Коллоидное серебро

Коллоидное серебро — это мелкие, размером от 1 нм до нескольких мкм частицы металлического серебра, диспергированные в жидкой среде и образующие коллоидный раствор (золь) серебра. Коллоидные растворы серебра термодинамически неустойчивы, с течением времени частицы серебра, сталкиваясь между собой, слипаются и выпадают в осадок — коагулируют. Добавление в коллоидный раствор определенных веществ — стабилизаторов. , которые обволакивают частицы серебра и мешают им слипаться, позволяет получать коллоидные растворы, устойчивые в течение длительного времени, до нескольких лет. Изменяя стабилизатор, коллоидные растворы серебра можно получить и в воде, и во многих органических растворителях. Коллоидные растворы наноразмерных частиц серебра обычно интенсивно окрашены в красно-коричневый цвет из-за проявления эффекта плазмонного резонанса. Коллоидное серебро при контакте с воздухом со временем окисляется, при этом медленно образуются соли серебра, которые переходят в раствор. Таким образом, коллоидные частицы серебра представляют собой своеобразный «генератор» ионов серебра.

Исторические сведения

О целебных свойствах серебра известно с незапамятных времен. Первое исторически достоверное упоминание об использовании серебра в профилактике инфекционных заболеваний относится к V в. до н. э. Древнегреческий историк Геродот (около 484—425 гг. до н. э.) писал об использовании в войсках персидского царя Кира II Великого воды, хранившейся в серебряных сосудах, таким образом сохраняя её пригодной для питья в походных условиях в течение длительного времени. В исторические хроники попали и сведения об эпидемии желудочно-кишечных заболеваний, охватившей в 326 д.н. э. во время похода в Индию войска Александра Македонского. Заболевали, в основном, рядовые воины, пившие воду из оловянной посуды. Командующие войсками пили из серебряных чаш и кубков и оставались здоровыми.

Использование нитрата серебра (lapis infernalis, адский камень) в медицине в качестве антисептического и прижигающего лекарственного средства известно на протяжении нескольких столетий. Еще в XVII в. врачи-алхимики голландец Ян-Баптиста ван Гельмонт (1579—1644) и немец Франциск де ла Бое Сильвий (1614—1672) растворили серебро в азотной кислоте и выделили кристаллический нитрат серебра. Серьёзными недостатками применения нитрата серебра в терапевтических целях всегда являлись его высокая химическая активность (способен вызывать химические ожоги слизистых оболочек и кожных покровов) и способность к системной абсорбции при местном применении, что при условии длительного использования может привести к отложению серебра (в виде сульфида и селенида) в поверхностных слоях кожи (аргирия). В XIX в. после введения Джозефом Листером в хирургическую практику методов антисептической обработки ран, нитрат серебра стал использоваться и для этих целей, особенно для обработки инфицированных слизистых оболочек. В 1881 г. выдающийся немецкий акушер-гинеколог Карл Креде (Carl Siegmund Franz Credé 1819—1892) описал способ применения глазных капель на основе 1-2 % водного раствора нитрата серебра для профилактики бленнореи новорожденных. Эта простая манипуляция (Credé-Prophylaxe) длительное время являлась обязательным элементом профилактики бленнореи, что позволило спасти от т. н. врожденной слепоты тысячи детей по всей Европе. Раздражающее действие растворимых солей серебра на слизистые привело в конце XIX в. к необходимости создания малорастворимых коллоидных форм серебра и его солей, а так же комплексных соединений серебра, которые наряду с антисептическим и ранозаживляющим действием не обладали бы цитотоксичностью для клеток млекопитающих, характерной для растворимых серебряных солей. Так в 1894 г. Шеринг создал препарат Аргентамин, содержащий в качестве активного компонента комплексную соль фосфата серебра с диэтилендиамином, широко использовавшийся для лечения гонореи вплоть до наступления эры антибиотиков.

Серебряные чаши и сосуды для хранения и перевозки воды были найдены в царских захоронениях, датированных 4 тысячелетием до н. э.

В начале 1900-х годов, серебро получило нормативное одобрение как антибактериальный противомикробный агент. До 1938 коллоидное серебро использовалось как бактерицидный препарат и дезинфицирующее средство. Врачи использовали его как капли при воспалениях глаз, различных инфекциях. Иногда — внутренне, при таких болезнях как простуда, трофическая афта, эпилепсия и гонорея. Тем не менее, использование серебра сократилось с введением антибиотиков в начале 1940-х гг. Несколько отпускаемых по рецепту лекарств, содержащих серебро, все ещё доступны, но их перечень неизменно уменьшается в связи с низкой эффективностью и опасностью передозировки серебра при приеме таких препаратов внутрь.

Использование для лечения

Доктор медицины Стивен Баррет (англ. Stephen Barrett), который уделяет большое внимание защите прав потребителей, медицинской этике, и научному скептицизму, в своей работе «Коллоидное серебро: бесполезный риск» пришёл к следующим выводам:

1. Слишком мало данных о реальности лечебных эффектов, приписываемых коллоидному серебру.
2. Риск подвергнуться токсическому воздействию серебра превышает ценность попытки необоснованного его назначения, включая использование антибактериального действия серебра.
3. Следует обуздать незаконное распространение коллоидных серебряных продуктов, которое становится существенной проблемой для здоровья населения.

Серебро — это тяжёлый металл, содержание которого в питьевой воде регламентировано СанПиН 2.1.4.1074-01. «Питьевая вода» — нитрату серебра присвоен класс опасности 2, «высокоопасное вещество». Госсанэпидемнадзор официально утвердил гигиенические нормативы содержания вредных веществ в питьевой воде, в этих нормативах содержание нитрата серебра в питьевой воде ограничено концентрацией 0,05 мг/л.

По данным Всемирной организации здравоохранения способность гарантированно убивать определённые бактерии наблюдается при концентрациях ионов серебра свыше 150 мкг/л (предельно допустимая концентрация для человека 50 мкг/л). При меньшей концентрации они лишь сдерживают размножение бактерий. После прекращения действующего фактора рост и размножение бактерий возобновляются. Ионы серебра воздействуют отнюдь не на все бактерии. Многие микроорганизмы, например споро-образующие бактерии, типа сибирской язвы, простейшие и вирусы, устойчивы к их воздействию.

Молекулярные и биохимические основы антимикробной активности серебра и его препаратов достаточно сложны, дискуссионны, в полной мере ещё не выяснены и требуют дальнейшего более глубокого изучения. В целом, антимикробная активность обусловлена комплексообразующим, биохимическим и каталитическим действием серебра на бактериальные и вирусные ферменты (в частности, кислородного метаболизма), а также белки и мембранные структуры.

При продолжительном (более 10 лет) избыточном поступлении серебра в организм возникает такое специфическое заболевание, как аргироз — отравление серебром. Справедливости ради необходимо сказать, что заболевание это не представляет угрозу для жизни, но голубовато-серый оттенок кожи вряд ли кого-либо порадует. По данным Агентства по Охране Окружающей Среды США (USEPA) аргироз вызывается накоплением в организме в среднем 1 грамма серебра. Разовая доза нитрата серебра в 10 грамм (6.35г в пересчёте на чистое серебро) оценивается ВОЗ как смертельная. Нитрат серебра является наиболее токсичным из препаратов ионного серебра. Наименее токсично металлическое серебро, а в виде массивного металла — практически безвредно. Плохо растворимые соли серебра (например, хлорид) мало токсичны, но и малоактивны с точки зрения бактерицидной активности.

В официальной фармакопее США (US Pharmacopoeia and National Formulary) коллоидное серебро не указывается как средство, разрешенное к применению. Однако в начале 1990-х годов несколько небольших компаний возобновили производство коллоидного серебра, пользуясь тем, что оно попало в раздел «пищевых добавок», не требующих утверждения в Госдепартаменте по безопасности пищевых продуктов и лекарственных препаратов США (FDA). В ответ FDA опубликовал в 93-94гг. несколько предупреждений потребителям с указанием имен фирм поставщиков опасной продукции. Своё мнение FDA подтвердил и в 1999 г., издав циркуляр о токсичности продуктов, содержащих серебро, и ложности утверждений об их безопасности. Так было указано, что распространяемые сведения о коллоидном серебре как о натуральном антибиотике, эффективном при раке, СПИДе, туберкулезе, заболеваниях мочеполовой системы не обоснованы.

Несмотря на это, среди российских фармакопейных препаратов встречается азотнокислое серебро — одно из наиболее токсичных серебросодержащих препаратов. Согласно Госфармакопее РФ максимальная разовая доза нитрата серебра внутрь для взрослого человека составляет 30 мг, максимальная суточная доза внутрь для взрослого человека — 100 мг.

Текущее использование

Начиная с 1990 г, в нетрадиционной медицине наблюдается возрождение использования коллоидного серебра в качестве средства для лечения многочисленных болезней. В лабораторных условиях исследования дают весьма противоречивые результаты; результаты одних исследований показывают, что его антимикробное воздействие весьма незначительно, в то время как другие показали, что раствор 5-30ppm является эффективным против стафилококка и кишечной палочки. Данное противоречие связано с размерами коллоидных частиц серебра — чем меньше их размер, тем более выражен антимикробный эффект.

В США и Австралии препараты на основе коллоидного серебра не признаны лекарствами и предлагаются в продовольственных магазинах. Также в изобилии их можно встретить в Интернет-магазинах по всему миру в качестве БАД (Биологически Активных Добавок), более простое название — пищевые добавки. Законами США и Австралии было запрещено маркетологам приписывать медицинскую эффективность коллоидному серебру. Но некоторые сайты, в том числе на их территории, по-прежнему указывают на благотворное воздействие препарата при профилактике простуды и гриппа, а также на лечебное воздействие при более серьёзных заболеваниях, таких как диабет, рак, синдром хронической усталости, ВИЧ/СПИД, туберкулез, и другие заболевания. Нет никаких медицинских заключений, свидетельствующих о том, что коллоидное серебро эффективно для любого из этих заявленных состояний.

В России, в частности в Научном Центре г. Новосибирска (Академгородок, Наукоград Кольцово) начиная с 2000 года активно развивается изучение кластерного серебра. Препараты на его основе уже производятся в различных отраслях промышленности: ветеринария, косметика, парафармацевтика.

См. также

• Серебра протеинат
• Питьевое золото

Ссылки

• [nccam.nih.gov/health/silver/ Colloidal Silver Products]. [en.wikipedia.org/wiki/National Center for Complementary and Alternative Medicine National Center for Complementary and Alternative Medicine]. [www.webcitation.org/65OZORKvx Архивировано из первоисточника 12 февраля 2012].
• [www.mskcc.org/mskcc/html/69189.cfm About Herbs: Colloidal Silver]. [en.wikipedia.org/wiki/Memorial Sloan-Kettering Cancer Center Memorial Sloan-Kettering Cancer Center]. [www.webcitation.org/65OZPEqqy Архивировано из первоисточника 12 февраля 2012].

Литература

• Благитко Е. М., Бурмистров В. А., Колесников А. П., Михайлов Ю. И., Родионов П. П. — Серебро в медицине. — Новосибирск, Наука-Центр, 2004, 254с.
• Костылева Р. Н., Бурмистров В. А. — Сравнительное изучение бактерицидной активности препаратов коллоидного серебра / Серебро и висмут в медицине. — Материалы научно-практической конференции, 25-26 февраля 2005 г., Новосибирск, с. 53 — 60.
• Рощин А. В., Орджоникидзе Э. К. Серебро — некоторые аспекты токсокинетики // Гигиена труда и профзаболевания. 1984, № 10, с. 25-28.
• Одегова Г. В., Бурмистров В. А., Родионов П. П. — Исследование состояния серебра в серебросодержащих антибактериальных препаратах арговит и аргогель. / «Применение препаратов серебра в медицине». — Сб. трудов по материалам научно-практической конференции «Новые химические системы и процессы в медицине», под ред. Е. М. Благитко, Новосибирск, 2004, стр. 58 — 63.

Отрывок, характеризующий Коллоидное серебро

– Майор Денисов, – повторил Ростов; – он под Молитеном ранен был.
– Кажется, умер. А, Макеев? – равнодушно спросил доктор у фельдшера.
Фельдшер однако не подтвердил слов доктора.
– Что он такой длинный, рыжеватый? – спросил доктор.
Ростов описал наружность Денисова.
– Был, был такой, – как бы радостно проговорил доктор, – этот должно быть умер, а впрочем я справлюсь, у меня списки были. Есть у тебя, Макеев?
– Списки у Макара Алексеича, – сказал фельдшер. – А пожалуйте в офицерские палаты, там сами увидите, – прибавил он, обращаясь к Ростову.
– Эх, лучше не ходить, батюшка, – сказал доктор: – а то как бы сами тут не остались. – Но Ростов откланялся доктору и попросил фельдшера проводить его.
– Не пенять же чур на меня, – прокричал доктор из под лестницы.
Ростов с фельдшером вошли в коридор. Больничный запах был так силен в этом темном коридоре, что Ростов схватился зa нос и должен был остановиться, чтобы собраться с силами и итти дальше. Направо отворилась дверь, и оттуда высунулся на костылях худой, желтый человек, босой и в одном белье.
Он, опершись о притолку, блестящими, завистливыми глазами поглядел на проходящих. Заглянув в дверь, Ростов увидал, что больные и раненые лежали там на полу, на соломе и шинелях.
– А можно войти посмотреть? – спросил Ростов.
– Что же смотреть? – сказал фельдшер. Но именно потому что фельдшер очевидно не желал впустить туда, Ростов вошел в солдатские палаты. Запах, к которому он уже успел придышаться в коридоре, здесь был еще сильнее. Запах этот здесь несколько изменился; он был резче, и чувствительно было, что отсюда то именно он и происходил.
В длинной комнате, ярко освещенной солнцем в большие окна, в два ряда, головами к стенам и оставляя проход по середине, лежали больные и раненые. Большая часть из них были в забытьи и не обратили вниманья на вошедших. Те, которые были в памяти, все приподнялись или подняли свои худые, желтые лица, и все с одним и тем же выражением надежды на помощь, упрека и зависти к чужому здоровью, не спуская глаз, смотрели на Ростова. Ростов вышел на середину комнаты, заглянул в соседние двери комнат с растворенными дверями, и с обеих сторон увидал то же самое. Он остановился, молча оглядываясь вокруг себя. Он никак не ожидал видеть это. Перед самым им лежал почти поперек середняго прохода, на голом полу, больной, вероятно казак, потому что волосы его были обстрижены в скобку. Казак этот лежал навзничь, раскинув огромные руки и ноги. Лицо его было багрово красно, глаза совершенно закачены, так что видны были одни белки, и на босых ногах его и на руках, еще красных, жилы напружились как веревки. Он стукнулся затылком о пол и что то хрипло проговорил и стал повторять это слово. Ростов прислушался к тому, что он говорил, и разобрал повторяемое им слово. Слово это было: испить – пить – испить! Ростов оглянулся, отыскивая того, кто бы мог уложить на место этого больного и дать ему воды.
– Кто тут ходит за больными? – спросил он фельдшера. В это время из соседней комнаты вышел фурштадский солдат, больничный служитель, и отбивая шаг вытянулся перед Ростовым.
– Здравия желаю, ваше высокоблагородие! – прокричал этот солдат, выкатывая глаза на Ростова и, очевидно, принимая его за больничное начальство.
– Убери же его, дай ему воды, – сказал Ростов, указывая на казака.
– Слушаю, ваше высокоблагородие, – с удовольствием проговорил солдат, еще старательнее выкатывая глаза и вытягиваясь, но не трогаясь с места.
– Нет, тут ничего не сделаешь, – подумал Ростов, опустив глаза, и хотел уже выходить, но с правой стороны он чувствовал устремленный на себя значительный взгляд и оглянулся на него. Почти в самом углу на шинели сидел с желтым, как скелет, худым, строгим лицом и небритой седой бородой, старый солдат и упорно смотрел на Ростова. С одной стороны, сосед старого солдата что то шептал ему, указывая на Ростова. Ростов понял, что старик намерен о чем то просить его. Он подошел ближе и увидал, что у старика была согнута только одна нога, а другой совсем не было выше колена. Другой сосед старика, неподвижно лежавший с закинутой головой, довольно далеко от него, был молодой солдат с восковой бледностью на курносом, покрытом еще веснушками, лице и с закаченными под веки глазами. Ростов поглядел на курносого солдата, и мороз пробежал по его спине.
– Да ведь этот, кажется… – обратился он к фельдшеру.
– Уж как просили, ваше благородие, – сказал старый солдат с дрожанием нижней челюсти. – Еще утром кончился. Ведь тоже люди, а не собаки…
– Сейчас пришлю, уберут, уберут, – поспешно сказал фельдшер. – Пожалуйте, ваше благородие.
– Пойдем, пойдем, – поспешно сказал Ростов, и опустив глаза, и сжавшись, стараясь пройти незамеченным сквозь строй этих укоризненных и завистливых глаз, устремленных на него, он вышел из комнаты.


Пройдя коридор, фельдшер ввел Ростова в офицерские палаты, состоявшие из трех, с растворенными дверями, комнат. В комнатах этих были кровати; раненые и больные офицеры лежали и сидели на них. Некоторые в больничных халатах ходили по комнатам. Первое лицо, встретившееся Ростову в офицерских палатах, был маленький, худой человечек без руки, в колпаке и больничном халате с закушенной трубочкой, ходивший в первой комнате. Ростов, вглядываясь в него, старался вспомнить, где он его видел.
– Вот где Бог привел свидеться, – сказал маленький человек. – Тушин, Тушин, помните довез вас под Шенграбеном? А мне кусочек отрезали, вот… – сказал он, улыбаясь, показывая на пустой рукав халата. – Василья Дмитриевича Денисова ищете? – сожитель! – сказал он, узнав, кого нужно было Ростову. – Здесь, здесь и Тушин повел его в другую комнату, из которой слышался хохот нескольких голосов.
«И как они могут не только хохотать, но жить тут»? думал Ростов, всё слыша еще этот запах мертвого тела, которого он набрался еще в солдатском госпитале, и всё еще видя вокруг себя эти завистливые взгляды, провожавшие его с обеих сторон, и лицо этого молодого солдата с закаченными глазами.
Денисов, закрывшись с головой одеялом, спал не постели, несмотря на то, что был 12 й час дня.
– А, Г'остов? 3до'ово, здо'ово, – закричал он всё тем же голосом, как бывало и в полку; но Ростов с грустью заметил, как за этой привычной развязностью и оживленностью какое то новое дурное, затаенное чувство проглядывало в выражении лица, в интонациях и словах Денисова.
Рана его, несмотря на свою ничтожность, все еще не заживала, хотя уже прошло шесть недель, как он был ранен. В лице его была та же бледная опухлость, которая была на всех гошпитальных лицах. Но не это поразило Ростова; его поразило то, что Денисов как будто не рад был ему и неестественно ему улыбался. Денисов не расспрашивал ни про полк, ни про общий ход дела. Когда Ростов говорил про это, Денисов не слушал.
Ростов заметил даже, что Денисову неприятно было, когда ему напоминали о полке и вообще о той, другой, вольной жизни, которая шла вне госпиталя. Он, казалось, старался забыть ту прежнюю жизнь и интересовался только своим делом с провиантскими чиновниками. На вопрос Ростова, в каком положении было дело, он тотчас достал из под подушки бумагу, полученную из комиссии, и свой черновой ответ на нее. Он оживился, начав читать свою бумагу и особенно давал заметить Ростову колкости, которые он в этой бумаге говорил своим врагам. Госпитальные товарищи Денисова, окружившие было Ростова – вновь прибывшее из вольного света лицо, – стали понемногу расходиться, как только Денисов стал читать свою бумагу. По их лицам Ростов понял, что все эти господа уже не раз слышали всю эту успевшую им надоесть историю. Только сосед на кровати, толстый улан, сидел на своей койке, мрачно нахмурившись и куря трубку, и маленький Тушин без руки продолжал слушать, неодобрительно покачивая головой. В середине чтения улан перебил Денисова.
– А по мне, – сказал он, обращаясь к Ростову, – надо просто просить государя о помиловании. Теперь, говорят, награды будут большие, и верно простят…
– Мне просить государя! – сказал Денисов голосом, которому он хотел придать прежнюю энергию и горячность, но который звучал бесполезной раздражительностью. – О чем? Ежели бы я был разбойник, я бы просил милости, а то я сужусь за то, что вывожу на чистую воду разбойников. Пускай судят, я никого не боюсь: я честно служил царю, отечеству и не крал! И меня разжаловать, и… Слушай, я так прямо и пишу им, вот я пишу: «ежели бы я был казнокрад…
– Ловко написано, что и говорить, – сказал Тушин. Да не в том дело, Василий Дмитрич, – он тоже обратился к Ростову, – покориться надо, а вот Василий Дмитрич не хочет. Ведь аудитор говорил вам, что дело ваше плохо.
– Ну пускай будет плохо, – сказал Денисов. – Вам написал аудитор просьбу, – продолжал Тушин, – и надо подписать, да вот с ними и отправить. У них верно (он указал на Ростова) и рука в штабе есть. Уже лучше случая не найдете.
– Да ведь я сказал, что подличать не стану, – перебил Денисов и опять продолжал чтение своей бумаги.
Ростов не смел уговаривать Денисова, хотя он инстинктом чувствовал, что путь, предлагаемый Тушиным и другими офицерами, был самый верный, и хотя он считал бы себя счастливым, ежели бы мог оказать помощь Денисову: он знал непреклонность воли Денисова и его правдивую горячность.
Когда кончилось чтение ядовитых бумаг Денисова, продолжавшееся более часа, Ростов ничего не сказал, и в самом грустном расположении духа, в обществе опять собравшихся около него госпитальных товарищей Денисова, провел остальную часть дня, рассказывая про то, что он знал, и слушая рассказы других. Денисов мрачно молчал в продолжение всего вечера.
Поздно вечером Ростов собрался уезжать и спросил Денисова, не будет ли каких поручений?
– Да, постой, – сказал Денисов, оглянулся на офицеров и, достав из под подушки свои бумаги, пошел к окну, на котором у него стояла чернильница, и сел писать.
– Видно плетью обуха не пег'ешибешь, – сказал он, отходя от окна и подавая Ростову большой конверт. – Это была просьба на имя государя, составленная аудитором, в которой Денисов, ничего не упоминая о винах провиантского ведомства, просил только о помиловании.
– Передай, видно… – Он не договорил и улыбнулся болезненно фальшивой улыбкой.


Вернувшись в полк и передав командиру, в каком положении находилось дело Денисова, Ростов с письмом к государю поехал в Тильзит.
13 го июня, французский и русский императоры съехались в Тильзите. Борис Друбецкой просил важное лицо, при котором он состоял, о том, чтобы быть причислену к свите, назначенной состоять в Тильзите.
– Je voudrais voir le grand homme, [Я желал бы видеть великого человека,] – сказал он, говоря про Наполеона, которого он до сих пор всегда, как и все, называл Буонапарте.
– Vous parlez de Buonaparte? [Вы говорите про Буонапарта?] – сказал ему улыбаясь генерал.
Борис вопросительно посмотрел на своего генерала и тотчас же понял, что это было шуточное испытание.
– Mon prince, je parle de l'empereur Napoleon, [Князь, я говорю об императоре Наполеоне,] – отвечал он. Генерал с улыбкой потрепал его по плечу.
– Ты далеко пойдешь, – сказал он ему и взял с собою.
Борис в числе немногих был на Немане в день свидания императоров; он видел плоты с вензелями, проезд Наполеона по тому берегу мимо французской гвардии, видел задумчивое лицо императора Александра, в то время как он молча сидел в корчме на берегу Немана, ожидая прибытия Наполеона; видел, как оба императора сели в лодки и как Наполеон, приставши прежде к плоту, быстрыми шагами пошел вперед и, встречая Александра, подал ему руку, и как оба скрылись в павильоне. Со времени своего вступления в высшие миры, Борис сделал себе привычку внимательно наблюдать то, что происходило вокруг него и записывать. Во время свидания в Тильзите он расспрашивал об именах тех лиц, которые приехали с Наполеоном, о мундирах, которые были на них надеты, и внимательно прислушивался к словам, которые были сказаны важными лицами. В то самое время, как императоры вошли в павильон, он посмотрел на часы и не забыл посмотреть опять в то время, когда Александр вышел из павильона. Свидание продолжалось час и пятьдесят три минуты: он так и записал это в тот вечер в числе других фактов, которые, он полагал, имели историческое значение. Так как свита императора была очень небольшая, то для человека, дорожащего успехом по службе, находиться в Тильзите во время свидания императоров было делом очень важным, и Борис, попав в Тильзит, чувствовал, что с этого времени положение его совершенно утвердилось. Его не только знали, но к нему пригляделись и привыкли. Два раза он исполнял поручения к самому государю, так что государь знал его в лицо, и все приближенные не только не дичились его, как прежде, считая за новое лицо, но удивились бы, ежели бы его не было.