руки волокли маленького старичка в мундире и орденах. Княжна Марья подбежала к нему и, в игре мелкими кругами падавшего света, сквозь тень липовой аллеи, не могла дать себе отчета в том, какая перемена произошла в его лице. Одно, что она увидала, было то, что прежнее строгое и решительное выражение его лица заменилось выражением робости и покорности. Увидав дочь, он зашевелил бессильными губами и захрипел. Нельзя было понять, чего он хотел. Его подняли на руки, отнесли в кабинет и положили на тот диван, которого он так боялся последнее время.
Привезенный доктор в ту же ночь пустил кровь и объявил, что у князя удар правой стороны.
В Лысых Горах оставаться становилось более и более опасным, и на другой день после удара князя, повезли в Богучарово. Доктор поехал с ними.
Когда они приехали в Богучарово, Десаль с маленьким князем уже уехали в Москву.
Все в том же положении, не хуже и не лучше, разбитый параличом, старый князь три недели лежал в Богучарове в новом, построенном князем Андреем, доме. Старый князь был в беспамятстве; он лежал, как изуродованный труп. Он не переставая бормотал что то, дергаясь бровями и губами, и нельзя было знать, понимал он или нет то, что его окружало. Одно можно было знать наверное – это то, что он страдал и, чувствовал потребность еще выразить что то. Но что это было, никто не мог понять; был ли это какой нибудь каприз больного и полусумасшедшего, относилось ли это до общего хода дел, или относилось это до семейных обстоятельств?
Доктор говорил, что выражаемое им беспокойство ничего не значило, что оно имело физические причины; но княжна Марья думала (и то, что ее присутствие всегда усиливало его беспокойство, подтверждало ее предположение), думала, что он что то хотел сказать ей. Он, очевидно, страдал и физически и нравственно.
Надежды на исцеление не было. Везти его было нельзя. И что бы было, ежели бы он умер дорогой? «Не лучше ли бы было конец, совсем конец! – иногда думала княжна Марья. Она день и ночь, почти без сна, следила за ним, и, страшно сказать, она часто следила за ним не с надеждой найти призкаки облегчения, но следила, часто желая найти признаки приближения к концу.
