Коллодий
Поделись знанием:
– Арап, – докончил Николай с радостной улыбкой, – как же не помнить? Я и теперь не знаю, что это был арап, или мы во сне видели, или нам рассказывали.
– Он серый был, помнишь, и белые зубы – стоит и смотрит на нас…
– Вы помните, Соня? – спросил Николай…
– Да, да я тоже помню что то, – робко отвечала Соня…
– Я ведь спрашивала про этого арапа у папа и у мама, – сказала Наташа. – Они говорят, что никакого арапа не было. А ведь вот ты помнишь!
– Как же, как теперь помню его зубы.
– Как это странно, точно во сне было. Я это люблю.
– А помнишь, как мы катали яйца в зале и вдруг две старухи, и стали по ковру вертеться. Это было, или нет? Помнишь, как хорошо было?
– Да. А помнишь, как папенька в синей шубе на крыльце выстрелил из ружья. – Они перебирали улыбаясь с наслаждением воспоминания, не грустного старческого, а поэтического юношеского воспоминания, те впечатления из самого дальнего прошедшего, где сновидение сливается с действительностью, и тихо смеялись, радуясь чему то.
Соня, как и всегда, отстала от них, хотя воспоминания их были общие.
Соня не помнила многого из того, что они вспоминали, а и то, что она помнила, не возбуждало в ней того поэтического чувства, которое они испытывали. Она только наслаждалась их радостью, стараясь подделаться под нее.
Она приняла участие только в том, когда они вспоминали первый приезд Сони. Соня рассказала, как она боялась Николая, потому что у него на курточке были снурки, и ей няня сказала, что и ее в снурки зашьют.
– А я помню: мне сказали, что ты под капустою родилась, – сказала Наташа, – и помню, что я тогда не смела не поверить, но знала, что это не правда, и так мне неловко было.
Во время этого разговора из задней двери диванной высунулась голова горничной. – Барышня, петуха принесли, – шопотом сказала девушка.
– Не надо, Поля, вели отнести, – сказала Наташа.
В середине разговоров, шедших в диванной, Диммлер вошел в комнату и подошел к арфе, стоявшей в углу. Он снял сукно, и арфа издала фальшивый звук.
– Эдуард Карлыч, сыграйте пожалуста мой любимый Nocturiene мосье Фильда, – сказал голос старой графини из гостиной.
Диммлер взял аккорд и, обратясь к Наташе, Николаю и Соне, сказал: – Молодежь, как смирно сидит!
– Да мы философствуем, – сказала Наташа, на минуту оглянувшись, и продолжала разговор. Разговор шел теперь о сновидениях.
Диммлер начал играть. Наташа неслышно, на цыпочках, подошла к столу, взяла свечу, вынесла ее и, вернувшись, тихо села на свое место. В комнате, особенно на диване, на котором они сидели, было темно, но в большие окна падал на пол серебряный свет полного месяца.
– Знаешь, я думаю, – сказала Наташа шопотом, придвигаясь к Николаю и Соне, когда уже Диммлер кончил и всё сидел, слабо перебирая струны, видимо в нерешительности оставить, или начать что нибудь новое, – что когда так вспоминаешь, вспоминаешь, всё вспоминаешь, до того довоспоминаешься, что помнишь то, что было еще прежде, чем я была на свете…
– Это метампсикова, – сказала Соня, которая всегда хорошо училась и все помнила. – Египтяне верили, что наши души были в животных и опять пойдут в животных.
– Нет, знаешь, я не верю этому, чтобы мы были в животных, – сказала Наташа тем же шопотом, хотя музыка и кончилась, – а я знаю наверное, что мы были ангелами там где то и здесь были, и от этого всё помним…
– Можно мне присоединиться к вам? – сказал тихо подошедший Диммлер и подсел к ним.
– Ежели бы мы были ангелами, так за что же мы попали ниже? – сказал Николай. – Нет, это не может быть!
– Не ниже, кто тебе сказал, что ниже?… Почему я знаю, чем я была прежде, – с убеждением возразила Наташа. – Ведь душа бессмертна… стало быть, ежели я буду жить всегда, так я и прежде жила, целую вечность жила.
– Да, но трудно нам представить вечность, – сказал Диммлер, который подошел к молодым людям с кроткой презрительной улыбкой, но теперь говорил так же тихо и серьезно, как и они.
– Отчего же трудно представить вечность? – сказала Наташа. – Нынче будет, завтра будет, всегда будет и вчера было и третьего дня было…
– Наташа! теперь твой черед. Спой мне что нибудь, – послышался голос графини. – Что вы уселись, точно заговорщики.
– Мама! мне так не хочется, – сказала Наташа, но вместе с тем встала.
Всем им, даже и немолодому Диммлеру, не хотелось прерывать разговор и уходить из уголка диванного, но Наташа встала, и Николай сел за клавикорды. Как всегда, став на средину залы и выбрав выгоднейшее место для резонанса, Наташа начала петь любимую пьесу своей матери.
Колло́дий (от греч. κολλώδης (kollodes) — вязкий, клейкий) — 4 % раствор коллоксилина в смеси этанола и диэтилового эфира в соотношении 1:7[1] (в медицине 20 на 76 частей[2]).
Свойства
Динитроцеллюлоза, разбухшая в смеси эфира со спиртом, называется «коллодион» или «коллодионная вата», а растворённая в избытке растворителя образует уже непосредственно коллодий. Представляет собой бесцветную или слегка желтоватую, иногда несколько опалесцирующую, сиропообразную жидкость, оставляющую после испарения растворителя тонкую пленку.
Огнеопасен.
История получения
В 1847 году американский студент-медик Джон Паркер Мейнард (John Parker Maynard)[3] растворил полученную год назад швейцарским химиком Шёнбейном нитроцеллюлозу в смеси спирта и эфира и получил сиропообразную прозрачную жидкость, которая, высохнув, давала стойкую прозрачную пленку. Так был получен первый коллодий, который сразу начал применяться в качестве пластыря во время боевых действий: он одновременно и дезинфицировал рану и закрывал её. Известны примеры использования коллодия во время Крымской войны[4].
В 1851 году Фредерик Скотт Арчер применил коллодий на стекле для получения фотоизображения (амбротипия), что позволило значительно сократить время экспозиции, сильно снизить стоимость и время изготовления пластин по сравнению с дагеротипом.
Применение
- Использовался в качестве фотоэмульсии в некоторых ранних фотографических процессах для нанесения на стекло светочувствительного слоя (коллодионный процесс).
- Применялся в производстве целлулоида, искусственного шелка и бездымных видов пороха.
- В медицине коллодий (лат. CoIIodium) использовался для фиксирования перевязочного материала в хирургии, как защитное и дезинфицирующее средство при небольших повреждениях кожи. В настоящее время как плёнкообразующий компонент входит в состав некоторых медицинских препаратов, называемых «кожными клеями» («жидкими пластырями») — жидкостями, оставляющими на коже при испарении растворителя липкую эластичную прочную пленку. Кожные клеи применяются в качестве эпидерматических и эндерматических пластырей. К медицинскому коллодию добавляется касторовое масло (3 %), повышающее эластичность плёнки, и камфора, способствующая небольшому растяжению кожи.
- Примеры медицинских препаратов, в состав которых входит коллодий:
- Эластический коллодий (лат. Collodium elasticum): — коллодий, содержащий 3 % касторового масла.
- Мозольная жидкость (лат. Liquor ad clavos): салициловой кислоты 1 часть, этанола 96 % 1 часть, коллодия 8 частей и бриллиантового зеленого 0,01 части.
- Жидкость Новикова (лат. Liquor Novicovi): танина 1 часть, бриллиантового зеленого 0,2 части, этанола 96 % 0,2 части, масла касторового 0,5 части и коллодия 20 частей (применяется для обработки ссадин и трещин).
- Коллодий со шпанскими мушками (нарывной коллодий)[5] (лат. Collodium cantharidatum, Collodium vesicans): 100 частей крупноизмельченных шпанских мушек, 85 частей коллодия и 300—350 частей диэтилового эфира. Намазывают непосредственно на кожу, действует как раздражающее и нарывное средство[6].
- В медицинской технике коллодий применяется для изготовления полупроницаемых мембран в установках для диализа и гемодиализа[7].
- Калильные сетки для масляных ламп и сейчас изготовляются способом, придуманным Карлом Вельсбахом в 1885 году — ткань из хлопка или волокна рами пропитывается смесью оксидов тория и церия, затем ткань сжигают, а оставшуюся легкую сетку оксидов погружают в смесь коллодия, эфира, камфоры и касторового масла для придания ей прочности при последующей транспортировке[8].
- Используется в качестве гримёрного материала для создания имитаций шрамов, рубцов и загрубевшей кожи.
Напишите отзыв о статье "Коллодий"
Ссылки
- [bse.sci-lib.com/article062871.html «Коллодий» в Большой Советской Энциклопедии]
- bigmeden.ru/article/%CA%EE%EB%EB%EE%E4%E8%E9
Примечания
- ↑ Кнунянц И. Л. Краткая химическая энциклопедия т. 2, М.: Советская энциклопедия, 1967
- ↑ [medicalplanet.su/farmacia/251.html Жидкие пластыри в медицине]
- ↑ [www.trivia-library.com/a/history-and-story-behind-inventions-band-aids.htm History and Story Behind Inventions: Band-Aids]
- ↑ [www.foto-video.ru/practice/pract/42410/ Мокрый коллодионный процесс. Вечный коллодий]
- ↑ Статья [bigmeden.ru/article/%D0%A8%D0%BF%D0%B0%D0%BD%D1%81%D0%BA%D0%B0%D1%8F_%D0%9C%D1%83%D1%85%D0%B0 «Шпанская Муха» в Большой Медицинской Энциклопедии]
- ↑ [www.gippokrat.by/spravochnik/letter32098.html Справочник медицинских терминов. Нарывные средства]
- ↑ Статья [bigmeden.ru/article/%D0%94%D0%B8%D0%B0%D0%BB%D0%B5%D0%BA%D1%82%D0%B8%D1%87%D0%B5%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9_%D0%9C%D0%B5%D1%82%D0%BE%D0%B4 «Диализ» в Большой Медицинской Энциклопедии]
- ↑ [www.oillamp.ru/cash/ib1/ib1004_00001.html Происхождение и развитие керосиновой калильной лампы]
См. также
- Динитроцеллюлоза (коллоксилин)
- Фотографические процессы
Отрывок, характеризующий Коллодий
– А помнишь ты, – сказала Наташа с задумчивой улыбкой, как давно, давно, мы еще совсем маленькие были, дяденька нас позвал в кабинет, еще в старом доме, а темно было – мы это пришли и вдруг там стоит…– Арап, – докончил Николай с радостной улыбкой, – как же не помнить? Я и теперь не знаю, что это был арап, или мы во сне видели, или нам рассказывали.
– Он серый был, помнишь, и белые зубы – стоит и смотрит на нас…
– Вы помните, Соня? – спросил Николай…
– Да, да я тоже помню что то, – робко отвечала Соня…
– Я ведь спрашивала про этого арапа у папа и у мама, – сказала Наташа. – Они говорят, что никакого арапа не было. А ведь вот ты помнишь!
– Как же, как теперь помню его зубы.
– Как это странно, точно во сне было. Я это люблю.
– А помнишь, как мы катали яйца в зале и вдруг две старухи, и стали по ковру вертеться. Это было, или нет? Помнишь, как хорошо было?
– Да. А помнишь, как папенька в синей шубе на крыльце выстрелил из ружья. – Они перебирали улыбаясь с наслаждением воспоминания, не грустного старческого, а поэтического юношеского воспоминания, те впечатления из самого дальнего прошедшего, где сновидение сливается с действительностью, и тихо смеялись, радуясь чему то.
Соня, как и всегда, отстала от них, хотя воспоминания их были общие.
Соня не помнила многого из того, что они вспоминали, а и то, что она помнила, не возбуждало в ней того поэтического чувства, которое они испытывали. Она только наслаждалась их радостью, стараясь подделаться под нее.
Она приняла участие только в том, когда они вспоминали первый приезд Сони. Соня рассказала, как она боялась Николая, потому что у него на курточке были снурки, и ей няня сказала, что и ее в снурки зашьют.
– А я помню: мне сказали, что ты под капустою родилась, – сказала Наташа, – и помню, что я тогда не смела не поверить, но знала, что это не правда, и так мне неловко было.
Во время этого разговора из задней двери диванной высунулась голова горничной. – Барышня, петуха принесли, – шопотом сказала девушка.
– Не надо, Поля, вели отнести, – сказала Наташа.
В середине разговоров, шедших в диванной, Диммлер вошел в комнату и подошел к арфе, стоявшей в углу. Он снял сукно, и арфа издала фальшивый звук.
– Эдуард Карлыч, сыграйте пожалуста мой любимый Nocturiene мосье Фильда, – сказал голос старой графини из гостиной.
Диммлер взял аккорд и, обратясь к Наташе, Николаю и Соне, сказал: – Молодежь, как смирно сидит!
– Да мы философствуем, – сказала Наташа, на минуту оглянувшись, и продолжала разговор. Разговор шел теперь о сновидениях.
Диммлер начал играть. Наташа неслышно, на цыпочках, подошла к столу, взяла свечу, вынесла ее и, вернувшись, тихо села на свое место. В комнате, особенно на диване, на котором они сидели, было темно, но в большие окна падал на пол серебряный свет полного месяца.
– Знаешь, я думаю, – сказала Наташа шопотом, придвигаясь к Николаю и Соне, когда уже Диммлер кончил и всё сидел, слабо перебирая струны, видимо в нерешительности оставить, или начать что нибудь новое, – что когда так вспоминаешь, вспоминаешь, всё вспоминаешь, до того довоспоминаешься, что помнишь то, что было еще прежде, чем я была на свете…
– Это метампсикова, – сказала Соня, которая всегда хорошо училась и все помнила. – Египтяне верили, что наши души были в животных и опять пойдут в животных.
– Нет, знаешь, я не верю этому, чтобы мы были в животных, – сказала Наташа тем же шопотом, хотя музыка и кончилась, – а я знаю наверное, что мы были ангелами там где то и здесь были, и от этого всё помним…
– Можно мне присоединиться к вам? – сказал тихо подошедший Диммлер и подсел к ним.
– Ежели бы мы были ангелами, так за что же мы попали ниже? – сказал Николай. – Нет, это не может быть!
– Не ниже, кто тебе сказал, что ниже?… Почему я знаю, чем я была прежде, – с убеждением возразила Наташа. – Ведь душа бессмертна… стало быть, ежели я буду жить всегда, так я и прежде жила, целую вечность жила.
– Да, но трудно нам представить вечность, – сказал Диммлер, который подошел к молодым людям с кроткой презрительной улыбкой, но теперь говорил так же тихо и серьезно, как и они.
– Отчего же трудно представить вечность? – сказала Наташа. – Нынче будет, завтра будет, всегда будет и вчера было и третьего дня было…
– Наташа! теперь твой черед. Спой мне что нибудь, – послышался голос графини. – Что вы уселись, точно заговорщики.
– Мама! мне так не хочется, – сказала Наташа, но вместе с тем встала.
Всем им, даже и немолодому Диммлеру, не хотелось прерывать разговор и уходить из уголка диванного, но Наташа встала, и Николай сел за клавикорды. Как всегда, став на средину залы и выбрав выгоднейшее место для резонанса, Наташа начала петь любимую пьесу своей матери.
