Колли, Александр Андреевич

Александр Андреевич Колли
Род деятельности:	химик
Дата рождения:	16 (28) апреля 1840(1840-04-28)
Место рождения:	Москва
Подданство:	Российская империя Российская империя
Дата смерти:	15 октября (2 октября) 1916(1916-10-02) (76 лет)
Место смерти:	Москва

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Александр (Юлиус) Андреевич Колли (1840—1916) — русский химик-органик. Педагог, профессор химии Московского императорского университета и Московского императорского высшего технического училища. Брат физика Роберта Андреевича Колли.

Биография

Родился в семье купца 1-й гильдии, потомственного почётного гражданина, предки которой были выходцами из Шотландии и в первой половине ХIХ века перебрались в Москву. Представители этой семьи, помимо коммерции, принимали участие в благотворительных мероприятиях.

Окончил частное училище в Москве (1856) и физико-математический факультет Московского университета (1860). С 1864 года работал лаборантом в химической лаборатории Московского университета. В 1869 году защитил диссертацию на степень магистра химии «О виноградном сахаре». С 1874 года — приват-доцент аналитической химии (утверждён в должности в 1876 году) Московского университета. Одновременно с 1876 года был профессором и заведующим кафедрой органической и неорганической химии Московского технического училища. В 1903 году вышел в отставку.

Его основные труды в области химии углеводов: в 1870 году он первым высказал предположение, что в молекуле глюкозы один из атомов кислорода связывает два атома углерода. В 1879 году он первым осуществил синтез дисахаридов из моносахаридов. Изучал процессы брожения сахаров.

В декабре 1893 — январе 1894 года на 9-м съезде естествоиспытателей и врачей профессор Александр Андреевич Колли выступил с докладом «Микроорганизмы с химической точки зрения», в котором был поставлен вопрос о передаче наследственных признаков малым числом молекул.

Читал лекции по химии в Московском музее прикладных знаний.

Его сын Владимир Александрович Колли (1864—1940) был главным врачом Морозовской больницы (1918—1922).

Литература

• Волков В. А., Куликова М. В. Московские профессора XVIII — начала XX веков. Естественные и технические науки. — М.: Янус-К; Московские учебники и картолитография, 2003. — С. 123. — 294 с. — 2 000 экз. — ISBN 5—8037—0164—5.
• Шарвин В. В. Александр Андреевич Колли. Некролог] // «Журнал Русского физико-химического общества. Часть химическая». — 1917. — Т. 49. — Вып. 3—4;
• Терентьев А. П., Гурвич С. М. Приоритет А. А. Колли в установлении строения глюкозы // «Успехи химии». — 1950. — Т. 19. — Вып. 1.

Ссылки

• [www.famhist.ru/famhist/shnol/0011b7ae.htm Александр Андреевич Колли]

Отрывок, характеризующий Колли, Александр Андреевич

Князь Андрей остановил его за руку.
– Нет, постой, Пьер. Княгиня так добра, что не захочет лишить меня удовольствия провести с тобою вечер.
– Нет, он только о себе думает, – проговорила княгиня, не удерживая сердитых слез.
– Lise, – сказал сухо князь Андрей, поднимая тон на ту степень, которая показывает, что терпение истощено.
Вдруг сердитое беличье выражение красивого личика княгини заменилось привлекательным и возбуждающим сострадание выражением страха; она исподлобья взглянула своими прекрасными глазками на мужа, и на лице ее показалось то робкое и признающееся выражение, какое бывает у собаки, быстро, но слабо помахивающей опущенным хвостом.
– Mon Dieu, mon Dieu! [Боже мой, Боже мой!] – проговорила княгиня и, подобрав одною рукой складку платья, подошла к мужу и поцеловала его в лоб.
– Bonsoir, Lise, [Доброй ночи, Лиза,] – сказал князь Андрей, вставая и учтиво, как у посторонней, целуя руку.


Друзья молчали. Ни тот, ни другой не начинал говорить. Пьер поглядывал на князя Андрея, князь Андрей потирал себе лоб своею маленькою рукой.
– Пойдем ужинать, – сказал он со вздохом, вставая и направляясь к двери.
Они вошли в изящно, заново, богато отделанную столовую. Всё, от салфеток до серебра, фаянса и хрусталя, носило на себе тот особенный отпечаток новизны, который бывает в хозяйстве молодых супругов. В середине ужина князь Андрей облокотился и, как человек, давно имеющий что нибудь на сердце и вдруг решающийся высказаться, с выражением нервного раздражения, в каком Пьер никогда еще не видал своего приятеля, начал говорить:
– Никогда, никогда не женись, мой друг; вот тебе мой совет: не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал всё, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь любить ту женщину, какую ты выбрал, пока ты не увидишь ее ясно; а то ты ошибешься жестоко и непоправимо. Женись стариком, никуда негодным… А то пропадет всё, что в тебе есть хорошего и высокого. Всё истратится по мелочам. Да, да, да! Не смотри на меня с таким удивлением. Ежели ты ждешь от себя чего нибудь впереди, то на каждом шагу ты будешь чувствовать, что для тебя всё кончено, всё закрыто, кроме гостиной, где ты будешь стоять на одной доске с придворным лакеем и идиотом… Да что!…
Он энергически махнул рукой.
Пьер снял очки, отчего лицо его изменилось, еще более выказывая доброту, и удивленно глядел на друга.
– Моя жена, – продолжал князь Андрей, – прекрасная женщина. Это одна из тех редких женщин, с которою можно быть покойным за свою честь; но, Боже мой, чего бы я не дал теперь, чтобы не быть женатым! Это я тебе одному и первому говорю, потому что я люблю тебя.
Князь Андрей, говоря это, был еще менее похож, чем прежде, на того Болконского, который развалившись сидел в креслах Анны Павловны и сквозь зубы, щурясь, говорил французские фразы. Его сухое лицо всё дрожало нервическим оживлением каждого мускула; глаза, в которых прежде казался потушенным огонь жизни, теперь блестели лучистым, ярким блеском. Видно было, что чем безжизненнее казался он в обыкновенное время, тем энергичнее был он в эти минуты почти болезненного раздражения.
– Ты не понимаешь, отчего я это говорю, – продолжал он. – Ведь это целая история жизни. Ты говоришь, Бонапарте и его карьера, – сказал он, хотя Пьер и не говорил про Бонапарте. – Ты говоришь Бонапарте; но Бонапарте, когда он работал, шаг за шагом шел к цели, он был свободен, у него ничего не было, кроме его цели, – и он достиг ее. Но свяжи себя с женщиной – и как скованный колодник, теряешь всякую свободу. И всё, что есть в тебе надежд и сил, всё только тяготит и раскаянием мучает тебя. Гостиные, сплетни, балы, тщеславие, ничтожество – вот заколдованный круг, из которого я не могу выйти. Я теперь отправляюсь на войну, на величайшую войну, какая только бывала, а я ничего не знаю и никуда не гожусь. Je suis tres aimable et tres caustique, [Я очень мил и очень едок,] – продолжал князь Андрей, – и у Анны Павловны меня слушают. И это глупое общество, без которого не может жить моя жена, и эти женщины… Ежели бы ты только мог знать, что это такое toutes les femmes distinguees [все эти женщины хорошего общества] и вообще женщины! Отец мой прав. Эгоизм, тщеславие, тупоумие, ничтожество во всем – вот женщины, когда показываются все так, как они есть. Посмотришь на них в свете, кажется, что что то есть, а ничего, ничего, ничего! Да, не женись, душа моя, не женись, – кончил князь Андрей.