Винкёйзен, Хендрик Якоб

Хендрик Якоб Винкёйзен
нидерл. Hendrik Jacobus Vinkhuijzen
Род деятельности:	врач
Дата рождения:	1843(1843)
Гражданство:	Нидерланды Нидерланды
Дата смерти:	1910(1910)

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Винкёйзен, Хендрик Якоб (нидерл. Vinkhuijzen, Hendrik Jacobus) (1843 — 1910) — голландский врач, известный главным образом благодаря собранной им коллекции иллюстраций военой униформы различных стран и эпох.

Биография

О жизни Винкёйзена известно крайне мало, так как данных о нем не содержится ни в одном из авторитетных национальных биографических справочников, изданных в Нидерландах. Некоторые сведения о нем можно найти в машинописном издании под названием «Uniformes de toutes les nations et de toutes les epoques formée M. le Dr. H. J. Vinkhuyzen» (Амстердам, 1910). Согласно этим данным, большую часть своей жизни доктор Винкёйзен путешествовал по всей Европе в качестве врача в составе различных армий, а так же голландского королевского суда.

По-видимому, где-то в середине 1860-х годов Винкёйзен получил степень доктора медицины. Сохранились сведения о том, что в 1866 году он провёл один семестр в университете Вены, однако неизвестно, в каком именно голландском университете он получил свой диплом. Так же в 1860-х года вышли в свет четыре профессиональных издания его авторства, посвящённых, соответственно, голландской медицине, лепре, сифилису и сложному строению глаз насекомых. Во время франко-прусской войны (1870—1871 гг.), он служил во Франции в недавно созданном обществе Красного Креста. Далее он отправился в Россию, где некоторое время находился в Москве, изучая «борьбу с чумой». Оставшуюся жизнь он провёл в Нидерландах, работая официальным придворным врачом князя Александра.

Коллекция военной униформы

Коллекция военной униформы, собранная доктором Винкёйзеном, представляет собой более 32 000 иллюстраций, полученных из различных источников, и собранных в 762 альбома. Тематика коллекции весьма разнообразна. В ней можно найти изображения этрусских воинов бронзового века, мантии судебных чиновников Османской империи, замысловатые мундиры Европейских армий XIX века и многие другие иллюстрации. Качество изображений также различно. В коллекции соседствуют иллюстрации, вырезанные из книг XVII века, хромолитографии XIX века, оригинальные художественные акварели, сырые карандашные рисунки, случайные фотографии. Некоторые монохромные иллюстрации были Винкёйзеном раскрашены вручную. Часть из неподписанных акварелей, находящихся в коллекции, по-видимому также могли быть созданы им самим.

Свою коллекцию Винкёйзен хранил в виде отдельных листов в картонных папках, разбив её, согласно собственной классификации, по странам и эпохам. В отдельные альбомы иллюстрации были собраны, по-видимому, уже другими людьми после его смерти. Помимо разделов коллекции, посвященных Германии и Италии, в её классификации присутствуют так же подразделы, относящиеся к государствам и княжествам, существовавшим до их объединения: Пруссии, Вестфалии, Ангальту, Генуе и многим другим. Несмотря на то, что в собрании присутствуют Мексика и некоторые другие латиноамериканские страны, в ней, что удивительно, полностью отсутствуют иллюстрации, посвящённые армии Соединённых Штатов.

Относительно надежная атрибуция источников изображений коллекции была выполнена в 1960-х годах группой военных историков Университета Брауна для томов с 1 по 269, включающих в себя информацию о мундирах Австрии, Бельгии, Бразилии, Византии, Чили, Египта, Франции и, частично, Германии. Специалисты отмечают, что существуют проблемы и недостатки данного собрания изображений униформы, которые следует учитывать при его использовании в научных исследованиях. Важным моментом является отсутствие атрибуции источника для многих иллюстраций. Другой трудностью является то, что цвета, у некоторых из вручную раскрашенных изображений, могут быть неточными. Тем не менее, большинство исследователей ценит коллекцию за её объём и наличие уникальных иллюстраций.

В 1911 году вдова американского астронома Генри Дрейпера подарила коллекцию Нью-Йоркской публичной библиотеке, в которой это собрание изображений военной униформы находится по сей день.

Примеры иллюстраций

• Spartan hoplite-1 from Vinkhuijzen.jpg

  Греция. Гоплит Спарты.

• Waringiers Byzantium Vinkhuijzen.jpg

  Византия. Варяги.

• England Normand cavalier 1066 Vinkhuijzen.jpg

  Англия. Нормандский воин.

• Vinkhuijzen Gardes du cardinal 01.jpg

  Франция. Гвардеец кардинала.

• Life-Guards Lithuanian Regiment in 1830.PNG

  Россия. Литовский лейб-гвардии полк.

• Officier de dragons Mexique 1826.jpg

  Мексика. Драгунский офицер.

• Vinkhuijzen 416332 Bostanji.jpg

  Турция. Бостанджи.

Ссылки

• [digitalcollections.nypl.org/collections/vinkhuijzen-collection-of-military-uniforms Коллекция военноной униформы Винкёйзена] на сайте Нью-Йоркской публичной библиотеки.

Отрывок, характеризующий Винкёйзен, Хендрик Якоб

– Ничего то не умеют, все перепутают.
Пока он ходил, княжна Марья, Десаль, m lle Bourienne и даже Николушка молча переглядывались. Старый князь вернулся поспешным шагом, сопутствуемый Михаилом Иванычем, с письмом и планом, которые он, не давая никому читать во время обеда, положил подле себя.
Перейдя в гостиную, он передал письмо княжне Марье и, разложив пред собой план новой постройки, на который он устремил глаза, приказал ей читать вслух. Прочтя письмо, княжна Марья вопросительно взглянула на отца.
Он смотрел на план, очевидно, погруженный в свои мысли.
– Что вы об этом думаете, князь? – позволил себе Десаль обратиться с вопросом.
– Я! я!.. – как бы неприятно пробуждаясь, сказал князь, не спуская глаз с плана постройки.
– Весьма может быть, что театр войны так приблизится к нам…
– Ха ха ха! Театр войны! – сказал князь. – Я говорил и говорю, что театр войны есть Польша, и дальше Немана никогда не проникнет неприятель.
Десаль с удивлением посмотрел на князя, говорившего о Немане, когда неприятель был уже у Днепра; но княжна Марья, забывшая географическое положение Немана, думала, что то, что ее отец говорит, правда.
– При ростепели снегов потонут в болотах Польши. Они только могут не видеть, – проговорил князь, видимо, думая о кампании 1807 го года, бывшей, как казалось, так недавно. – Бенигсен должен был раньше вступить в Пруссию, дело приняло бы другой оборот…
– Но, князь, – робко сказал Десаль, – в письме говорится о Витебске…
– А, в письме, да… – недовольно проговорил князь, – да… да… – Лицо его приняло вдруг мрачное выражение. Он помолчал. – Да, он пишет, французы разбиты, при какой это реке?
Десаль опустил глаза.
– Князь ничего про это не пишет, – тихо сказал он.
– А разве не пишет? Ну, я сам не выдумал же. – Все долго молчали.
– Да… да… Ну, Михайла Иваныч, – вдруг сказал он, приподняв голову и указывая на план постройки, – расскажи, как ты это хочешь переделать…
Михаил Иваныч подошел к плану, и князь, поговорив с ним о плане новой постройки, сердито взглянув на княжну Марью и Десаля, ушел к себе.
Княжна Марья видела смущенный и удивленный взгляд Десаля, устремленный на ее отца, заметила его молчание и была поражена тем, что отец забыл письмо сына на столе в гостиной; но она боялась не только говорить и расспрашивать Десаля о причине его смущения и молчания, но боялась и думать об этом.
Ввечеру Михаил Иваныч, присланный от князя, пришел к княжне Марье за письмом князя Андрея, которое забыто было в гостиной. Княжна Марья подала письмо. Хотя ей это и неприятно было, она позволила себе спросить у Михаила Иваныча, что делает ее отец.
– Всё хлопочут, – с почтительно насмешливой улыбкой, которая заставила побледнеть княжну Марью, сказал Михаил Иваныч. – Очень беспокоятся насчет нового корпуса. Читали немножко, а теперь, – понизив голос, сказал Михаил Иваныч, – у бюра, должно, завещанием занялись. (В последнее время одно из любимых занятий князя было занятие над бумагами, которые должны были остаться после его смерти и которые он называл завещанием.)
– А Алпатыча посылают в Смоленск? – спросила княжна Марья.
– Как же с, уж он давно ждет.


Когда Михаил Иваныч вернулся с письмом в кабинет, князь в очках, с абажуром на глазах и на свече, сидел у открытого бюро, с бумагами в далеко отставленной руке, и в несколько торжественной позе читал свои бумаги (ремарки, как он называл), которые должны были быть доставлены государю после его смерти.
Когда Михаил Иваныч вошел, у него в глазах стояли слезы воспоминания о том времени, когда он писал то, что читал теперь. Он взял из рук Михаила Иваныча письмо, положил в карман, уложил бумаги и позвал уже давно дожидавшегося Алпатыча.
На листочке бумаги у него было записано то, что нужно было в Смоленске, и он, ходя по комнате мимо дожидавшегося у двери Алпатыча, стал отдавать приказания.
– Первое, бумаги почтовой, слышишь, восемь дестей, вот по образцу; золотообрезной… образчик, чтобы непременно по нем была; лаку, сургучу – по записке Михаила Иваныча.
Он походил по комнате и заглянул в памятную записку.
– Потом губернатору лично письмо отдать о записи.
Потом были нужны задвижки к дверям новой постройки, непременно такого фасона, которые выдумал сам князь. Потом ящик переплетный надо было заказать для укладки завещания.
Отдача приказаний Алпатычу продолжалась более двух часов. Князь все не отпускал его. Он сел, задумался и, закрыв глаза, задремал. Алпатыч пошевелился.
– Ну, ступай, ступай; ежели что нужно, я пришлю.
Алпатыч вышел. Князь подошел опять к бюро, заглянув в него, потрогал рукою свои бумаги, опять запер и сел к столу писать письмо губернатору.
Уже было поздно, когда он встал, запечатав письмо. Ему хотелось спать, но он знал, что не заснет и что самые дурные мысли приходят ему в постели. Он кликнул Тихона и пошел с ним по комнатам, чтобы сказать ему, где стлать постель на нынешнюю ночь. Он ходил, примеривая каждый уголок.
Везде ему казалось нехорошо, но хуже всего был привычный диван в кабинете. Диван этот был страшен ему, вероятно по тяжелым мыслям, которые он передумал, лежа на нем. Нигде не было хорошо, но все таки лучше всех был уголок в диванной за фортепиано: он никогда еще не спал тут.
Тихон принес с официантом постель и стал уставлять.
– Не так, не так! – закричал князь и сам подвинул на четверть подальше от угла, и потом опять поближе.
«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.