Колонна Нельсона (англ. The Nelson Pillar, ирл. Colún Nelson) — памятник британскому адмиралу Горацио Нельсону, располагавшийся в центре О’Коннелл-стрит в Дублине. Был построен в 1808 году и уничтожен бомбой в 1966 году[1].
Памятник представлял собой дорическую колонну высотой 36,9 метров, на вершине которой располагалась четырёхметровая статуя, таким образом дублинская колонна была на 10,7 метров ниже Колонны Нельсона, расположенной в Лондоне на Трафальгарской площади. Скульптуру из портлендского камня изготовил скульптор Томас Кёрк из Корка[2].
8 марта 1966 года верхняя часть колонны была взорвана группой бывших боевиков ИРА[3]. Через два дня военные инженеры демонтировали остатки памятника. В 2003 году на месте памятника была возведена Дублинская игла.
Напишите отзыв о статье "Колонна Нельсона в Дублине"
Примечания
- ↑ Craig, Maurice. Dublin 1660-1860. — Dublin: Allen Figgis, 1969. — P. 287.
- ↑ Henchy, Patrick. Nelson's Pillar // Dublin Historical Record, Volume X, no. 2. — 1949. — P. 57.
- ↑ Armed Struggle: The History of the IRA – Richard English. — Oxford University Press, 2003. — ISBN 0-19-516605-1.
Отрывок, характеризующий Колонна Нельсона в Дублине
Из всех этих лиц более всех возбуждал участие в князе Андрее озлобленный, решительный и бестолково самоуверенный Пфуль. Он один из всех здесь присутствовавших лиц, очевидно, ничего не желал для себя, ни к кому не питал вражды, а желал только одного – приведения в действие плана, составленного по теории, выведенной им годами трудов. Он был смешон, был неприятен своей ироничностью, но вместе с тем он внушал невольное уважение своей беспредельной преданностью идее. Кроме того, во всех речах всех говоривших была, за исключением Пфуля, одна общая черта, которой не было на военном совете в 1805 м году, – это был теперь хотя и скрываемый, но панический страх перед гением Наполеона, страх, который высказывался в каждом возражении. Предполагали для Наполеона всё возможным, ждали его со всех сторон и его страшным именем разрушали предположения один другого. Один Пфуль, казалось, и его, Наполеона, считал таким же варваром, как и всех оппонентов своей теории. Но, кроме чувства уважения, Пфуль внушал князю Андрею и чувство жалости. По тому тону, с которым с ним обращались придворные, по тому, что позволил себе сказать Паулучи императору, но главное по некоторой отчаянности выражении самого Пфуля, видно было, что другие знали и он сам чувствовал, что падение его близко. И, несмотря на свою самоуверенность и немецкую ворчливую ироничность, он был жалок с своими приглаженными волосами на височках и торчавшими на затылке кисточками. Он, видимо, хотя и скрывал это под видом раздражения и презрения, он был в отчаянии оттого, что единственный теперь случай проверить на огромном опыте и доказать всему миру верность своей теории ускользал от него.
