Коломбо (телесериал)

Коломбо
Columbo
Коломбо в исполнении Питера Фалька
Жанр	детектив
В ролях	Питер Фальк
Композитор	Генри Манчини Дик ДеБенедиктис Дэйв Грузин и другие
Страна	США США
Оригинальный язык	английский
Количество сезонов	13
Количество серий	69
Производство
Сценарист	Ричард Левинсон, Уильям Линк
Место съёмок	Лос-Анджелес, штат Калифорния
Студия	Universal Studios
Трансляция
Телеканал	NBC (1968–1978) ABC (1989–2003)
На экранах	с 20 февраля 1968 года по 30 января 2003 года

«Коломбо» (англ. Columbo; вариант названия в российском показе «Меня зовут Коломбо») — американский детективный сериал, созданный Ричардом Левинсоном и Уильямом Линком. Пилотная серия сериала вышла в эфир в 1968 году; как регулярный сериал снимался в 1971—1978 годах (44 эпизода из 69), и после перерыва в 1989—2003 годах. В главной роли лейтенанта Коломбо, детектива лос-анджелесской полиции по делам убийств, бессменно снимался Питер Фальк.

Идея сериала

Образ Коломбо, по признанию авторов, навеян образами архетипичных следователей мировой литературы, а также детектива Альфреда Фише из выдержанного в хичкоковском духе саспенса «Дьяволицы» («Les Diaboliques», 1954, Франция).

Сериал построен по нестандартной для детективов схеме: зритель с самого начала знает, кто убийца, и главной загадкой становится то, каким образом Коломбо удастся его вычислить. Как правило, убийца настолько самоуверен, что верит, что совершил «идеальное преступление», и это превращает сюжет в некую интеллектуальную дуэль, позволяет рассматривать историю не только с точки зрения следователя (как это обычно бывает в классических детективах), но ещё и преступника.

Большинство расследований Коломбо проводит в Лос-Анджелесе, а преступниками являются известные и респектабельные представители высшего света: бизнесмены, политики, генералы, модные писатели и шоумены, люди богатые, влиятельные, защищённые адвокатами и связями. Коломбо в своём потёртом плаще, на старой, постоянно ломающейся машине, с неизменной дешевой сигарой, резко контрастирует с этим блестящим фоном.

На первый взгляд, лейтенант Коломбо — неуклюжий простак с неловкими манерами и походкой. Однако за этой внешностью стоят острый ум, наблюдательность, упорство и знание человеческой психологии.

Коломбо расследует самые изощрённые преступления — хорошо продуманные (кроме серий со случайными убийствами), хладнокровно исполненные, где, по замыслу преступника, уничтожены доказательства или сфабрикованы ложные улики против невиновных. Нередко «идеальные» убийства оказываются подготовлены людьми, обладающими специальными, а то и уникальными навыками: фокусниками, специалистами по кинотрюкам, поварами или военными.

Метод расследования Коломбо — не упустить детали, почувствовать даже малейшее несовпадение обстоятельств, просчитать замысел преступника, а потом подвести его к саморазоблачению. Лейтенант может навеять подозреваемому ощущение безопасности, а потом разбить его покой мимолётным замечанием, посвящением в ход размышлений или даже прямым обвинением — заставив нервничать, совершать ошибки. Момент истины настает обычно, когда преступник предпринимает какой-либо решительный шаг, не догадываясь, что уже идёт в ловушку. Коломбо не стесняется, если считает нужным для дела, разрушить фундамент строящегося небоскрёба («План убийства»), устроить фиктивные похороны собственной жены («Загадка миссис Коломбо»), накормить преступника роскошным обедом за свой счёт («Старый портвейн») или самому выступить в роли жертвы-приманки, не считаясь с риском для жизни («Загадка миссис Коломбо», «Коломбо идёт на гильотину»).

Обозреватель Variety Говард Праути как-то написал: «Удовольствием было наблюдать, как Коломбо делает вид, будто верит в чертовски изощрённые рассказы этих подлых крыс, которые думают перехитрить его».

Сюжетные особенности

Почти все серии построены по общей сюжетной схеме.

• Коломбо определяет, кто убийца, уже после первого разговора с ним, а иногда и раньше. Всё дальнейшее действие сводится не к поиску убийцы, а к ответам на вопросы: «как и зачем он это сделал?»
• Прямых доказательств, уличающих убийцу, нет. Поэтому Коломбо провоцирует самого подозреваемого на какие-либо действия, разоблачающие его.
• Убийцу зачастую подводят не допущенные ошибки, а излишняя активность в стремлении быть в курсе хода расследования, иметь возможность влиять на него и исправить эти ошибки.
• В большинстве серий улики явно слабы для обвинения в суде, поэтому сверхзадачей Коломбо и всего сериала является именно раскрытие преступления, загоняющее убийцу в угол, а не судебные разбирательства.

Несколько серий отличаются от стандартной схемы: в сериях «Последний салют командору» (англ. Last salute to the commodore) и «Синица в руках» (англ. A Bird in the Hand) не показан момент убийства, а только подготовка к преступлению или заметание следов, а преступление совершено другим человеком, серия «Коломбо сеет панику» (англ. Columbo cries wolf) построена по тому же принципу, как и описанные выше, но там имела место инсценировка убийства, а само убийство произошло после окончания расследования.

Серии «Умереть некогда» (англ. No time to die, дословный перевод «Не время умирать») и «Маскарад» (англ. Undercover, дословный перевод «Под прикрытием») выбиваются из общей канвы сериала и представляют собой динамичные полицейские боевики.

История создания

Поначалу Фальк отказывался сниматься в «Коломбо». Он часто появлялся на телевидении и не хотел стать заложником образа адвоката или полицейского в очередном сериале. После долгих препирательств с продюсерами Фальк наконец согласился участвовать в пилотном выпуске под названием «Рецепт убийства», вышедшем на экраны в 1968 году.

Было положено успешное начало, и начались репетиции в первых эпизодах «Коломбо» в 1970 году. «Коломбо» отличался от любого другого сериала о полицейском-детективе тем, что его главный герой — обычный человек, производящий впечатление, что он не на своём месте; он носит мешковатые костюмы, беспокоится о своей жене и держит собаку.

Продюсеры переживали, что зрителям наскучит запутанный, но малодинамичный сюжет, и не раз пытались ввести элементы, связанные с сексом или насилием. Понимая, что настраивает всех против себя, Фальк всячески отвергал эти решения, настаивая на сохранении сценария в исходном виде.

Фальк отличался от других телевизионных актёров тем, что требовал предоставить ему больше времени, чтобы как следует отрепетировать сцену. Он запомнился доводами, которые он выдвигал сценаристам и продюсерам. «Питер был как заноза, — вспоминает Уильям Линк, — у него было твёрдое убеждение относительно наших сценариев, он не принимал никаких изменений самим же установленных стандартов. Устав спорить, мы позволили ему написать собственный сценарий, чтобы доказать, насколько это трудно».

Ричард Левинсон вспоминает, что та съёмка вместо положенных двенадцати длилась тринадцать или четырнадцать дней: «Он уговорил нас, что так для фильма будет намного лучше».

Разочаровавшись в работе сценаристов, Фальк в 1977 году ушёл сниматься в другие фильмы. Вернувшись в 1989 году, Фальк не стал более податливым в вопросах съёмочного процесса, отказываясь работать за гонорар меньше 600 000 долларов за один эпизод. «Дело не в деньгах, дело — в принципе, — уверяет актёр. — Я хочу, чтобы они знали, что я серьёзно отношусь к работе и эта работа должна быть самого высокого качества».

Демонстрация сериала в России

В России сериал показывался по каналу ОРТ с 1990-х годов до начала 2000-х. До июля 2009 года сериал транслировался на телеканале «Домашний» (с использованием озвучки ОРТ) и закончился эпизодом № 48 «Секс и женатый детектив». С 5 сентября 2009 года показ сериала на телеканале «Домашний» был возобновлён с эпизода № 49 «Большие манёвры». С 2011 года сериал транслируется по каналу Universal Channel, с 2016 года — по каналу «Культура».

Награды

Золотой глобус (1973 год)

Победитель:

• Лучшая мужская роль на ТВ (драма) (Питер Фальк)
• Лучший драматический сериал

Золотой глобус (1974 год)

Номинации:

• Лучшая мужская роль на ТВ (драма) (Питер Фальк)

Золотой глобус (1975 год)

Номинации:

• Лучшая мужская роль на ТВ (драма) (Питер Фальк)
• Лучший сериал (драма)

Золотой глобус (1976 год)

Номинации:

• Лучшая мужская роль на ТВ (драма) (Питер Фальк)
• Лучший сериал (драма)

Золотой глобус (1978 год)

Номинации:

• Лучшая мужская роль на ТВ (драма) (Питер Фальк)
• Лучший сериал (драма)

Сатурн (2009 год)

Номинация:

• Лучшее DVD-издание классического телесериала

Ссылки

• [www.columbo-site.freeuk.com/ The Ultimate Lieutenant Columbo Site]
• «Коломбо» (англ.) на сайте Internet Movie Database
• [kinoart.ru/archive/2008/03/n3-article16 Подробная статья о сериале в «Искусстве кино». Преступление и наслаждение]
• [www.afisha.ru/article/4756/ «50 лучших сериалов всех времен»] на сайте журнала «Афиша».

Отрывок, характеризующий Коломбо (телесериал)

– Но расскажите, как он, что? – еще спросил князь Андрей.
– Он человек в сером сюртуке, очень желавший, чтобы я ему говорил «ваше величество», но, к огорчению своему, не получивший от меня никакого титула. Вот это какой человек, и больше ничего, – отвечал Долгоруков, оглядываясь с улыбкой на Билибина.
– Несмотря на мое полное уважение к старому Кутузову, – продолжал он, – хороши мы были бы все, ожидая чего то и тем давая ему случай уйти или обмануть нас, тогда как теперь он верно в наших руках. Нет, не надобно забывать Суворова и его правила: не ставить себя в положение атакованного, а атаковать самому. Поверьте, на войне энергия молодых людей часто вернее указывает путь, чем вся опытность старых кунктаторов.
– Но в какой же позиции мы атакуем его? Я был на аванпостах нынче, и нельзя решить, где он именно стоит с главными силами, – сказал князь Андрей.
Ему хотелось высказать Долгорукову свой, составленный им, план атаки.
– Ах, это совершенно всё равно, – быстро заговорил Долгоруков, вставая и раскрывая карту на столе. – Все случаи предвидены: ежели он стоит у Брюнна…
И князь Долгоруков быстро и неясно рассказал план флангового движения Вейротера.
Князь Андрей стал возражать и доказывать свой план, который мог быть одинаково хорош с планом Вейротера, но имел тот недостаток, что план Вейротера уже был одобрен. Как только князь Андрей стал доказывать невыгоды того и выгоды своего, князь Долгоруков перестал его слушать и рассеянно смотрел не на карту, а на лицо князя Андрея.
– Впрочем, у Кутузова будет нынче военный совет: вы там можете всё это высказать, – сказал Долгоруков.
– Я это и сделаю, – сказал князь Андрей, отходя от карты.
– И о чем вы заботитесь, господа? – сказал Билибин, до сих пор с веселой улыбкой слушавший их разговор и теперь, видимо, собираясь пошутить. – Будет ли завтра победа или поражение, слава русского оружия застрахована. Кроме вашего Кутузова, нет ни одного русского начальника колонн. Начальники: Неrr general Wimpfen, le comte de Langeron, le prince de Lichtenstein, le prince de Hohenloe et enfin Prsch… prsch… et ainsi de suite, comme tous les noms polonais. [Вимпфен, граф Ланжерон, князь Лихтенштейн, Гогенлое и еще Пришпршипрш, как все польские имена.]
– Taisez vous, mauvaise langue, [Удержите ваше злоязычие.] – сказал Долгоруков. – Неправда, теперь уже два русских: Милорадович и Дохтуров, и был бы 3 й, граф Аракчеев, но у него нервы слабы.
– Однако Михаил Иларионович, я думаю, вышел, – сказал князь Андрей. – Желаю счастия и успеха, господа, – прибавил он и вышел, пожав руки Долгорукову и Бибилину.
Возвращаясь домой, князь Андрей не мог удержаться, чтобы не спросить молчаливо сидевшего подле него Кутузова, о том, что он думает о завтрашнем сражении?
Кутузов строго посмотрел на своего адъютанта и, помолчав, ответил:
– Я думаю, что сражение будет проиграно, и я так сказал графу Толстому и просил его передать это государю. Что же, ты думаешь, он мне ответил? Eh, mon cher general, je me mele de riz et des et cotelettes, melez vous des affaires de la guerre. [И, любезный генерал! Я занят рисом и котлетами, а вы занимайтесь военными делами.] Да… Вот что мне отвечали!


В 10 м часу вечера Вейротер с своими планами переехал на квартиру Кутузова, где и был назначен военный совет. Все начальники колонн были потребованы к главнокомандующему, и, за исключением князя Багратиона, который отказался приехать, все явились к назначенному часу.
Вейротер, бывший полным распорядителем предполагаемого сражения, представлял своею оживленностью и торопливостью резкую противоположность с недовольным и сонным Кутузовым, неохотно игравшим роль председателя и руководителя военного совета. Вейротер, очевидно, чувствовал себя во главе.движения, которое стало уже неудержимо. Он был, как запряженная лошадь, разбежавшаяся с возом под гору. Он ли вез, или его гнало, он не знал; но он несся во всю возможную быстроту, не имея времени уже обсуждать того, к чему поведет это движение. Вейротер в этот вечер был два раза для личного осмотра в цепи неприятеля и два раза у государей, русского и австрийского, для доклада и объяснений, и в своей канцелярии, где он диктовал немецкую диспозицию. Он, измученный, приехал теперь к Кутузову.
Он, видимо, так был занят, что забывал даже быть почтительным с главнокомандующим: он перебивал его, говорил быстро, неясно, не глядя в лицо собеседника, не отвечая на деланные ему вопросы, был испачкан грязью и имел вид жалкий, измученный, растерянный и вместе с тем самонадеянный и гордый.
Кутузов занимал небольшой дворянский замок около Остралиц. В большой гостиной, сделавшейся кабинетом главнокомандующего, собрались: сам Кутузов, Вейротер и члены военного совета. Они пили чай. Ожидали только князя Багратиона, чтобы приступить к военному совету. В 8 м часу приехал ординарец Багратиона с известием, что князь быть не может. Князь Андрей пришел доложить о том главнокомандующему и, пользуясь прежде данным ему Кутузовым позволением присутствовать при совете, остался в комнате.
– Так как князь Багратион не будет, то мы можем начинать, – сказал Вейротер, поспешно вставая с своего места и приближаясь к столу, на котором была разложена огромная карта окрестностей Брюнна.
Кутузов в расстегнутом мундире, из которого, как бы освободившись, выплыла на воротник его жирная шея, сидел в вольтеровском кресле, положив симметрично пухлые старческие руки на подлокотники, и почти спал. На звук голоса Вейротера он с усилием открыл единственный глаз.
– Да, да, пожалуйста, а то поздно, – проговорил он и, кивнув головой, опустил ее и опять закрыл глаза.
Ежели первое время члены совета думали, что Кутузов притворялся спящим, то звуки, которые он издавал носом во время последующего чтения, доказывали, что в эту минуту для главнокомандующего дело шло о гораздо важнейшем, чем о желании выказать свое презрение к диспозиции или к чему бы то ни было: дело шло для него о неудержимом удовлетворении человеческой потребности – .сна. Он действительно спал. Вейротер с движением человека, слишком занятого для того, чтобы терять хоть одну минуту времени, взглянул на Кутузова и, убедившись, что он спит, взял бумагу и громким однообразным тоном начал читать диспозицию будущего сражения под заглавием, которое он тоже прочел:
«Диспозиция к атаке неприятельской позиции позади Кобельница и Сокольница, 20 ноября 1805 года».
Диспозиция была очень сложная и трудная. В оригинальной диспозиции значилось:
Da der Feind mit seinerien linken Fluegel an die mit Wald bedeckten Berge lehnt und sich mit seinerien rechten Fluegel laengs Kobeinitz und Sokolienitz hinter die dort befindIichen Teiche zieht, wir im Gegentheil mit unserem linken Fluegel seinen rechten sehr debordiren, so ist es vortheilhaft letzteren Fluegel des Feindes zu attakiren, besondere wenn wir die Doerfer Sokolienitz und Kobelienitz im Besitze haben, wodurch wir dem Feind zugleich in die Flanke fallen und ihn auf der Flaeche zwischen Schlapanitz und dem Thuerassa Walde verfolgen koennen, indem wir dem Defileen von Schlapanitz und Bellowitz ausweichen, welche die feindliche Front decken. Zu dieserien Endzwecke ist es noethig… Die erste Kolonne Marieschirt… die zweite Kolonne Marieschirt… die dritte Kolonne Marieschirt… [Так как неприятель опирается левым крылом своим на покрытые лесом горы, а правым крылом тянется вдоль Кобельница и Сокольница позади находящихся там прудов, а мы, напротив, превосходим нашим левым крылом его правое, то выгодно нам атаковать сие последнее неприятельское крыло, особливо если мы займем деревни Сокольниц и Кобельниц, будучи поставлены в возможность нападать на фланг неприятеля и преследовать его в равнине между Шлапаницем и лесом Тюрасским, избегая вместе с тем дефилеи между Шлапаницем и Беловицем, которою прикрыт неприятельский фронт. Для этой цели необходимо… Первая колонна марширует… вторая колонна марширует… третья колонна марширует…] и т. д., читал Вейротер. Генералы, казалось, неохотно слушали трудную диспозицию. Белокурый высокий генерал Буксгевден стоял, прислонившись спиною к стене, и, остановив свои глаза на горевшей свече, казалось, не слушал и даже не хотел, чтобы думали, что он слушает. Прямо против Вейротера, устремив на него свои блестящие открытые глаза, в воинственной позе, оперев руки с вытянутыми наружу локтями на колени, сидел румяный Милорадович с приподнятыми усами и плечами. Он упорно молчал, глядя в лицо Вейротера, и спускал с него глаза только в то время, когда австрийский начальник штаба замолкал. В это время Милорадович значительно оглядывался на других генералов. Но по значению этого значительного взгляда нельзя было понять, был ли он согласен или несогласен, доволен или недоволен диспозицией. Ближе всех к Вейротеру сидел граф Ланжерон и с тонкой улыбкой южного французского лица, не покидавшей его во всё время чтения, глядел на свои тонкие пальцы, быстро перевертывавшие за углы золотую табакерку с портретом. В середине одного из длиннейших периодов он остановил вращательное движение табакерки, поднял голову и с неприятною учтивостью на самых концах тонких губ перебил Вейротера и хотел сказать что то; но австрийский генерал, не прерывая чтения, сердито нахмурился и замахал локтями, как бы говоря: потом, потом вы мне скажете свои мысли, теперь извольте смотреть на карту и слушать. Ланжерон поднял глаза кверху с выражением недоумения, оглянулся на Милорадовича, как бы ища объяснения, но, встретив значительный, ничего не значущий взгляд Милорадовича, грустно опустил глаза и опять принялся вертеть табакерку.
– Une lecon de geographie, [Урок из географии,] – проговорил он как бы про себя, но довольно громко, чтобы его слышали.
Пржебышевский с почтительной, но достойной учтивостью пригнул рукой ухо к Вейротеру, имея вид человека, поглощенного вниманием. Маленький ростом Дохтуров сидел прямо против Вейротера с старательным и скромным видом и, нагнувшись над разложенною картой, добросовестно изучал диспозиции и неизвестную ему местность. Он несколько раз просил Вейротера повторять нехорошо расслышанные им слова и трудные наименования деревень. Вейротер исполнял его желание, и Дохтуров записывал.