Колониальная война Португалии

Колониальная война Португалии
Основной конфликт: Войны за независимость и Холодная война
Дата	1961—1974
Место	Ангола, Мозамбик, Гвинея-Бисау
Итог	Предоставление колониям независимости
Противники
Португалия При поддержке: Родезии ЮАР Ангола (1961-74): МПЛА УНИТА ФНЛА Гвинея-Бисау (1963-74): ПАИГК Мозамбик (1964-74): ФРЕЛИМО
Командующие
неизвестно неизвестно
Силы сторон
неизвестно неизвестно
Потери
неизвестно неизвестно

Колониальная война Португалии (порт. Guerra Colonial, Guerra do Ultramar) — общее название серии вооружённых конфликтов, вызванных национально-освободительным движением в африканских колониях Португалии в 1960—1970-х годах.

Проникновение Португалии в Африку началось в XV—XVI веках. На некоторых территориях они получили торговое господство, однако завершили установление своего контроля над ними лишь в конце XIX — начале XX века. Эти территории формально считались заморскими территориями Португалии. Была провозглашена политика ассимиляции, в рамках которой португальские колонисты и местное население считались единой расой, однако фактически существовала значительная дискриминация. Местное население имело тяжёлые жизненные условия и было принуждено работать на португальцев практически в статусе рабов.

Рост национального самосознания африканских народов и ускорение процесса деколонизации в 1950-х и начале 1960-х годов привели к созданию политических объединений в колониях. Когда стало ясно, что Португалия не намерена предоставлять независимость африканским народам, эти политические объединения взяли курс на вооружённую борьбу. В 1961 году началось восстание в Анголе, в 1962 году — в Гвинее-Бисау, в 1964 году — в Мозамбике. Основными антипортугальскими силами были партии МПЛА (Ангола), ПАИГК (Гвинея-Бисау), ФРЕЛИМО (Мозамбик), однако во всех странах существовали более мелкие движения, также выступавшие против португальцев, но имевшие разногласия с лидирующими группировками. Это нередко приводило к раздору и кровопролитию внутри антипортугальского движения, принявшим наиболее жесткую форму в Анголе.

Во всех трёх странах восстания вылились в затяжные партизанские войны. Повстанцы получали моральную и военную поддержку от СССР, Китая и ряда неприсоединившихся стран, действовали с территории соседних независимых африканских стран. Португальская армия, со своей стороны, старалась запечатать границы колониальных владений и в массовом порядке проводила перегруппировку гражданского населения в «стратегические деревни» с целью усиления контроля над ним. Довольно эффективной показала себя примененная в Мозамбике в начале 70-х тактика решительных и массированных атак на повстанческие базы, однако сопряженные с этим потери принудили португальское руководство от неё отказаться. Португалия не имела достаточно сил, чтобы эффективно вести войну сразу на трёх фронтах, тем более в условиях частичной международной изоляции. Португальская армия была отвлечена от выполнения своих обязательств по договору НАТО, что вызывало неудовольствие у союзников по альянсу, а большие финансовые расходы на войны крайне негативно сказывались на условиях жизни в стране. Затянувшиеся войны и людские потери вызывали недовольство населения. Наиболее успешным было партизанское движение в Гвинее-Бисау, где партизаны в 1973 году чувствовали себя настолько уверенно, что провозгласили независимость на освобожденной территории; в современной историографической традиции считается, что в Мозамбике война закончилась «вничью», а в Анголе португальцы одержали стратегическую победу.

В апреле 1974 года группа армейских офицеров, разуверившихся в возможности победы в колониях, совершила в Португалии переворот («революция гвоздик»), после чего начался диалог с африканскими повстанцами. В 1975 году получили независимость Ангола, Мозамбик, Гвинея-Бисау и Восточный Тимор. После полутора десятилетий войны в Африке Португалия утратила свои колонии здесь, а вместе с ними — и статус колониальной державы.

См. также

• Война за независимость Анголы
• Война за независимость Гвинеи-Бисау
• Португальское вторжение в Гвинею
• Война за независимость Мозамбика
• Флешас
• Список войн XX века

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Колониальная война Португалии

– Ай да Данила Купор! – тяжело и продолжительно выпуская дух и засучивая рукава, сказала Марья Дмитриевна.


В то время как у Ростовых танцовали в зале шестой англез под звуки от усталости фальшививших музыкантов, и усталые официанты и повара готовили ужин, с графом Безухим сделался шестой удар. Доктора объявили, что надежды к выздоровлению нет; больному дана была глухая исповедь и причастие; делали приготовления для соборования, и в доме была суетня и тревога ожидания, обыкновенные в такие минуты. Вне дома, за воротами толпились, скрываясь от подъезжавших экипажей, гробовщики, ожидая богатого заказа на похороны графа. Главнокомандующий Москвы, который беспрестанно присылал адъютантов узнавать о положении графа, в этот вечер сам приезжал проститься с знаменитым Екатерининским вельможей, графом Безухим.
Великолепная приемная комната была полна. Все почтительно встали, когда главнокомандующий, пробыв около получаса наедине с больным, вышел оттуда, слегка отвечая на поклоны и стараясь как можно скорее пройти мимо устремленных на него взглядов докторов, духовных лиц и родственников. Князь Василий, похудевший и побледневший за эти дни, провожал главнокомандующего и что то несколько раз тихо повторил ему.
Проводив главнокомандующего, князь Василий сел в зале один на стул, закинув высоко ногу на ногу, на коленку упирая локоть и рукою закрыв глаза. Посидев так несколько времени, он встал и непривычно поспешными шагами, оглядываясь кругом испуганными глазами, пошел чрез длинный коридор на заднюю половину дома, к старшей княжне.
Находившиеся в слабо освещенной комнате неровным шопотом говорили между собой и замолкали каждый раз и полными вопроса и ожидания глазами оглядывались на дверь, которая вела в покои умирающего и издавала слабый звук, когда кто нибудь выходил из нее или входил в нее.
– Предел человеческий, – говорил старичок, духовное лицо, даме, подсевшей к нему и наивно слушавшей его, – предел положен, его же не прейдеши.
– Я думаю, не поздно ли соборовать? – прибавляя духовный титул, спрашивала дама, как будто не имея на этот счет никакого своего мнения.
– Таинство, матушка, великое, – отвечало духовное лицо, проводя рукою по лысине, по которой пролегало несколько прядей зачесанных полуседых волос.
– Это кто же? сам главнокомандующий был? – спрашивали в другом конце комнаты. – Какой моложавый!…
– А седьмой десяток! Что, говорят, граф то не узнает уж? Хотели соборовать?
– Я одного знал: семь раз соборовался.
Вторая княжна только вышла из комнаты больного с заплаканными глазами и села подле доктора Лоррена, который в грациозной позе сидел под портретом Екатерины, облокотившись на стол.
– Tres beau, – говорил доктор, отвечая на вопрос о погоде, – tres beau, princesse, et puis, a Moscou on se croit a la campagne. [прекрасная погода, княжна, и потом Москва так похожа на деревню.]
– N'est ce pas? [Не правда ли?] – сказала княжна, вздыхая. – Так можно ему пить?
Лоррен задумался.
– Он принял лекарство?
– Да.
Доктор посмотрел на брегет.
– Возьмите стакан отварной воды и положите une pincee (он своими тонкими пальцами показал, что значит une pincee) de cremortartari… [щепотку кремортартара…]
– Не пило слушай , – говорил немец доктор адъютанту, – чтопи с третий удар шивь оставался .
– А какой свежий был мужчина! – говорил адъютант. – И кому пойдет это богатство? – прибавил он шопотом.
– Окотник найдутся , – улыбаясь, отвечал немец.
Все опять оглянулись на дверь: она скрипнула, и вторая княжна, сделав питье, показанное Лорреном, понесла его больному. Немец доктор подошел к Лоррену.
– Еще, может, дотянется до завтрашнего утра? – спросил немец, дурно выговаривая по французски.
Лоррен, поджав губы, строго и отрицательно помахал пальцем перед своим носом.
– Сегодня ночью, не позже, – сказал он тихо, с приличною улыбкой самодовольства в том, что ясно умеет понимать и выражать положение больного, и отошел.

Между тем князь Василий отворил дверь в комнату княжны.
В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла.
– Ах, это вы, mon cousin?
Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного куска с головой и покрыты лаком.
– Что, случилось что нибудь? – спросила она. – Я уже так напугалась.
– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.