Колонна-Валевский, Александр

Александр Валевский Alexandre Florian Joseph, comte Colonna Walewski <tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Министр изящных искусств Франции
1860 год — 1863 год
Монарх:	Император Наполеон III
Министр иностранных дел Франции
7 мая 1855 года — 4 января 1860 года
Монарх:	Император Наполеон III
Предшественник:	Эдуар Друин де Люйс
Преемник:	маркиз Лионель де Мутье
Рождение:	4 мая 1810(1810-05-04) Валевице (Варшавское герцогство)
Смерть:	27 сентября 1868(1868-09-27) (58 лет) Страсбург (Франция)
Место погребения:	кладбище Пер-Лашез, Париж, Франция
Отец:	император Наполеон I Бонапарт
Мать:	Мария Валевская
Супруга:	1. Каролина Монтегю 2. Мари-Анн де Риччи
Дети:	7 детей
Деятельность:	дипломат
Военная служба
Годы службы:	1830—1831 годы и 1833—1837 годы
Принадлежность:	Польша Польша Франция Франция
Род войск:	Французский Иностранный легион
Звание:	капитан
Сражения:	Сражение при Грохове (Польское восстание (1830))
Автограф:
Награды:

Граф Алекса́ндр Флориа́н Жозе́ф Колонна́-Вале́вский (фр. Alexandre Florian Joseph Colonna Walewski, 4 мая 1810 года, Валевице (поль.) — 27 сентября 1868 года, Страсбург) — французский политик и дипломат, побочный сын императора Наполеона I.

Биография

Второй сын Марии Валевской (Лончиньской) и второй сын Наполеона I Бонапарта.

После смерти матери в 1817 году был привезён дядей (Теодором Марцином Лончиньским) в Кернозю (в Польше).

В 1820—1824 годах учился в Женеве. А в 1824 году вернулся в Польшу, отклонил предложение великого князя Константина Павловича стать его личным адъютантом. За ним стала присматривать русская полиция.

Нелегально перебрался во Францию и получил французское подданство. Выполнял политические поручения французского министра иностранных дел Ораса де Себастьяни во время Польского восстания 1830—1831 годов. 13 февраля 1831 года в чине адъютанта принял участие в сражении при Грохове. За относительно победную для польского войска битву Александр получил военный крест.

После разгрома Польского восстания Александр вернулся в Париж, был зачислен капитаном во французскую армию. Выполнял дипломатические поручения Франции в разных странах:

• С 22 февраля 1848 года — полномочный министр в Копенгагене.
• С 21 января 1849 года — Чрезвычайный и Полномочный Посол Франции во Флоренции;
• С 1850 года — Чрезвычайный и Полномочный Посол Франции в Неаполе;
• С 1851 года — Чрезвычайный и Полномочный Посол Франции в Мадриде, позже в Лондоне.

Заслугой Валевского является признание Великобританией Наполеона III императором Франции, что поначалу не устраивало британских политиков. Обеспечил сотрудничество Великобритании и Франции в Крымской войне.

Реальная политическая карьера началась после прихода к власти Луи-Наполеона Бонапарта:

• С 26 апреля 1855 года — сенатор.
• С 7 мая 1855 по 4 января 1860 года — Министр иностранных дел Франции. Он был представителем Французской империи на Парижском конгрессе в 1856 году. Во время переговоров он стал кавалером Большого креста ордена Почётного легиона.
• В 1856 году — председатель Совета Парижа.
• С 1858 года — член Тайного совета.
• С 23 ноября 1860 года — государственный министр.
• В 1860—1863 годах — Министр изящных искусств Франции. 21 июля 1862 года заложил первый камень в основание здания Парижской оперы.
• С 1865 года по 1867 год — президент Законодательного корпуса Франции.
• С 1867 года — сенатор.

В 1868 году был избран членом Академии изящных искусств.

27 сентября 1868 года, возвращаясь из длительной поездки по Германии, умер в страсбургской гостинице.

Родство с Бонапартами подтверждено ДНК-тестом в 2013 году.

Награды

• Орден Почётного легиона, большой крест (1856)
• Орден Почётного легиона, великий офицер
• Орден Почётного легиона, командор
• Королевский венгерский орден Святого Стефана, большой крест (Австрия, 1856)
• Орден Святого Губерта (Королевство Бавария)
• Орден Спасителя, большой крест (Греция)
• Орден Данеброг, большой крест (Дания)
• Большой крест Чести и Преданности (Мальтийский орден)
• Орден Святого Януария (Королевство Обеих Сицилий)
• Константиновский орден Святого Георгия (Пармское герцогство)
• Орден Virtuti Militari, золотой крест (Царство Польское, 3.03.1831)
• Орден Непорочного зачатия Девы Марии Вилла-Викозской (Португалия)
• Орден Чёрного орла (Пруссия)
• Орден Святого Андрея Первозванного (Россия, 26.01.1857)
• Высший орден Святого Благовещения (Сардинское королевство, 1859)
• Орден Святых Маврикия и Лазаря, большой крест (Сардинское королевство)
• Орден Святого Иосифа, большой крест (Великое герцогство Тосканское)
• Орден Меджидие 1-го класса (Турция)
• Орден Серафимов (Швеция, 20.12.1855)

Семья

Первая жена (с 01.12.1831) — Каролина Монтегю (1808—1834), дочь лорда Джона, графа Сендвича. Дети:

• Луиза (1832—1832)
• Жорж (1834—1834)

Вторая жена (с 04.06.1846) — Мари-Анн (Марианна) де Риччи (1823—1912), внучка князя Станислава Понятовского и дочь итальянского графа Занобио ди Риччи. Была любовницей императора Наполеона III, при этом была в дружеских отношениях с его супругой Евгенией. В браке имела 4 детей:

• Изабель (1847—1847)
• Шарль (1848—1916)
• Катрин (1849—1927)
• Эжени (1856—1902)

От связи с трагической актрисой Элизой Рашель имел сына Александра (1844—1898), графа Колонна-Валевского, которого назначил своим наследником в обход своих законных детей. Его внук — нынешний граф Александр Колонна-Валевский (р. 1934).

Литература

• М. Брандыс Мария Валевская // Исторические повести.— М.: Прогресс, 1975, с.с. 339—541

Ссылки

• [roglo.eu/roglo?lang=fr&m=NG&n=Alexandre+Florian+Joseph+Colonna+Walewski&t=PN Биография на сайте roglo.eu] (фр.)

Отрывок, характеризующий Колонна-Валевский, Александр

Несколько секунд они оба испуганными глазами смотрели на чуждые друг другу лица, и оба были в недоумении о том, что они сделали и что им делать. «Я ли взят в плен или он взят в плен мною? – думал каждый из них. Но, очевидно, французский офицер более склонялся к мысли, что в плен взят он, потому что сильная рука Пьера, движимая невольным страхом, все крепче и крепче сжимала его горло. Француз что то хотел сказать, как вдруг над самой головой их низко и страшно просвистело ядро, и Пьеру показалось, что голова французского офицера оторвана: так быстро он согнул ее.
Пьер тоже нагнул голову и отпустил руки. Не думая более о том, кто кого взял в плен, француз побежал назад на батарею, а Пьер под гору, спотыкаясь на убитых и раненых, которые, казалось ему, ловят его за ноги. Но не успел он сойти вниз, как навстречу ему показались плотные толпы бегущих русских солдат, которые, падая, спотыкаясь и крича, весело и бурно бежали на батарею. (Это была та атака, которую себе приписывал Ермолов, говоря, что только его храбрости и счастью возможно было сделать этот подвиг, и та атака, в которой он будто бы кидал на курган Георгиевские кресты, бывшие у него в кармане.)
Французы, занявшие батарею, побежали. Наши войска с криками «ура» так далеко за батарею прогнали французов, что трудно было остановить их.
С батареи свезли пленных, в том числе раненого французского генерала, которого окружили офицеры. Толпы раненых, знакомых и незнакомых Пьеру, русских и французов, с изуродованными страданием лицами, шли, ползли и на носилках неслись с батареи. Пьер вошел на курган, где он провел более часа времени, и из того семейного кружка, который принял его к себе, он не нашел никого. Много было тут мертвых, незнакомых ему. Но некоторых он узнал. Молоденький офицерик сидел, все так же свернувшись, у края вала, в луже крови. Краснорожий солдат еще дергался, но его не убирали.
Пьер побежал вниз.
«Нет, теперь они оставят это, теперь они ужаснутся того, что они сделали!» – думал Пьер, бесцельно направляясь за толпами носилок, двигавшихся с поля сражения.
Но солнце, застилаемое дымом, стояло еще высоко, и впереди, и в особенности налево у Семеновского, кипело что то в дыму, и гул выстрелов, стрельба и канонада не только не ослабевали, но усиливались до отчаянности, как человек, который, надрываясь, кричит из последних сил.


Главное действие Бородинского сражения произошло на пространстве тысячи сажен между Бородиным и флешами Багратиона. (Вне этого пространства с одной стороны была сделана русскими в половине дня демонстрация кавалерией Уварова, с другой стороны, за Утицей, было столкновение Понятовского с Тучковым; но это были два отдельные и слабые действия в сравнении с тем, что происходило в середине поля сражения.) На поле между Бородиным и флешами, у леса, на открытом и видном с обеих сторон протяжении, произошло главное действие сражения, самым простым, бесхитростным образом.
Сражение началось канонадой с обеих сторон из нескольких сотен орудий.
Потом, когда дым застлал все поле, в этом дыму двинулись (со стороны французов) справа две дивизии, Дессе и Компана, на флеши, и слева полки вице короля на Бородино.
От Шевардинского редута, на котором стоял Наполеон, флеши находились на расстоянии версты, а Бородино более чем в двух верстах расстояния по прямой линии, и поэтому Наполеон не мог видеть того, что происходило там, тем более что дым, сливаясь с туманом, скрывал всю местность. Солдаты дивизии Дессе, направленные на флеши, были видны только до тех пор, пока они не спустились под овраг, отделявший их от флеш. Как скоро они спустились в овраг, дым выстрелов орудийных и ружейных на флешах стал так густ, что застлал весь подъем той стороны оврага. Сквозь дым мелькало там что то черное – вероятно, люди, и иногда блеск штыков. Но двигались ли они или стояли, были ли это французы или русские, нельзя было видеть с Шевардинского редута.
Солнце взошло светло и било косыми лучами прямо в лицо Наполеона, смотревшего из под руки на флеши. Дым стлался перед флешами, и то казалось, что дым двигался, то казалось, что войска двигались. Слышны были иногда из за выстрелов крики людей, но нельзя было знать, что они там делали.
Наполеон, стоя на кургане, смотрел в трубу, и в маленький круг трубы он видел дым и людей, иногда своих, иногда русских; но где было то, что он видел, он не знал, когда смотрел опять простым глазом.
Он сошел с кургана и стал взад и вперед ходить перед ним.
Изредка он останавливался, прислушивался к выстрелам и вглядывался в поле сражения.
Не только с того места внизу, где он стоял, не только с кургана, на котором стояли теперь некоторые его генералы, но и с самых флешей, на которых находились теперь вместе и попеременно то русские, то французские, мертвые, раненые и живые, испуганные или обезумевшие солдаты, нельзя было понять того, что делалось на этом месте. В продолжение нескольких часов на этом месте, среди неумолкаемой стрельбы, ружейной и пушечной, то появлялись одни русские, то одни французские, то пехотные, то кавалерийские солдаты; появлялись, падали, стреляли, сталкивались, не зная, что делать друг с другом, кричали и бежали назад.
С поля сражения беспрестанно прискакивали к Наполеону его посланные адъютанты и ординарцы его маршалов с докладами о ходе дела; но все эти доклады были ложны: и потому, что в жару сражения невозможно сказать, что происходит в данную минуту, и потому, что многие адъютапты не доезжали до настоящего места сражения, а передавали то, что они слышали от других; и еще потому, что пока проезжал адъютант те две три версты, которые отделяли его от Наполеона, обстоятельства изменялись и известие, которое он вез, уже становилось неверно. Так от вице короля прискакал адъютант с известием, что Бородино занято и мост на Колоче в руках французов. Адъютант спрашивал у Наполеона, прикажет ли он пореходить войскам? Наполеон приказал выстроиться на той стороне и ждать; но не только в то время как Наполеон отдавал это приказание, но даже когда адъютант только что отъехал от Бородина, мост уже был отбит и сожжен русскими, в той самой схватке, в которой участвовал Пьер в самом начале сраженья.
Прискакавший с флеш с бледным испуганным лицом адъютант донес Наполеону, что атака отбита и что Компан ранен и Даву убит, а между тем флеши были заняты другой частью войск, в то время как адъютанту говорили, что французы были отбиты, и Даву был жив и только слегка контужен. Соображаясь с таковыми необходимо ложными донесениями, Наполеон делал свои распоряжения, которые или уже были исполнены прежде, чем он делал их, или же не могли быть и не были исполняемы.
Маршалы и генералы, находившиеся в более близком расстоянии от поля сражения, но так же, как и Наполеон, не участвовавшие в самом сражении и только изредка заезжавшие под огонь пуль, не спрашиваясь Наполеона, делали свои распоряжения и отдавали свои приказания о том, куда и откуда стрелять, и куда скакать конным, и куда бежать пешим солдатам. Но даже и их распоряжения, точно так же как распоряжения Наполеона, точно так же в самой малой степени и редко приводились в исполнение. Большей частью выходило противное тому, что они приказывали. Солдаты, которым велено было идти вперед, подпав под картечный выстрел, бежали назад; солдаты, которым велено было стоять на месте, вдруг, видя против себя неожиданно показавшихся русских, иногда бежали назад, иногда бросались вперед, и конница скакала без приказания догонять бегущих русских. Так, два полка кавалерии поскакали через Семеновский овраг и только что въехали на гору, повернулись и во весь дух поскакали назад. Так же двигались и пехотные солдаты, иногда забегая совсем не туда, куда им велено было. Все распоряжение о том, куда и когда подвинуть пушки, когда послать пеших солдат – стрелять, когда конных – топтать русских пеших, – все эти распоряжения делали сами ближайшие начальники частей, бывшие в рядах, не спрашиваясь даже Нея, Даву и Мюрата, не только Наполеона. Они не боялись взыскания за неисполнение приказания или за самовольное распоряжение, потому что в сражении дело касается самого дорогого для человека – собственной жизни, и иногда кажется, что спасение заключается в бегстве назад, иногда в бегстве вперед, и сообразно с настроением минуты поступали эти люди, находившиеся в самом пылу сражения. В сущности же, все эти движения вперед и назад не облегчали и не изменяли положения войск. Все их набегания и наскакивания друг на друга почти не производили им вреда, а вред, смерть и увечья наносили ядра и пули, летавшие везде по тому пространству, по которому метались эти люди. Как только эти люди выходили из того пространства, по которому летали ядра и пули, так их тотчас же стоявшие сзади начальники формировали, подчиняли дисциплине и под влиянием этой дисциплины вводили опять в область огня, в которой они опять (под влиянием страха смерти) теряли дисциплину и метались по случайному настроению толпы.