Колонна Маркиана
| Памятник | |
 Колонна Маркиана в Стамбуле (2011 год) | |
| Страна | Турция |
| Город | Стамбул |
| Строительство | 450—452 годы |
| Высота | 17 м |
| Материал | гранит |
Колонна Маркиа́на (Марциана) (тур. Kıztaşı — девичий камень) — римская триумфальная колонна в Стамбуле (район Фатих), один из старейших памятников в городе. Воздвигнута в середине V века по приказу префекта Константинополя в честь византийского императора Маркиана. Выполнена из египетского гранита, нынешняя высота — 17 м. Находится к западу от акведука Валента[1].
История и описание
Колонна была воздвигнута префектом Константинополя Татианом во время его правления в 450—452 годах в честь императора Маркиана (пр. 450—457). Об истории памятника практически ничего не известно, так как он не упоминается ни в одном позднеримском или византийском источнике[2].
Колонна была вырезана из красно-серого египетского гранита. Высота её ствола — 10 м[1]. Четырёхугольный пьедестал колонны облицован мраморными плитами: с трёх сторон высечены христограммы внутри медальонов, а с севера на четвёртой стороне изображены два крылатых гения (ангела), держащих земной шар. Над ними на цоколе находится посвятительная надпись на латыни. Изначально буквы были бронзовые, но сегодня от них остались лишь пустые отверстия, по которым всё же ещё можно разобрать текст. Здесь сказано:
В переводе на русский это значит: «Взгляни на эту статую и форум Маркиана, построенные префектом Татианом.»
Но и о форуме Маркиана в древних источниках нет ни единого упоминания. Как известно, главная улица Константинополя Меса, где располагались все городские форумы, не пересекала предполагаемое местоположение форума Маркиана[3]. Однако недавно среди турецких историков появилась гипотеза, предлагающая новый вариант маршрута Месы в северо-западном направлении, согласно которому улица проходила именно через форум Маркиана. Это предположение пока не получило всеобщего признания[3]; но здесь стоит учитывать то, что на протяжении своей истории Константинополь неоднократно перестраивался, и поэтому план города часто менялся, как, вероятно, и направление Месы. К тому же, в одном источнике данный форум упоминается как форум Львов[2], который стал последним дополнением к городскому ряду форумов в 471 году; это и подтверждает факт смены направления Месы[4].
Колонну увенчивает коринфская мраморная капитель, украшенная четырьмя аквилами (орлами). Надпись на пьедестале говорит о том, что изначально на вершине находилась статуя императора Маркиана, что было продолжением начатой императорами Траяном и Марком Аврелием традиции сооружать триумфальные колонны в честь себя. По одним данным, статуя изображала императора сидячим[3], по другим — стоячим в доспехах[1].
Пьедестал колонны ориентирован с северо-запада на юго-восток вдоль близлежащих улиц, в то время как капитель сдвинута на 45° к оси север-юг. Исходя из этого, статуя императора могла быть повёрнута в сторону находившейся рядом церкви Святых Апостолов[2].
Турки называют колонну Маркиана Kıztaşı (Кызташи), что значит «девичий камень, колонна». Это название возникло ещё во времена Османской империи: видимо, причиной тому послужили изображённые на пьедестале крылатые женские фигуры в виде гениев. В результате появилась легенда, согласно которой колонна каждый раз кренилась набок, когда мимо неё проходила тайком потерявшая девственность девушка[5].
Вплоть до начала XX века колонна была обстроена частными домами, поэтому, возможно, она и была скрыта от глаз путешественников на протяжении веков. Пожар 1908 года уничтожил всё вокруг колонны; после этого здесь появилась современная площадь[3]. В ходе недавних реконструкций колонна была укреплена металлическими скобами.
- Gurlitt Marcian column.jpg
Фото 1912 года, Гурлитт
- 20111224 Flavius Marcianus Augustus Column relief Fatih Istanbul Turkey.jpg
Рельеф на северной стороне пьедестала
- ColumnOfMarcian.jpg
Одна из почти стёршихся христограмм
См. также
Напишите отзыв о статье "Колонна Маркиана"
Примечания
Литература
- Иванов С. А. В поисках Константинополя. Путеводитель по византийскому Стамбулу и окрестностям. — М.: Вокруг света, 2011. — ISBN 978-5-98652-382-8
- Necipoglu Nevra Byzantine Constantinople: Monuments, Topography and Everyday Life. — Лейден: Koninklijke, 2001. (англ.)
- Mango C. A. The Byzantine Inscriptions of Constantinople: A Bibliographical Survey // American Journal of Archaeology 55 (1). — 1951. — с. 52—66. (англ.)
- Martindale John Robert, Jones Arnold Hugh Martin, Morris John The Prosopography of the Later Roman Empire // Том II: AD 395—527. — Кембридж: Cambridge University Press, 1980. — ISBN 978-0-521-20159-9 (англ.)
Ссылки
-
На Викискладе есть медиафайлы по теме Колонна Маркиана
| ||||||
Отрывок, характеризующий Колонна Маркиана
– Si l'on marchait par un temps comme celui la… [В такую бы погоду в поход идти…] – начал он.Пьер расспросил его, что слышно о выступлении, и капрал рассказал, что почти все войска выступают и что нынче должен быть приказ и о пленных. В балагане, в котором был Пьер, один из солдат, Соколов, был при смерти болен, и Пьер сказал капралу, что надо распорядиться этим солдатом. Капрал сказал, что Пьер может быть спокоен, что на это есть подвижной и постоянный госпитали, и что о больных будет распоряжение, и что вообще все, что только может случиться, все предвидено начальством.
– Et puis, monsieur Kiril, vous n'avez qu'a dire un mot au capitaine, vous savez. Oh, c'est un… qui n'oublie jamais rien. Dites au capitaine quand il fera sa tournee, il fera tout pour vous… [И потом, господин Кирил, вам стоит сказать слово капитану, вы знаете… Это такой… ничего не забывает. Скажите капитану, когда он будет делать обход; он все для вас сделает…]
Капитан, про которого говорил капрал, почасту и подолгу беседовал с Пьером и оказывал ему всякого рода снисхождения.
– Vois tu, St. Thomas, qu'il me disait l'autre jour: Kiril c'est un homme qui a de l'instruction, qui parle francais; c'est un seigneur russe, qui a eu des malheurs, mais c'est un homme. Et il s'y entend le… S'il demande quelque chose, qu'il me dise, il n'y a pas de refus. Quand on a fait ses etudes, voyez vous, on aime l'instruction et les gens comme il faut. C'est pour vous, que je dis cela, monsieur Kiril. Dans l'affaire de l'autre jour si ce n'etait grace a vous, ca aurait fini mal. [Вот, клянусь святым Фомою, он мне говорил однажды: Кирил – это человек образованный, говорит по французски; это русский барин, с которым случилось несчастие, но он человек. Он знает толк… Если ему что нужно, отказа нет. Когда учился кой чему, то любишь просвещение и людей благовоспитанных. Это я про вас говорю, господин Кирил. Намедни, если бы не вы, то худо бы кончилось.]
И, поболтав еще несколько времени, капрал ушел. (Дело, случившееся намедни, о котором упоминал капрал, была драка между пленными и французами, в которой Пьеру удалось усмирить своих товарищей.) Несколько человек пленных слушали разговор Пьера с капралом и тотчас же стали спрашивать, что он сказал. В то время как Пьер рассказывал своим товарищам то, что капрал сказал о выступлении, к двери балагана подошел худощавый, желтый и оборванный французский солдат. Быстрым и робким движением приподняв пальцы ко лбу в знак поклона, он обратился к Пьеру и спросил его, в этом ли балагане солдат Platoche, которому он отдал шить рубаху.
С неделю тому назад французы получили сапожный товар и полотно и роздали шить сапоги и рубахи пленным солдатам.
– Готово, готово, соколик! – сказал Каратаев, выходя с аккуратно сложенной рубахой.
Каратаев, по случаю тепла и для удобства работы, был в одних портках и в черной, как земля, продранной рубашке. Волоса его, как это делают мастеровые, были обвязаны мочалочкой, и круглое лицо его казалось еще круглее и миловиднее.
– Уговорец – делу родной братец. Как сказал к пятнице, так и сделал, – говорил Платон, улыбаясь и развертывая сшитую им рубашку.
Француз беспокойно оглянулся и, как будто преодолев сомнение, быстро скинул мундир и надел рубаху. Под мундиром на французе не было рубахи, а на голое, желтое, худое тело был надет длинный, засаленный, шелковый с цветочками жилет. Француз, видимо, боялся, чтобы пленные, смотревшие на него, не засмеялись, и поспешно сунул голову в рубашку. Никто из пленных не сказал ни слова.
– Вишь, в самый раз, – приговаривал Платон, обдергивая рубаху. Француз, просунув голову и руки, не поднимая глаз, оглядывал на себе рубашку и рассматривал шов.
– Что ж, соколик, ведь это не швальня, и струмента настоящего нет; а сказано: без снасти и вша не убьешь, – говорил Платон, кругло улыбаясь и, видимо, сам радуясь на свою работу.
– C'est bien, c'est bien, merci, mais vous devez avoir de la toile de reste? [Хорошо, хорошо, спасибо, а полотно где, что осталось?] – сказал француз.
– Она еще ладнее будет, как ты на тело то наденешь, – говорил Каратаев, продолжая радоваться на свое произведение. – Вот и хорошо и приятно будет.
– Merci, merci, mon vieux, le reste?.. – повторил француз, улыбаясь, и, достав ассигнацию, дал Каратаеву, – mais le reste… [Спасибо, спасибо, любезный, а остаток то где?.. Остаток то давай.]
Пьер видел, что Платон не хотел понимать того, что говорил француз, и, не вмешиваясь, смотрел на них. Каратаев поблагодарил за деньги и продолжал любоваться своею работой. Француз настаивал на остатках и попросил Пьера перевести то, что он говорил.
– На что же ему остатки то? – сказал Каратаев. – Нам подверточки то важные бы вышли. Ну, да бог с ним. – И Каратаев с вдруг изменившимся, грустным лицом достал из за пазухи сверточек обрезков и, не глядя на него, подал французу. – Эхма! – проговорил Каратаев и пошел назад. Француз поглядел на полотно, задумался, взглянул вопросительно на Пьера, и как будто взгляд Пьера что то сказал ему.
– Platoche, dites donc, Platoche, – вдруг покраснев, крикнул француз пискливым голосом. – Gardez pour vous, [Платош, а Платош. Возьми себе.] – сказал он, подавая обрезки, повернулся и ушел.
– Вот поди ты, – сказал Каратаев, покачивая головой. – Говорят, нехристи, а тоже душа есть. То то старички говаривали: потная рука торовата, сухая неподатлива. Сам голый, а вот отдал же. – Каратаев, задумчиво улыбаясь и глядя на обрезки, помолчал несколько времени. – А подверточки, дружок, важнеющие выдут, – сказал он и вернулся в балаган.
Прошло четыре недели с тех пор, как Пьер был в плену. Несмотря на то, что французы предлагали перевести его из солдатского балагана в офицерский, он остался в том балагане, в который поступил с первого дня.
