Коломяжский путепровод

Коломяжский путепровод
Коломяжский путепровод по направлению из центра за несколько дней до открытия (вид с набережной Чёрной речки)
Координаты: 59°59′34″ с. ш. 30°17′58″ в. д.59.99278° с. ш. 30.29944° в. д. / 59.99278; 30.29944
Область применения	автомобильный, пешеходный
Пересекает	Сестрорецкую линию Октябрьской железной дороги
Место расположения	Начало Коломяжского проспекта
Конструкция
Тип конструкции	Однопролётный
Материал	сталь, железобетон
Ширина моста	6 полос
Эксплуатация
Открытие	18 августа 2011 года (первая очередь), 10 августа 2012 года (вторая очередь)

К:Мосты, построенные в 2011 году

Коломя́жский путепрово́д — путепровод в створе Коломяжского проспекта, который перекинут над Сестрорецкой линией Октябрьской железной дороги и Чёрной речкой в Приморском районе Санкт-Петербурга. Пролёт путепровода одновременно является и мостом через Чёрную речку.

История

Первый мост через Чёрную речку в створе нынешнего Коломяжского проспекта появился ещё в 1838 году. Металлический трёхпролётный мост на деревянных опорах сначала назывался Гужевым, затем — Вторым Чернореченским, наконец получил название Коломяжский. В таком виде мост простоял до 1986 года, когда был заменён на однопролётный железобетонный.

В начале XXI века был разработан проект Коломяжского путепровода, основное назначение которого — ликвидация железнодорожного переезда на оживлённом Коломяжском проспекте, и улучшение транспортного обслуживания районов Комендантский аэродром и Коломяги.

План работ

План работ по строительству путепровода:

• Вместо небольшой кольцевой площади у пересечения с улицами Генерала Хрулёва и Аэродромной построена восьмиполосная магистраль;
• Построен шестиполосный путепровод;
• В окнах жилых помещений, выходящих на Коломяжский путепровод, а также в окнах окрестных домов ожидается увеличение шумовых нагрузок. В качестве компенсации в этих домах установлены стеклопакеты;
• Построена дорога вдоль железнодорожной станции Новая Деревня. Для этого продлены улица Матроса Железняка и Карельский переулок, а также построен новый мост через Чёрную речку в створе Карельского переулка;
• Реконструкция набережной Чёрной речки:
  • Правый берег:
    • От Карельского переулка до Коломяжского проспекта (Коломяжский мост) — две полосы движения;
    • От Коломяжского моста до Школьной улицы (Ланской мост) — четыре полосы;
  • Левый берег:
    • От Ланского шоссе до Коломяжского проспекта (Коломяжский мост) — три полосы движения;
• Расширение улицы Матроса Железняка на участке до Новосибирской улицы до трёх полос.

Строительство

Первоначально строительства путепровода было намечено на конец 2007 года, но затем отложено (в КБДХ поясняли, что все документы готовы, но ещё не получено свидетельство госэкспертизы, которую проводила служба государственного строительного надзора и экспертизы Санкт-Петербурга). В ноябре 2008 года были начаты подготовительные работы (организация площадок для техники и подсобных помещений для рабочих), а 2010 году началось само строительство. В мае — августе 2011 года Коломяжский мост был полностью разобран, а 18 августа 2011 года была открыта первая очередь Коломяжского путепровода, ведущая к Чёрной речке.

В ночь с 16 на 17 ноября 2011 года загорелось здание железнодорожной станции Новая деревня, находящейся прямо под уже открытым для движения участком путепровода. Пожару был присвоен первый уровень сложности. Пламя поднялось до уровня дорожного полотна, создавая угрозу проезжавшему транспорту, но вскоре движение было перекрыто. Павильон выгорел полностью. После очистки территории от остатков здания, на его месте были возведены строительные леса.

10 августа 2012 года была открыта вторая очередь путепровода, а 13 августа 2012 года окончательно закрыто движение через железнодорожный переезд.

После строительства

15 мая 2014 года путепроводу официально присвоено название Коломяжский. Тем же постановлением было упразднено название Коломяжский мост — в связи с фактической утратой и заменой на путепровод.

Литература

• Горбачевич К. С., Хабло Е. П. Почему так названы? О происхождении названий улиц, площадей, островов, рек и мостов Ленинграда. — 3-е изд., испр. и доп. — Л.: Лениздат, 1985. — С. 163. — 511 с.
• Горбачевич К. С., Хабло Е. П. Почему так названы? О происхождении названий улиц, площадей, островов, рек и мостов Санкт-Петербурга. — 4-е изд., перераб. — СПб.: Норинт, 1996. — С. 112. — 359 с. — ISBN 5-7711-0002-1.
• Городские имена сегодня и вчера: Петербургская топонимика / сост. С. В. Алексеева, А. Г. Владимирович, А. Д. Ерофеев и др. — 2-е изд., перераб. и доп. — СПб.: Лик, 1997. — С. 56. — 288 с. — (Три века Северной Пальмиры). — ISBN 5-86038-023-2.

Отрывок, характеризующий Коломяжский путепровод

Он не только в рассуждениях своих не упрекал себя в сделанном им поступке, но находил причины самодовольства в том, что он так удачно умел воспользоваться этим a propos [удобным случаем] – наказать преступника и вместе с тем успокоить толпу.
«Верещагин был судим и приговорен к смертной казни, – думал Растопчин (хотя Верещагин сенатом был только приговорен к каторжной работе). – Он был предатель и изменник; я не мог оставить его безнаказанным, и потом je faisais d'une pierre deux coups [одним камнем делал два удара]; я для успокоения отдавал жертву народу и казнил злодея».
Приехав в свой загородный дом и занявшись домашними распоряжениями, граф совершенно успокоился.
Через полчаса граф ехал на быстрых лошадях через Сокольничье поле, уже не вспоминая о том, что было, и думая и соображая только о том, что будет. Он ехал теперь к Яузскому мосту, где, ему сказали, был Кутузов. Граф Растопчин готовил в своем воображении те гневные в колкие упреки, которые он выскажет Кутузову за его обман. Он даст почувствовать этой старой придворной лисице, что ответственность за все несчастия, имеющие произойти от оставления столицы, от погибели России (как думал Растопчин), ляжет на одну его выжившую из ума старую голову. Обдумывая вперед то, что он скажет ему, Растопчин гневно поворачивался в коляске и сердито оглядывался по сторонам.
Сокольничье поле было пустынно. Только в конце его, у богадельни и желтого дома, виднелась кучки людей в белых одеждах и несколько одиноких, таких же людей, которые шли по полю, что то крича и размахивая руками.
Один вз них бежал наперерез коляске графа Растопчина. И сам граф Растопчин, и его кучер, и драгуны, все смотрели с смутным чувством ужаса и любопытства на этих выпущенных сумасшедших и в особенности на того, который подбегал к вим.
Шатаясь на своих длинных худых ногах, в развевающемся халате, сумасшедший этот стремительно бежал, не спуская глаз с Растопчина, крича ему что то хриплым голосом и делая знаки, чтобы он остановился. Обросшее неровными клочками бороды, сумрачное и торжественное лицо сумасшедшего было худо и желто. Черные агатовые зрачки его бегали низко и тревожно по шафранно желтым белкам.
– Стой! Остановись! Я говорю! – вскрикивал он пронзительно и опять что то, задыхаясь, кричал с внушительными интонациями в жестами.
Он поравнялся с коляской и бежал с ней рядом.
– Трижды убили меня, трижды воскресал из мертвых. Они побили каменьями, распяли меня… Я воскресну… воскресну… воскресну. Растерзали мое тело. Царствие божие разрушится… Трижды разрушу и трижды воздвигну его, – кричал он, все возвышая и возвышая голос. Граф Растопчин вдруг побледнел так, как он побледнел тогда, когда толпа бросилась на Верещагина. Он отвернулся.
– Пош… пошел скорее! – крикнул он на кучера дрожащим голосом.
Коляска помчалась во все ноги лошадей; но долго еще позади себя граф Растопчин слышал отдаляющийся безумный, отчаянный крик, а перед глазами видел одно удивленно испуганное, окровавленное лицо изменника в меховом тулупчике.
Как ни свежо было это воспоминание, Растопчин чувствовал теперь, что оно глубоко, до крови, врезалось в его сердце. Он ясно чувствовал теперь, что кровавый след этого воспоминания никогда не заживет, но что, напротив, чем дальше, тем злее, мучительнее будет жить до конца жизни это страшное воспоминание в его сердце. Он слышал, ему казалось теперь, звуки своих слов:
«Руби его, вы головой ответите мне!» – «Зачем я сказал эти слова! Как то нечаянно сказал… Я мог не сказать их (думал он): тогда ничего бы не было». Он видел испуганное и потом вдруг ожесточившееся лицо ударившего драгуна и взгляд молчаливого, робкого упрека, который бросил на него этот мальчик в лисьем тулупе… «Но я не для себя сделал это. Я должен был поступить так. La plebe, le traitre… le bien publique», [Чернь, злодей… общественное благо.] – думал он.
У Яузского моста все еще теснилось войско. Было жарко. Кутузов, нахмуренный, унылый, сидел на лавке около моста и плетью играл по песку, когда с шумом подскакала к нему коляска. Человек в генеральском мундире, в шляпе с плюмажем, с бегающими не то гневными, не то испуганными глазами подошел к Кутузову и стал по французски говорить ему что то. Это был граф Растопчин. Он говорил Кутузову, что явился сюда, потому что Москвы и столицы нет больше и есть одна армия.
– Было бы другое, ежели бы ваша светлость не сказали мне, что вы не сдадите Москвы, не давши еще сражения: всего этого не было бы! – сказал он.
Кутузов глядел на Растопчина и, как будто не понимая значения обращенных к нему слов, старательно усиливался прочесть что то особенное, написанное в эту минуту на лице говорившего с ним человека. Растопчин, смутившись, замолчал. Кутузов слегка покачал головой и, не спуская испытующего взгляда с лица Растопчина, тихо проговорил:
– Да, я не отдам Москвы, не дав сражения.
Думал ли Кутузов совершенно о другом, говоря эти слова, или нарочно, зная их бессмысленность, сказал их, но граф Растопчин ничего не ответил и поспешно отошел от Кутузова. И странное дело! Главнокомандующий Москвы, гордый граф Растопчин, взяв в руки нагайку, подошел к мосту и стал с криком разгонять столпившиеся повозки.


В четвертом часу пополудни войска Мюрата вступали в Москву. Впереди ехал отряд виртембергских гусар, позади верхом, с большой свитой, ехал сам неаполитанский король.
Около середины Арбата, близ Николы Явленного, Мюрат остановился, ожидая известия от передового отряда о том, в каком положении находилась городская крепость «le Kremlin».
Вокруг Мюрата собралась небольшая кучка людей из остававшихся в Москве жителей. Все с робким недоумением смотрели на странного, изукрашенного перьями и золотом длинноволосого начальника.
– Что ж, это сам, что ли, царь ихний? Ничево! – слышались тихие голоса.